Щит

– Все одно зады подтирать будут тем, кто титулом пожирнее, - отозвалась Аннеке.

– Злая ты, - вздохнул кузнец. – Простите нас, иланы. Горе разум застит, болтаем всякое.

– Я понимаю, - сочувственно склонил голову Гилэстэл. – Не беспокойтесь, мы не расскажем его светлости.

– Ох! – спохватилась Аннеке. – Ваши милости может выпить желают? Вилия, помоги стол накрыть!

– Нет, нет, - поспешно отказался Гилэстэл. – Нам пора. Мы лишь хотели сказать, что ваш сын и внук – достойный воин. Я и мой друг всем сердцем сожалеем о том, что не можем изменить решение князя Таэрона. Прощайте.

К замку возвращались через поселок. Теплый летний вечер пах дымом очагов, возвращающимся с пастбищ мычащим стадом и земляникой. Со стороны озера доносился лягушачий хор, воспевающий сменившую дневной зной прохладу.Гилэстэл вдруг подумал, что и завтра здесь будет такой же спокойный, мирный, наполненный обыденными деламивечер. Где-то далеко или близко будут сражаться и умирать люди, где-то будет литься чья-то кровь, свершатся страшные, великие и судьбоносные события. А здесь будет пахнуть земляника и звучать лягушачье многоголосье.

– Кабак, - прервал его размышления Астид, указав на дом, мало чем отличающийся от других.

– По запаху опознал? – усмехнулся князь.

– По винным бочкам во дворе. Оценим местную кухню?

– Скоро ужин в замке.

Полукровка поморщился.

– Надоело смотреть на их постные скорбные лица. Кусок в горло не лезет. Пойдемте, а?

– Иди один. Я еще помозолю глаза Виго.

– Тогда нет смысла желать вам приятного вечера, - хохотнул Астид и направился к кабачку.

Гилэстэл занимался укладкой дорожных сумок, когда в его комнату вошел Астид – в легком подпитии и прекрасном настроении.

– Вернулся? – глянул на него князь.

– Зря отказались, там неплохо кормят, - полукровка уселся в кресло, убрав с него баул.

– Здесь тоже сносно готовят, - усмехнулся Гилэстэл. – А моё лицо портит аппетит Виго больше, чем его – мне.

– Я видел Аннеке, – сообщил Астид, – Её только что проводили к Виго.

– Пришла просить за сына, - понимающе кивнул Гилэстэл.

– Иногда материнские слезы имеют большую силу, чем княжье слово.

– Только не по отношению к Виго, - усмехнулся полуэльф. – Её слезам не размягчить его железный характер. Удивительно, что она этого не понимает.

– Она вообще странная. Видать, вскружил ей голову статус матери барона. Спрашивала у меня про старшинство, про внебрачных детей и их права наследования. Где-то её сынок, наверное, промахнулся до свадьбы, - хохотнул Астид.

– Про что? – встрепенулся Гилэстэл. – Когда она тебя спрашивала?

– Сегодня. В трактире меня нашла.

Гилэстэл на минуту замер, а затем, бросив Астиду: «Жди меня здесь», выскочил за дверь.

Окружив себя заклинанием невидимости, полуэльф торопился к кабинету Виго. У закрытой двери стоял страж, сопроводивший Аннеке и второй, несший караул у покоев князя. Гилэстэл огляделся. На стене в нескольких метрах от дверей размещались в художественной композиции два старинных бердыша и три булавы с разными видами наверший.Полуэльф двинул пальцами и одна из булав, соскользнув с крепления, грохнулась на пол. Ратники кинулись водружать её на место, а Гилэстэл, осторожно приоткрыв дверь, скользнул в кабинет.

Аннеке, сложив руки в умоляющем жесте, стояла перед Виго.Судя по выражению лица Таэрона, он уже не единожды повторил свой ответ настойчивой просительнице.

– Ваша милость! Я прошу вас! Пощадите моего сына!

– Нет.

– Прошу вас, ваша светлость! Пожалейте его!

– Я поступлю с ним так, как он того заслужил, Аннеке, и как того требует закон.

– Но вы… Он же… Он ведь вам не чужой, ваша милость, -Аннеке подняла глаза на эльфа.

– Что? – поднял брови Виго. – Что ты себе позволяешь, Аннеке?

Аннеке расцепила пальцы, опустила руки и заглянула в глаза князя. В негромко сказанных словах больше не было мольбы. Теперь в них звучал упрек.

– Я позволю себе напомнить вам о том, кто отец Лейнолла. Неужели вы так черствы? Неужели не пощадите собственного внука?

У Гилэстэла перехватило дыхание.

Виго приблизился к Аннеке. Глядя ей в лицо с высоты своего роста, скривился с прищуром.

– Тридцать два года назад, стоя в этом же зале, ты дала мне клятву. Напомнить тебе её содержание?

– Я помню её, ваша милость.

– Или, может быть, Ругар обещал тебе что-то?

– Нет. Он ничего не обещал.

– Или ты считаешь, что я обошелся с тобой несправедливо? Твой сын получил титул барона, с правом передачи его своим детям – твоим внукам. Моя щедрость уже превысила все мыслимые пределы.

– Я благодарная вам за заботу.

– Твой сын – это только твой сын. Не испытывай моё терпение, женщина.

– Мой сын – старший внук вашей милости, - упрямо нахмурилась Аннеке.
– Будь жив лорд Ругар, или лорд Агнар, я бы не осмелилась напоминать об этом. Клятва была дана, когда ваши дети были живы. Но они мертвы. Мой сын – первый по старшинству, он наследник Таэрофарна. Он князь, а не барон. Если вы не отмените приказ о казни, об этом узнают все в долине.

Виго Таэрон онемел на несколько мгновений. Лишь сбивающееся дыхание говорило о надвигающемся приступе ярости.

– Да ты ума лишилась, старуха!
– рявкнул он. – Чтобы Таэрофарн наследовал полукровка?! Неблагодарная потаскуха! Стража!

Гилэстэл отпрянул в сторону, опасаясь быть задетым двумя латниками, вбежавшими на зов господина.

– В тюрьму эту сумасшедшую! И заткните ей рот чем-нибудь! Связать и заткнуть рот! Всё семейство Танейонда заприте там же! Немедленно! Сейчас же!

Стража выволокла сопротивляющуюся и кричащую Аннеке из комнаты, попутно затолкав ей в рот кляп из скомканной перчатки. Таэрон, оставшись один, в исступлении заметался по кабинету, расшвыривая стулья и скамейки, смахивая со стола книги, свитки и письменные принадлежности.

– Неблагодарная тварь! Мерзкая алчная баба! Я пытался жить праведно и справедливо! Я был честным и держал слово!

Он остановился у открытого окна, упершись руками в раму и подняв глаза к зажигающимся звездам.