Сделка с профессором

– Прости, родная моя, – бормотал он, обнимая ее и сжимая в объятиях. – Прости за все, что я натворил. Я вел себя как последний болван. Мне не следовало тайком от тебя подавать прошение в магическую комиссию. Но я так переживал, что упущу драгоценное время. Мне было страшно потерять тебя.

– И ты меня прости, – с жаром произнесла Бетти. – Я тоже наделала столько глупостей. Мне так стыдно. Я должна была дождаться тебя и обо всем спросить открыто, а я сбежала. Прости.

В огромных блестящих глазах Беатрис отразилась неизбывная нежность и тихая грусть. У Эдмана защемило в груди, и он поцеловал Бетти, не заботясь о том, правильно это или нет, есть у них шанс на совместное будущее или все их чаяния тщетны. Он просто чувствовал, что нужен ей, и готов был ради нее на все.

Сладко-соленый вкус ее губ вскружил Эдману голову, он принялся ласкать Беатрис, и та с трепетом отзывалась на его прикосновения, млея в сильных руках. Время для них остановилось, но внезапно вдали раздался раскат грома, и Бетти вздрогнула.

– Эд, послушай меня, – торопливо начала она, стараясь прийти в себя. – Я не знаю, сколько еще здесь пробуду. Мне нужно тебе кое-что сказать.

– В чем дело?

– Я сейчас во дворце, – продолжила она. – Правитель узнал, что я его дочь, и настаивает на моем присутствии там. Меня заперли в отдельных покоях, и никого ко мне не пускают. Дверь охраняют четверо стражников. Император требует, чтобы я сменила внешность и притворилась дочерью максиссы Пенелопы Куракс. Он хочет провести обряд посвящения в род Вайзалов как можно скорее. Я отказалась, и, кажется, лекари теперь дают мне особые зелья.

– Что за зелья? – закаменев, уточнил Эдман.

– Не знаю. Но я все время уставшая. Просыпаюсь ближе к полудню, а сил совсем нет. Иногда я слышу какие-то голоса, вижу незнакомых людей, но когда спрашиваю у своей горничной, был ли кто-то в моей комнате, она неизменно говорит, что ко мне никто не приходил. Я схожу с ума и уже не понимаю, где явь, а где призрачные видения.

Эдман сжал челюсти до зубовного скрипа, но постарался говорить спокойно и уверенно:

– У тебя есть возможность узнать, в какой части дворца твоя комната?

– Горничная ничего не скажет, – покачала головой Бетти. – А кроме нее, я вижусь только с докторами. Но и они на службе у императора. Я боюсь, что епископ проведет обряд, а я даже толком не пойму происходящего.

– Я завтра буду во дворце и попробую узнать, что там творится.

– Надеюсь, у тебя получится лучше, чем у меня, – с тоской отозвалась Беатрис. – Я пробовала применить древнюю магию, но руны не поглощают ману. Да и в резервуаре у меня скапливается едва ли треть за сутки. Происходит что-то ужасное, и причиной тому жуткая воронка в межмирье.

– Какая воронка? – насторожился Эдман. – Ты знаешь, почему все идет наперекосяк? Заклятия тоже перестали работать.

Бетти закивала.

– Я видела во сне грань между мирами. Над ней образовалась воронка, она тянет темную энергию и светлую, магический фон истощается, и колдовать из-за этого невозможно.

Эдман сжал ее плечи и в волнении спросил:

– Как это исправить?

– Точно не знаю. Но если я смогу туда пробраться, думаю, найду способ избавиться от воронки.

Вздох разочарования невольно вырвался из груди Эдмана, но он постарался скрыть его и сказал:

– А как туда попасть?

– В прошлый раз Серпентас провел особый обряд, – с задумчивым видом ответила Бетти. – Вполне возможно, что если мы проберемся в храм закрытой школы, то сможем проникнуть в межмирье.

Эдману казалось, что все это полнейший абсурд, но он не стал расстраивать Беатрис и сказал:

– Постарайся продержаться еще немного. Не пей и не ешь, что дают. Воду бери в умывальнике в ванной. Сейчас главное – вытащить тебя из дворца, а с магическим фоном после решим.

