Сделка с профессором

«Сегодня это случится! Энергии более чем достаточно. Мана Беатрис идеально подойдет. У меня точно все сложится, как надо», – думал Атли.

А наверху на лестничной площадке стояла верная служанка и смотрела вслед своему хозяину. В ее взгляде отражались неизбывная боль и мука, терзавшие ее изо дня в день, и не было никакой надежды у пожилой женщины избавиться от рвущих ее душу незаживающих ран прошлого.

Глава 7

Письма с информацией о заинтересовавших Эдмана максисах пришли только через полторы седьмицы и оказались весьма любопытными. Выяснилось, что те пятеро аристократов, побывавшие на смотринах и оставшиеся без дайн, вели дела с компаньонами из Финара и время от времени бывали в этом городе.

Эдман уже устал бездействовать и тут же ухватился за этот крохотный шанс выяснить дополнительные сведения по делу погибшей адептки. Он расписал имена всех подозреваемых, включая Атли Баренса, на широком листе бумаги и повесил этот плакат на стене возле своего письменного стола в преподавательских апартаментах.

«Если рассмотреть вариант похищения Сонар из школы одним из них, – размышлял он, скользя рассеянным взглядом по давно заученным фамилиям, – то здесь без помощи кого-то из местных обитателей точно не обошлось. Невозможно схватить адептку в стенах Камелии, не зная, где именно она пройдет и когда. А выяснить это могли только преподаватели и бонны, еще патронесса Пигирд и директриса Гризар. Другие служащие не настолько близко общаются с ученицами. Руководительницу школы и ее помощницу допросили с особым пристрастием, тут все чисто. Да и обе слишком дорожат своими местами, чтобы участвовать в таком вопиющем преступлении, подрывающем престиж школы. Бонны тоже вне подозрений, всех проверили сыщики Вилмора. Преподаватели как будто тоже ни при чем».

Он встал из-за стола и прошелся по гостиной, служившей ему и кабинетом, и столовой при необходимости. Эдман специально задвинул небольшой диван, кресло и чайный столик в самый угол комнаты, чтобы освободить побольше места, и теперь с задумчивым видом ходил кругами по добротному ковру, перебирая известные ему факты.

«Монд со своей неуемной алчностью никак не идет у меня из головы, – прикидывал он. – Она вполне способна посодействовать похитителю за деньги. Еще Лавинас без конца проигрывает крупные суммы в закрытом клубе. Его могли шантажом заставить принять участие в похищении в счет уплаты большого долга».

Эдман когда-то и сам был ярым поклонником азартных игр. В молодости он обожал кутежи с друзьями, где вино лилось нескончаемым потоком, распутные женщины дарили свои незамысловатые ласки всем желающим, а карты не выпускались из рук ночи напролет. Но однажды он так увлекся игрой, что в пьяном угаре проиграл целое состояние. И ладно бы потерял только деньги, он пришел по приглашению своего друга, Альмонда Серпентаса, кузена нынешнего императора, на праздник в сопровождении своей дайны, а когда очнулся на рассвете с пустыми карманами и трещащей от обилия выпитого головой, Кэти и след простыл. Гости видели, как она в спешке убегала с каким-то иностранцем, и Эдман так и не сумел ее отыскать, сколько ни старался.

Баснословный проигрыш и потеря дайны, за чей контракт его семья чудом расплатилась, стал для родителей Эдмана настоящим ударом. Его мать, никогда не отличавшаяся добрым здоровьем, от нервных переживаний серьезно заболела и вскоре скончалась. Отец не смог пережить эту потерю, начал заливать горе вином и тоже отправился в обитель богов к праотцам. Эдман в считаные месяцы остался один на один с толпой кредиторов, небогатым родовым имением в качестве наследства и тяжким бременем бессчетных долговых обязательств.

