Считай звёзды

— Вижу, вам лучше, — улыбка. — Я принесла тесты, — вынимает из рюкзака скрепленные листы со своим именем и именем парня, который остался сегодня дома. Но этот факт её уж точно не касается.

— Спасибо, что дали возможность, — выпрямляется, еле сохранив улыбку на лице, ведь учитель не поворачивает головы, продолжив стоять повернутым к доске с тетрадью в руках. Что-то мычит в ответ.

— Ладно, поправляйтесь, — желает, отворачиваясь, и выдыхает раздражение, не позволяя тому повлиять на её настроение. День только начинается. Переступает порог, краем глаз уловив движение высокой фигуры. Оглядывается, притормозив, и уголки губ опускаются.

Мужчина в рубашке пальцами двигает листы, хмуро изучая один из тестов, после чего складывает его, отодвинув ящик, и бросает внутрь с открытым негативным отношением. Райли хмурит брови, приоткрыв рот.

Но ничего не говорит.

Это тот самый человек, точнее, один из таких, который будет валить тех, кто ему не нравится. Девушка не сомневается, учитель даже не станет проверять тест О’Брайена, хоть он и правда вчера сидел до тошноты с этими задачами. А Райли? Он ведь отыгрывал свое раздражение на ней, не давая клевать носом и прося объяснений.

Девушка мнется, активно моргая, и отводит взгляд.

От упырей хотят избавиться до выпускных экзаменов.

И, кажется, Дилану уже ничего не поможет окончить эту школу. Отношение — есть отношение. Даже если возьмется за ум, и начнет выполнять домашнюю работу, никто не даст ему исправить все отметки.

Он потонет. Его завалят.

Упыри тянут его вниз, на дно.

========== Глава 13 ==========

Я не помню свой сон, но с точностью скажу, что был он полон напряжения и моего личного страха. Просыпаюсь с колотящимся в груди сердцем и ненормальным желанием избавиться от темноты вокруг. Мне жарко. Влажная кожа лица, тела — весь мой организм будто не дышит, но боюсь скинуть с себя одеяло. Еле нахожу мужество еще в не отошедшем от кошмара сознании, чтобы вынуть руку и начать хлопать ладонью по тумбе в поисках кнопочки на лампе. Свет зажигается, но мокрые веки оставляю сжатыми какое-то время, пытаясь выкинуть из тяжелой головы размытые образы, оставленные кошмаром. Правда, не могу вспомнить, что конкретно снилось, но именно ощущения дают понять, что это было нечто по-настоящему жуткое. Слава Богу, не припоминаю, иначе вовсе не смогла бы шевельнуться, а так паралич проходит быстро. Приседаю на кровати, больными глазами изучая комнату, освещенную тусклым светом. Тянущиеся на проводе вдоль балконного окна звездочки горят. За шторами темно. Опять просыпаюсь посреди ночи. Отец как-то сказал, что такого не должно быть, и я пила больше года какой-то препарат, чтобы успокоить нервы и вернуть сон. Не хочется опять возвращаться к лекарствам по расписанию. Мне и этих витаминов хватает.

Жарко. Ночью обещали понижение температуры, поэтому окно закрыла. Придется встать и открыть. Слабой рукой откидываю теплое одеяло, ноги спускаю на пол, только в данный момент ощутив, как меня немного трясет. Стягиваю влажную майку, меняя ее на большую тонкую футболку, а от штанов избавляюсь, дабы повысить процент скорейшего понижения температуры тела. Аккуратно вешаю всё на спинку стула, шагнув к окну, и раскрываю шторы, не решаясь распахнуть дверь балкона. Думаю, вполне достаточно форточки. Забираюсь коленками на подоконник, потянувшись к небольшому окошку в углу огромного, и открываю, прикрыв веки. Свежий весенний воздух обрушивается на мое лицо, плечи, принося массу удовольствия. Снова имею возможность нормально дышать, стоит немного посидеть так, чтобы и сердце скорее успокоилось. Тогда смогу уснуть.

Но всё же… Что мне снилось? Почему я до сих пор чувствую легкую панику?

В нос бьет запах никотина. Господи, серьезно?

Распахиваю веки, хмуро выдыхая, и без желания опускаю голову, ладонями опираясь на стекло окна, чтобы поддерживать равновесие. С такого ракурса не разглядеть, что творится на заднем дворе, в любом случае, придется попросить этого типа прекратить курить. Да, без сомнений, это он. Отец курит только на своем балконе.

Осторожно слезаю, помня о необычной слабости в ногах, и тихо открываю дверь балкона, неплохо так продрогнув от стоящего наружи холода. Перешагиваю высокий порожек, медленно подхожу ближе к перилам, взявшись за них пальцами, и подаюсь немного вперед, чтобы видеть парня, сидящего на ступеньках террасы внизу. Пускает дым. Кончик сигареты горит. Моргаю, наклоняясь, и укладываю руки на перила, словно на парту, а подбородком упираюсь в тыльную сторону ладони, что лежит поверх другой. Изучаю. Не знала, что у этого утырка проблемы со сном. Хотя, скорее всего, он и не ложился еще. Выходной, как никак. Если бы не огонек сигареты, я бы вряд ли обнаружила его в такой темноте.