Бетти кивнула и улыбнулась ему, а Эдман снова поцеловал ее, но на этот раз не стал давать себе волю. Ему хотелось, чтобы Беатрис почувствовала ту нежность, что переполняла его, и он провел пальцами по ее щеке.

– Я непременно найду тебя и заберу оттуда, – пообещал он.

Бетти прижалась к нему, но тут ее фигура начала исчезать и скоро бесследно растаяла, оставив лишь чувство пустоты и горькой потери в душе Эдмана.

Глава 23

Эдман проснулся среди ночи и тут же поднялся с постели. До утра оставалось всего пара часов, а ему требовалось серьезно подготовиться к визиту во дворец. Он спустился в кабинет и принялся выкладывать на стол все артефакты, какие смог найти. Запас оказался не маленьким, но загвоздка состояла в том, чтобы пронести все это во дворец. Не было никаких сомнений в том, что ему учинят обыск, как и любому визитеру. После того как охранная система перестала работать, стражи проверяли всех без разбора с особым тщанием.

Поразмыслив, Эдман решил взять с собой только те артефакты, что напрямую не несли в себе никакой угрозы. Он отобрал поисковые амулеты, намереваясь с их помощью найти Беатрис, а также отложил маскирующие артефакты, собираясь покинуть дворец вместе с Сонар, набросив на нее чужую личину. Оставалось только решить вопрос с охранниками, но тут Эдман хотел прибегнуть к помощи зелий. Он достал из хранилища отобранный когда-то у дайны Монд флакон с составом, временно замутняющим сознание, и положил на стол, для задуманного действа именно это зелье подходило как нельзя лучше. Однако в одиночку будет сложно что-то сделать, и Эдман вспомнил о Тараке. Помощник Вилмора наверняка знал, что творится во дворце, осталось только привлечь его на свою сторону.

Но было еще одно затруднение, посерьезнее, чем вызволение Сонар из дворца. Даже если удастся забрать Беатрис, далеко им не уйти. Их неминуемо найдут, Сонар вернут отцу и выдадут замуж, а от Эдмана избавятся, уже раз и навсегда. И все это было лишь вопросом времени.

Эдман не питал иллюзий насчет ожидавшей их участи и ломал голову над тем как можно ее избежать, но ничего толкового так и не придумал. Даже побег в другую страну не спасет от гнева Зигрида Вайзала, император не успокоится, пока его единственная дочь не родит наследника престола. Только вряд ли не самый родовитый максис устроит монарха в качестве отца будущего внука, да и не хотел Эдман, чтобы его ребенка отняли сразу после рождения, а их с Беатрис попросту устранили, как досадную помеху.

За окном занимался рассвет, в кабинет проникали первые боязливые лучи солнца и скользили по столу и мягкой мебели, отпугивая ночной сумрак. Эдман тяжело вздохнул и начал убирать в ящики ненужные пока артефакты. Внезапно его взгляд зацепился за давно прочитанную монографию о совместимости энергетических потоков мужчин и женщин, и неожиданная идея осенила Эдмана.

«Ну конечно! – обрадовался он. – И как я раньше об этом не подумал. Мы идеально подходим друг другу, и первое соитие навсегда соединит нас. После этого ни император, ни кто бы то ни было другой уже ничего не смогут изменить».

Но с найденным решением пришли и подспудные сомнения. Неизвестно, как Беатрис отнесется к подобному выходу из положения. Она так молода и неопытна. Захочет ли она связать свою судьбу с мужчиной вдвое старше себя? Не пожалеет ли о своем выборе впоследствии?

Горькие складки залегли в уголках рта Эдмана, и он снова вздохнул. В любом случае, сначала следовало найти Беатрис и освободить, а дальше уже все будет зависеть от ее мнения.

Прибыв в департамент внутренней безопасности, Эдман в первую очередь уточнил у караульных, на месте ли максис Иксли, и получил более чем устраивающий его ответ. Вилмора срочно вызвали во дворец, и до обеда его точно не будет. Эдман поднялся на третий этаж и постучал в дверь, но никто не откликнулся.