Считай звёзды

Выходит, моя компания на ближайшие три дня состоит из Робба и Остина.

Спокойно прохожу в кабинет литературы, глаза опущены на экран телефона. Набираю сообщение, отвечая Агнесс. Бедная девчонка была вынуждена ночью, не одевшись, в спешке выскочить из дома с родителями и уехать, ведь одна из соседок проговорилась о том, что взрослые нелегально продают травы, которые им доставляют друзья из Индии.

В таком отстранении от шума в помещении приближаюсь к своей парте у окна, почувствовав легкий тычок в бедро. Отрываю внимание от экрана, взглянув на Остина, одаривающего меня широкой улыбкой:

— Доброе утро, — он почему-то говорит шепотом. Робб уложил голову на парту, думаю, пытается уснуть, но здесь слишком громко. Вряд ли шепот Остина создаст плодотворную основу для сна друга.

— Привет, — отвечаю так же тихо, присаживаясь на свое место, а русый парень осторожно двигается на стуле, чтобы повернуться ко мне лицом. Задевает коленом ногу кудрявого , и тот начинает ворчать. У них завязывается беседа, поэтому пользуюсь моментом, выкладывая необходимое на стол. И в процессе оглядываюсь. В кабинете много людей, сложно среди них найти одного человека, но упырей обнаружить не так трудно. Парни шутят, громче всех разговаривают и смеются, при этом двое из них начинают шуточно драться. Нахожу взглядом Нейтана. Он с довольной улыбкой подкалывает друзей, иногда поворачивая голову к человеку, который стоит ко мне спиной, отчего тяжело определить, каково его настроение на данный момент времени. Дилан особо не крутит головой, что говорит о его незаинтересованности в происходящем в компании упырей. Пока те изводят всех вокруг своими издевками, О’Брайен возится в телефоне.

Мне приходится отвлекаться на Остина и Робба, чтобы не терять суть их, а теперь и нашего разговора. Обсуждение поездки… Хорошо, что они так воодушевлены.

Складываю руки на груди, задумчиво следя за тем, как Остин ворошит волосы Робба, приводя их в еще больший беспорядок.

Интересно. Дилан видел список? Если да, то… Поедет ли?

Улыбаюсь, когда кудрявый всё же отрывает голову от стола, начав колотить по рукам друга, и вновь стреляю взглядом назад: Дилан стоит полубоком, опираясь на край парты, и теперь наблюдает за Нейтаном, пустившимся разнимать двух придурков, которые никак не прекратят проверять свою силу. Краем уха слушаю друзей, но мысленно размышляю над поведением парня, от которого не ожидала такого внезапного зрительного ответа. Дилан ухмыляется, решая опустить глаза обратно на экран телефона, но, видимо, ощущает, как становится предметом постороннего наблюдения. Поэтому быстро, без усилий встречается со мной взглядом, оставляя голову слегка опущенной. Без чувства дискомфорта моргаю, оставаясь с видом непринуждения, как, в прочем, и О’Брайен не выглядит особо сбитым с толку из-за нашего контакта.

Просто смотрю. Просто смотрит в ответ, держа свободную ладонь в кармане темных джинсов. Слегка сутулится. Впервые вижу, чтобы молния его кофты была расстегнута полностью в общественном месте. Первой начинаю опускать взгляд, скользнув им по телу парня с задачей изучения его внешнего вида. Глупо будет отметить, что сегодня он выглядит довольно хорошо, учитывая, что похожим образом он одевается каждый день. Никакой вычурности. Футболка, кофта, джинсы, кроссовки. Всё. Я давно не позволяла себе как-либо акцентировать на нем свое внимание. Так хотела забыть о произошедшем между нами, что ругала себя за последовавшим за парнем взглядом, когда он проходил мимо по коридору.

Да, чего только не сделаешь, чтобы отпустить острую обиду на человека, которому полностью доверилась. По наивной глупости, но всё же… Дилан поступил отвратительно. Но хуже мне от собственной глупости.

Поднимаю глаза, обнаружив, что О’Брайен по-прежнему смотрит на меня, но уже немного меняет положение головы, выпрямившись. Кивает вопросительно. Мои брови непроизвольно хмурятся под натиском моих мыслей. Резко отворачиваю голову, не обращая внимания на то, как за мной явно наблюдал Остин, пока Робб ему рассказывал о новой «крутой» компьютерной игре.

Плевать. Пусть видит. Мы с ним это уже обсудили.