Надо бы попросить парня потушить или покурить в другом месте, но отвлекаюсь, наблюдая за тем, как он чиркает зажигалкой. Искры завораживают, по какой-то причине увлекая меня, даже не замечаю, как начинаю пальцами водить по щеке, не обращая внимания на мороз, измывающийся над кожей.

Чиркает. Хмурю брови.

…Наблюдает за тем, как он старательно, даже слегка нервно пытается добиться огонька, чтобы зажечь сигарету…

Чиркает. Искры стреляют в темноте.

…Колесико сильно нагревается от постоянного трения, и он обжигает фалангу пальца, начав сердито сдавливать зубами кончик сигареты. Она почему-то слабо улыбается, подбородком касаясь холодных колен, пока следит за его тщетными попытками закурить. Переводит на неё такой же хмурый взгляд, но тот совсем не настораживает, наоборот, делает эту ситуацию куда забавнее…

Огонек искрится над зажигалкой. Дилан долго на него смотрит, прежде чем начать шевелиться. Я уже с интересом наблюдаю за происходящим: парень немного собирает ткань кофты, открыв запястье. И мне приходится сдержать лёгкий шок, когда он вновь чиркает зажигалкой, поднося огонек к коже. Держит, втягивая никотин, пока стискивает в зубах сигарету. Чем этот тип занимается? Не понимаю, отчего мои запястья так ноют, ведь на них я не воздействую. Выпрямляюсь, держась за перила, и наклоняюсь сильнее вперед, чтобы лучше рассмотреть. Нет, он правда спятил? Или это новый вид доставления себе удовольствия? Держит долго, как вообще…

Внезапно вместо привычного потока мыслей в голове проносится тяжелый, морально сдавливающий меня звук. Оглядываюсь назад, на комнату, всячески стараясь рассмотреть пианино. Его клавиши прикрыты крышкой, но я уверена, что слышала.

Эту чертову ноту «до».

Стою без движений какое-то время, пока не убеждаюсь в том, что отсутствие сна играет с моим сознанием злую шутку. Бред, не иначе. Вокруг лишь тишина и запах никотина.

Качаю головой, возвращаясь к парню, и наклоняюсь вперед, замерев. Именно сейчас ощутив самый, что ни есть, выпуск внутренних органов. Даже давлюсь морозным ветром. Настолько меня сбивает с толку моя же безалаберность.

Если бы взгляд мог ударить, я бы уже как следует треснула Дилана, одновременно с этим давно поняв, что тот смотрит на меня. Его голова запрокинута, спокойный взгляд направлен на меня. Сигарету держит у рта, пуская носом дым. Думаю, я выгляжу обескураженной. Дура, пойманная за подглядыванием. Черт, ну, что за дерьмо со мной постоянно происходит?

— Н-не, — да, изобрази строгость, чтобы скрыть растерянность. — Не кури под моим окном! — ругаюсь, делая такой жест рукой, словно собираюсь чем-то бросить в О’Брайена, растянувшиеся в улыбку губы которого мне совсем не нравятся:

— Я вижу твое белье, кусок крольчатины, — не успеваю со стыдом отскочить назад, как слышу ещё. — Заигрываешь со мной? — пошлость и извращения — как чертов кислород для этого типа. Смущенно краснею, возвращаясь в комнату, и на фиг закрываю балконную дверь, не желая больше глотать воздух. Складываю на груди руки, плюхаясь лицом на мягкую кровать. И лежу, сгорая от стыда.

Не он — придурок, а я. Мастер по выставлению себя дурой.

Черт.

***

— Всё же надо было слечь на неделе, — ладонью прижимаю телефон к уху, пока стою у плиты, готовя себе на завтрак немного гречки. Агнесс сильно больна, мне даже не нужно её видеть, чтобы понять это. Голос и кашель выдают состояние подруги.

— Отлежись и не спеши вернуться в школу, знаю я тебя, — улыбаюсь, ведь она смеется. Да, Агнесс любит избавиться от одного из симптомов и побежать на уроки. Как итог, мы все начинаем перетягивать себе заразу.

«Ладно, тогда буду ждать твоих конспектов», — девушка кашляет. Мешаю ложкой гречку, стараясь не терять суть того, что говорит подруга. Во время болезни она еще большая болтушка, чем обычно. Краем глаз улавливаю движение, поэтому стреляю взглядом в вошедшего на кухню парня в незаменимой кофте. Сонный, уже хмурый, будто это мой разговор по телефону вырвал его из сна. Немного напрягаюсь, начиная проявлять попытки вежливо перебить подругу, чтобы окончить разговор. Вдруг у О’Брайена как раз то настроение, подходящее для издевок? Не хочу с самого утра становиться жертвой его террора.