Именно тогда он зарекся никогда больше не садиться за игральный стол и не брать в рот ни капли спиртного. Он нашел толкового управляющего и грамотного поверенного и с их помощью постепенно смог навести порядок в имении и в запущенных делах. Несколько лет ему потребовалось на то, чтобы расплатиться с долгами, но благодаря исправной службе в рядах императорской гвардии и боевым заслугам, его не раз приставляли к наградам, и Эдман, в конечном итоге, выправил свое финансовое положение, а родовое имение начало приносить хороший ежегодный доход.

«Нужно будет разыскать Лавинаса и Монд, – решил для себя Эдман. – Даже если они не замешаны в этом деле, то вполне могут что-то знать, чего не захотели говорить сыщикам».

Жесткая усмешка искривила его губы. Заклятие на крови, что он применил к ним обоим, расспрашивая о Виктории Творф, не теряло своей силы при наличии заговоренного артефакта-иглы, всегда находившегося при нем в трости.

«Им придется выложить мне все, что они так или иначе скрывают», – подумал Эдман и отправил Фрэнку Тараку запрос о местонахождении преподавателей Камелии.

Помощник Вилмора прислал данные через два дня. Выяснилось, что Лавинаса перевели из школы для дайн в военное училище для мединов после окончания финального испытания у выпускниц, а Монд отправилась с максисом Бродиком на три недели в Южную провинцию. Ее любовнику понадобилось решить там служебные вопросы, и он не пожелал расставаться с Анной на такой длительный срок.

«Раз Монд в отъезде, навещу сначала Лавинаса, – составил план действий Эдман, – а потом уже займусь дайной».

Преподаватель истории и географии теперь работал в небольшом городке в отдаленной части Западной провинции и проживал на съемной квартире, оплачиваемой администрацией училища. Эдман дождался ближайшего дня отдыха, вновь перевоплотился в профессора Эдварда Привиса и отправился по указанному Тараком адресу.

Еще до полудня он переместился в провинциальный городишко, лишь отдаленно напоминавший Финар. Узкие улочки утопали в грязи, редкие экипажи едва могли разминуться даже на главной дороге, проходившей через центральную площадь, все постройки представляли собой однотипные здания с каменным первым и деревянными остальными этажами. Ратуша и магическая комиссия выглядели жалко и убого в сравнении с другими городами империи.

«Ну и дыра, – оценил новое место обитания придирчивого преподавателя истории Эдман. – Какой удар по раздутому самолюбию Лавинаса».

Он дошел до трехэтажного прямоугольного доходного дома на окраине городка и остановился, сверяя адрес. Темно-песочного цвета фасад здания местами облупился и требовал ремонта, наличники покосились и выцвели, кое-где проглядывали кривые трещины, поползшие по каменной кладке словные одинокие чахлые ростки вьюна.

Эдман без промедления постучал и вошел в переднюю, но как только он оказался внутри, его чуть не сбил с ног запах нафталина и нечистот. На его стук, громко шаркая распухшими от отеков ногами, вышла скрюченная старуха в линялом чепце, черном платье и теплой шерстяной шали на плечах. Она представилась квартирной хозяйкой и начала выяснять цель его прихода, приняв Эдмана за нового квартиранта, а услышав, что он ищет Лавинаса, старуха со злобной гримасой сплюнула на грязный пол и махнула в сторону лестницы на второй этаж, процедив сквозь редкие зубы номер квартиры.

Дойдя до нужной двери, Эдман постучал, но ответа не последовало. Нажав на ручку хлипкой двери, он обнаружил, что замок не заперт, и вошел в новое пристанище преподавателя. С порога его обдало запахом перегара и самого дешевого табака, он поморщился и прошел через темную прихожую в гостиную. Повсюду валялись перевернутые стулья, грязная посуда, остатки еды, скомканные газеты и пустые бутылки из-под вина. Эдман пересек комнату, стараясь ступать только по чистым островкам на полу, хотя это стоило ему немалых усилий, поскольку повсюду темнели пятна неизвестного происхождения. Он вошел в спальню и на мгновение замер сраженный представшей перед ним картиной.