***

Только тот факт, что последующие несколько дней мне не придется биться головой о стенку о том, что же приготовить, помогает мне воодушевленно взяться за очередной ужин, состоящий, по желанию Лиллиан, из овощей. Думаю, приготовить рагу, чтобы она отстала. К слову, мне хотелось бы готовить в одиночестве, но не в моих полномочиях запретить женщине сидеть за моей спиной, пока занимаюсь кабачком. Отец пока в творческом центре, думаю, его менеджер должен подобрать ему издательство, которое сможет издавать его книги, так что Лиллиан немного скучно, не с кем поговорить, поэтому она сидит за столом, без умолку треплет языком:

— Так тебя не будет три дня? — женщина вздыхает, что-то расписывая в своем ежедневнике, который носит строго в своей сумочке. Он всегда при ней, под боком.

— Как же мы тут без тебя? — она вроде шутит, вроде улыбается, но вместо светлых эмоций чувствую укол в спину, будто своим вздохом она пытается вызвать у меня вину за свой отъезд. И да, у неё выходит. Меня легко пристыдить, даже если буду знать, что моей вины в чем-либо нет. Уж такой я человек. Кажется, от этого все мои проблемы с податливостью. Не хочется винить мать, но меня она учила в основном, как слушаться. Смогу ли я когда-нибудь исправить этот «недуг» излишнего послушания?

— Вот же… — звучит разочарованно. — Почему мой сын не такой, как все нормальные подростки, занятые делами, волнующиеся о поступлении…

— Не думаю, что эти мысли обходят его стороной, — внезапно подключаюсь к её бывшему монологу, превращая его в диалог со мной. Довольно просто слушать. Женщина опять начинает бросаться словами, толком не подозревая о настоящих переживаниях Дилана. Уверена, они у него имеются и в больших количествах. Он же не совсем пень, чтобы вообще ни о чем не думать? Иногда рождается ощущение, что Лиллиан считает своего сына неподвижной, безжизненной субстанцией.

Раздражает.

— Как-то он этого не показывает, оставаясь допоздна на улице и шлясь с этим дворовым отродьем, — она находит слова в ответ.

Очищаю кабачок от кожуры, пожав плечами:

— Может быть, вы сами не замечаете этого? Он же не обязан что-то вам доказывать, верно?

Наступает молчание. Лиллиан ничего не говорит, я даже перестаю слышать, как она водит ручкой по страницам ежедневника. Но хорошо чувствую, как она смотрит на меня. В спину. Не даю реакции, словно не замечаю. Режу и выкладываю овощи на горячую сковороду. Тишина настолько глубокая, что могу уловить довольно скромный дверной щелчок. Пришедший не хочет быть обнаружен. И это точно не отец, поэтому поворачиваю голову, сделав небольшой шаг от кухонной тумбы, и прогибаюсь в спине, успевая ухватить промелькнувший силуэт парня в прихожей.

Я докажу Лиллиан, что она во многом ошибается. Эта женщина много знает? Нет. Меня так и тянет разрушить её идеальное представление о себе самой.

С чего вдруг во мне столько негатива по отношению к ней?

Не стоило ей говорить так про мамины растения. Не стоило заикаться о ремонте. Не стоило становиться хозяйкой в моем доме.

Раздражает.

— Дилан? — специально громко обращаюсь к парню, чтобы тот от неожиданности притормозил на лестнице. Плюс, хочется обратить внимание Лиллиан на возвращение сына. Оставляю сковородку, схватив тряпку, и спешу в коридор, вытирая ладони. Слышу за спиной пораженное: «Райли, а как же еда?..» — ничего, сама присмотреть сможет.

— Дил? — да, знаю, как это странно. Мы не общаемся. В прямом смысле, а тут я обращаюсь к нему.

Выхожу, продолжив нервно мять пальцами полотенце. Дилан стоит на середине лестницы, держа в руках рюкзак, и хмуро, с легким… Надеюсь, легким смятением смотрит на меня, явно желая задать вопрос: «Какого черта?»

Но я не дам своим мыслям испортить мне настрой на разговор, который, надеюсь, будет подслушивать Лиллиан. Иначе никак.

— Привет, — так, ладно, это настораживает. Неудивлена, что О’Брайен поднимает брови, немного дернув головой в изумлении. Поднимаюсь к нему, оставаясь на ступеньку ниже, и решаю, не тянуть резину: