Считай звёзды

Но перебить Агнесс не легче, чем игнорировать Дилана. Мешкаю, делая шаг в сторону, пока парень стоит у холодильника, исследуя взглядом полки. Молчу, сдерживая свое недовольство по поводу сока в пакетике, который берет этот тип. С вишней, специально себе купила. Блин.

— Агнесс… — хочу перебить, но девушка говорит с особыми эмоциями, выражая возмущение о скорой вырубке леса. Нервно прикусываю губу, активно перемешивая гречку, стараюсь концентрировать внимание и слух на подруге, но… Дилан вставляет трубочку в небольшую упаковку, вторую ладонь сует в карман штанов. И шагает ко мне, начав пить сок, поэтому стреляю на него быстрым взглядом, хмурясь:

— Агнесс, я наберу тебе вечером, — сглатываю, поморщившись, когда О’Брайен опирается бедром на кухонную тумбу, громко всасывая сок. Пихаю его ногой, прощаясь:

— Да, обсудим это вечером…

Дилан довольно улыбается, наклонившись вперед, и начинает громко пить из упаковки. Прямо на ухо, и я дергаю плечом, врезавшись взглядом в лицо парня, который с наглостью подается ближе, вовсе коснувшись носом мочки моего уха.

— Да, черт, — срываюсь, со злостью отскочив от Дилана. — Я перезвоню, — знаю, что Агнесс сейчас теряется из-за моего поведения, но не могу расслабиться и получить удовольствие от общения с подругой. Отключаюсь, спрятав телефон в карман штанов, и пихаю с раздражением парня в грудь рукой, занимая место у плиты:

— Ты нормальный? — процеживаю, резкими движениями разбираясь с гречкой. — Придурок.

Дилан вновь упирается копчиком на столешницу, встав рядом, и протягивает мне упаковку с трубочкой:

— Хочешь? — в глазах черти пляшут.

Хмуро смотрю в упор:

— Ты идиот? — нет, правда, идиот?

Эта его ехидная улыбка, чертов змей в человеческом обличье. Дилан вынуждает меня потесниться, берет чайник и ставит его на плиту. Зевает. Зачем взял мой сок, если собирался делать горячий напиток? Я почти уверена, что он знает, какие продукты я покупаю себе, и пытается поиграть на моих нервах. К слову, мороженое так же закончилось, интересно, блин, почему?

Действуем молча, и мне до сих пор не удается выяснить, что хуже: находиться с парнем в тишине или разговаривать? Выбираю нечто среднее, рассчитывая сохранить нейтралитет:

— Твоей маме лучше? Вчера она… — пытаюсь подобрать слова. — Явно нехорошо себя чувствовала.

— Нормально, — О’Брайен начинает рыться в карманах. — Ждет своего ненаглядного Митчелла.

— Ясно, — вздыхаю, без желания повернув голову, а пораженным взглядом проследив, как Дилан сует за ухо сигарету, а вторую зажимает зубами. Парень закрывает упаковку, обратив на меня свое хмурое внимание:

— Что? — вынимает сигарету изо рта.

Серьезно смотрю на него, не веря:

— Ты не думаешь, что твои проблемы с сердцем из-за чрезмерного курения?

Дилан морщится, всем видом отвергая мою теорию, и снимает чайник с плиты, наливая себе в кружку кипяток:

— Вряд ли.

— Это точно один из факторов, — стою на своём.

— Не думаю.

— А я думаю…

— Меня не волнует, что ты думаешь, — звучит грубо. Обрывает меня, заставив опомниться, но проблема в том, что я, как всегда, не понимаю его. В данном случае, это халатное отношение к здоровью, разве можно спонсировать то, что, возможно, убивает тебя?

— Ясно, — кривляюсь, уставившись на гречку.

— Ага, — Дилан без интереса шепчет, взяв свою кружку, и поднимает на меня глаза. — А с тобой сегодня что?

— Чего? — хмурю брови, искоса взглянув на него.

— Выглядишь ужасно, — парень противно усмехается, окинув меня вниманием с ног до головы, а мне остается только закатить глаза и промолчать, ощутив легкий укол в груди. Всегда неприятно слышать о том, как плохо ты выглядишь. Надо пополнить список своих навыков: научиться игнорировать замечания про внешность. Сам-то ничем не лучше.

Невольно вздрагиваю, когда телефон начинает вибрировать. Почему-то надеюсь, что это отец, но на экране номер Робба, так что вздыхаю, оглядываясь на О’Брайена, который с довольным видом наблюдает за мной, сидя за столом и попивая чай.

— Только посмей рот открыть, — угрожаю, но, видимо, внешне не подхожу на роль диктатора, отчего парень улыбается шире:

— Меня можно заставить молчать только в одном случае…

— Лучше молчи, — перебиваю, не желая слышать очередную пошлость, и подношу телефон к уху, отвечая на звонкое и бодрое приветствие друга:

— Ого, в такую рань не спишь?

«Да, шуточки подъехали, — смеется, но прерывается на зевоту. — Остин заставил встать раньше, помогаю ему с подготовкой к вечеринке».

Моргаю, подняв свободную ладонь, и начинаю считать дни, с обреченностью горбясь:

— Боже, сегодня же суббота, — помню, он говорил о вечеринке давно, еще в январе ее планировать начал, зная, что родители уедут. И на тот момент я была только «за», но сейчас, без Агнесс идти не охота.

— Как-то не готова к шуму, тем более, без Агнесс, — с опаской слежу за тем, что делает О’Брайен. Сидит, пьет чай. Не теряю бдительности.

«Да ладно, там буду я и эта дамочка, которая сейчас ругается с пиццерией, — улыбаюсь, но не так широко, как могу. — Так, ты идешь?»

Обнимаю себя рукой, замявшись:

— Ну, в принципе, я люблю его вечеринки, там всегда много еды и… — реагирую на внезапно появившегося рядом парня, который начинает греметь посудой в раковине, ополаскивая кружку, поэтому решаю скорее закончить разговор:

— Я сейчас перезвоню, ладно? — Робб явно занят, помогая Остину, поэтому не задерживает разговор, говоря, что ждет моего ответа. Хорошо, что не настаивает и не давит. Убираю телефон в карман. Лучше позавтракать в комнате, там уж точно никакой О’Брайен не помешает обсудить вопрос. Может, лучше сразу Остину набрать? Чтобы точно всю информацию узнать. Даже в таком деле мне необходимо иметь подготовку, хоть речь идет об отдыхе.

Мешаю гречку. Хорошо, она готова. Остается только скорее…

— Вечеринка? — Дилан выключает воду, пустив смешок, и отряхивает мокрые ладони, поворачиваясь ко мне всем телом. — Хочешь потрясти задницей, которой нет? — думаю, он надеется на ответную реакцию, так что храню молчание, выкладывая немного гречки на тарелку. Не получает ничего, поэтому, кажется, не отстает, начав переступать с ноги на ногу:

— Любишь бухнуть? Не думал, что это в твоем стиле, — начинает вытирать о край моей футболки влажные руки, и терпеть становится тяжелее, но не смотрю на него. Молчу.

Странное дело. Остин говорит, что быть серьезной — не мой стиль, а О’Брайен считает иначе. Может, вы все, знатоки, отвалите от меня, дав самой решить, какая я на самом деле?

Беру тарелку и ложку, разворачиваясь, и обхожу парня, не поднимая на него взгляда. Молчу.

— Так… Ты пойдешь? — не буду обращать внимание на то, что вопрос не звучит грубо. Меня не устраивает сам факт того, что он спрашивает. С каких пор меня обязали отсчитываться перед кем-то? Окей, отец, ладно. Но О’Брайен… Простите, но это уже дикость. Мало того, что он живёт здесь? Мне необходимо больше времени без него, следовательно, вне дома.