Сделано в Японии

— О, какие люди! — первым начал светскую беседу Коврига. — Я чего-то не пойму: мне вчера показалось, вы из Саппоро, а вы второй день у нас туг, в Отару..

— Город нам нравится, Коврига-сан, — сказал я. — Тем более вот товарищу моему вчера тут товар некачественный продали — поменять надо. Видите?

Ганин продемонстрировал Ковриге продырявленный фильтр.

— Странно, — покачал головой Коврига, — непохоже на них. Вроде у них всегда товар качественный…

— А вы с этим магазином хорошо знакомы? — спросил я.

— А как же! Мы же у них для российских экипажей часто детали закупаем.

— А они что, не отдельно их продают?

— Когда как. — Коврига блеснул на солнце своим замечательным браслетом. — У нас заказы по-разному формируются. Иногда на судно из каждого магазина запчасти, там, и аппаратуру, и прочую пое… дребедень порознь завозим. Иногда капитану удобнее скопом загрузиться. У нас прав только клиент, причем — всегда!

— А они только запчастями торгуют?

— Да нет, у них и машины бывают. Но не дешевые.

— Какие недешевые?

— Да разные… У них вон за зданием ангарчик, там по четыре — пять штук всегда имеется.

— Внедорожники есть?.

— Бывают, — усмехнулся Коврига и благоговейно оглядел свой броневик. — А вам зачем внедорожник?

— Да мало ли…

— Надо будет, я вас проконсультирую, только вы ведь японец, вам нужно у своих покупать…

— А здесь только русские отовариваются?

— Ага, вот если товарищ ваш решит себе на вывоз машину купить, — Коврига кивнул на молчавшего Ганина, по-прежнему стоявшего в обнимку с плотниковским фильтром, — то ему как раз сюда или в другие такие магазины надо. Их у нас, в Отару, достаточно. Если чего надумаете, я как раз там буду!

Коврига кивнул в нашу сторону и пошел куда-то за здание магазина, видимо, в тот самый ангарчик, где, по его словам, выставлялись «недешевые» машины «на вывоз». Мы же с Ганиным зашли в сам магазин. Около внутреннего входа, рядом с известным мне по звукозаписи стеллажом для сумок, сидел молодой японец. Ничего, кроме пакета с загубленным фильтром, у нас с Ганиным в руках не было, и парень, окатив нас равнодушным взглядом, отвернулся в сторону двери. Мы прошли в зал, где на полках и на полу стояли бесчисленные ящики и коробки со всевозможными автомобильными причиндалами, о назначении большей части которых я не имел ни малейшего понятия. В этих металлических, блестящих от машинного масла кучах ковырялись пятеро неяпонцев, в которых без труда угадывались соотечественники Ганина. Одеваются русские морячки стандартно: якобы «адидасовские» или «пумовские» спортивные костюмы из болоньи грубого китайско-филиппинского пошива, давно лишившиеся хоть какого-нибудь упоминания об изначальном цвете кроссовки тех же фирм, на талиях у всех поясные сумки с документами и толстыми пачками «манов» — наших самых крупных и потому самых любимых купюр в десять тысяч иен.

За прилавком стоял пожилой японец, создававший видимость чтения свежего номера газеты «Асахи», а на самом деле старавшийся удержать в поле зрения сразу всех покупателей, которые в любой момент могли раствориться в вечности с аккумулятором или рулевой колонкой под мышкой, не рассчитавшись за них с гостеприимным хозяином.

— Извините, — обратился я к нему. Он оторвал глаза якобы от газеты и на полшага сместился влево, чтобы я не загораживал ему зал.

— Слушаю вас, — не глядя на меня, произнес продавец.

— Мой русский товарищ вчера у вас купил фильтры для «мазды — эф — экс, — я подтащил за рукав внезапно заскромничавшего Ганина. — А дома выяснилось, что один из них с браком.

Продавец молча принял из рук Ганина фильтр, долго осматривал его «ранение» и, помедитировав с минуту бросил:

— Сейчас заменим! Только это фильтр для «лантиса», а не для, как вы сказали?

— Это одно и то же, — успокоил продавца Ганин.

— Понятно! Сейчас…

Однако уходить в закрома он не спешил: видимо, им, бедным, действительно приходится с русскими покупателями держать востро не только ухо, но и прочие части тела. Он нажал на кнопку на стоявшем подле него телефоне и наклонился к микрофону:

— Ито-сан, извините, не поможете нам тут?

— Чего такое?! — рыкнул в ответ телефонный динамик.

— Тут замена товара… — заискивающе пропищал продавец, давая нам понять, что невидимый пока Ито — здесь явно старший по званию.

— Сейчас иду!

Ожидание длилось недолго: через двадцать секунд из внутренней двери за прилавком показался… вчерашний обидчик Накадзимы. Здоровяк был туго затянут в черные джинсы «Кевин Кляйн» и плотную черную футболку «Прокедс» и всем своим видом как бы настойчиво не рекомендовал возможным обидчикам приближаться к нему на расстояние вытянутой руки. Обладатель нехитрой японской фамилии Ито глянул на двух требующих замены дефективного товара посетителей, встретился с их явно не радостными взглядами, мгновенно оценил ситуацию, в которой следовало принимать во внимание и тот факт, что славянин — в—Азии Ганин имел за своей спиной потенциальное подкрепление из пяти не самых слабых мореходов, для которых, насколько всем нам известно, лозунг «Наших бьют!» важнее всех других национал — патриотических констатаций и деклараций, и в конце концов решил не искушать судьбу.

Ито просто — напросто сделал шаг назад и исчез в подсобке, из которой только что появился. Продавец захлопал глазами, русские покупатели продолжали позвякивать жирным железом, а мы с Ганиным переглянулись и синхронно перемахнули через прилавок, с двух сторон облетев озадаченного японца. В подсобке было темно: видимо, Ито успел погасить свет. Грохот его телодвижений постепенно стихал, из чего было понятно, что преследовать Ито на его территории бессмысленно. На всякий случай, чтобы соблюсти формальности, мы с Ганиным продрались сквозь пахнущий тавотом с тосолом тесный лабиринт полок с донорскими частями автомобильных тел и, когда добрались к задней двери, услышали за ней рев мотора. Когда мы выскочили на задний двор, никакого Ито уже не было, а навстречу нам из автомобильного ангара медленно выходил Коврига. Он молча посмотрел на нас, затем повернул голову в сторону удаляющегося шума, затем опять пристально посмотрел в нашем направлении.

— На чем он уехал? — спросил я Ковригу.

Коврига не удостоил меня устным ответом, но только пальцем указал на жирную черную полосу под нашими ногами.

— Мотоцикл? — подал голос Ганин.

— А чего тут у вас такое? — поинтересовался заинтригованный Коврига. — Шумите, на байках гоняете…

— Да так, Коврига-сан, — пожал я плечами. — Вы господина Ито из этого магазина знаете?

— Ито-сана? Это он был, да? — Коврига постарался изобразить определенное беспокойство на своем широком лице, которое, по природе своей, как мне кажется, вообще ни на какие эмоции не способно.

— Видимо, да…

— Знаю… Мыс ним в одном клубе качаемся… — Коврига шевельнул своими литыми мускулами и тряхнул блестящим браслетом.

— Где он живет?

— Без понятия… А чего тут у вас?..

— Сами не понимаем. — Докладывать Ковриге я не собирался, — А вы-то сами чего тут делаете?

— Я? — усмехнулся Коврига. — Да вот человеку помогаю машину выбрать. Для Владика…

Мы с Ганиным заглянули ему за спину: в полумраке ангара кто-то копошился около большого джипа.

— Это какая машина? — спросил Ковригу Ганин.

— Это «прадо», «ви — экс — восемь», — пояснил Коврига, — восьмицилиндровый, конкретный, упакованный…

— Понятно, — отрезал я. — Вы нас извините, но нам пора!

— Да чего извиняться-то… — пожал чугунными плечами Коврига. — Если электроника какая нужна, то…

— Спасибо, — начал было Ганин, но я поволок его к «галанту».

' Мы подъехали к отарскому управлению, когда было уже почти двенадцать. Навстречу нам сыпала темно — синяя толпа, которая намеревалась в ближайшие полчаса оккупировать все близлежащие точки недорогого и малоаппетитного общепита.