Се?рфер. Запах шторма

Выхожу наружу. Мы проспали примерно до полудня, потому что солнце стоит почти в зените. Слепит глаза. Прикрываю их рукой. Сильный ветер треплет волосы. Над головой надрывно кричат чайки. Море штормит.

Лёша сидит на том же стуле, на котором вчера сидел Кир.

— Привет! — улыбается он, — Выспалась?

Сажусь рядом.

— Ммм, не совсем. А где Кир?

— Да вон он — катается.

Перевожу взгляд в указанном направлении. Полупрозрачный красно-белый парус виндсёрфа быстро скользит по волнам, в отдалении от берега. Он почти летит над водой, едва касаясь её поверхности кормой.

— Ого! Как быстро! Это и есть глиссирование? — вспоминаю термин из вчерашнего рассказа о виндсёрфинге.

— Ага. Оно самое. Он взял курс фордевинд — поймал полный ветер. Очень повезло с погодой сегодня. Я ведь говорил, что такой ветер здесь — это редкость.

— Прямо дух захватывает! А ты, почему не катаешься?

— Я уже, пока вы спали.

Лёша предлагает кофе. Первый глоток обжигающего напитка.

— Как настроение?

— Ужасное! — улыбаюсь я, продолжая наблюдать за моим сёрфером, и прислушиваясь к противоречивым эмоциям внутри.

— Ужасное? Кхм, почему-то Кир ответил тоже самое.

Сёрфер поворачивает парус и начинает двигаться, подпрыгивая и меняя направление на волнах. Крепкое сильное тело в чёрном гидрокостюме полно динамического напряжения. Контрастные, тёмно-зелёные в тени и бирюзовые в свете солнечных лучей, волны полны движущейся силы морской стихии.

Как же вчера было необычно и хорошо!

— А сейчас он взял курс галфвинд, перпендикулярно ветру и идёт галсами, — поясняет мой собеседник, — Интересно, если всё так ужасно, то почему вы спали в обнимку?

— Чтобы не было так ужасно, наверное, — смеюсь, поднимая руку и убирая, упавшие от ветра на лицо, пряди волос.

— Ого! — присвистывает Лёша, — Понятно!

Следую за его взглядом и, вытянув вперёд руки, обнаруживаю на запястьях следы синяков.

Неожиданное открытие. Хотя и логичное.

«Тебе это нравится! Нравится!» — услужливо возникает перед мысленным взором яркое воспоминание. Оглядываю себя. На белой майке рыжие разводы, оставшиеся после мокрого песка с пляжа. Провожу рукой по волосам — со спутанных прядей сыпется песок.

Чёрт! Я вчера его так старательно вытряхивала, но, сколько же в волосах осело этого песка, если он до сих пор продолжает сыпаться? И сколько осталось на подушке, интересно? Кира явно ждёт сюрприз, когда он соберётся спать в следующий раз! Ну, да фиг с ним с песком — голову можно помыть. Но вот синяки ещё минимум неделю будут красоваться на моих запястьях!

— Красавчик! Что вытворяет!

Ну, ничего себе комментарий!

Но, тут же оказывается, что Алексей комментирует совсем другое.

— Смотри! — легонько толкает меня в плечо он, обращая жестом моё внимание на Кира.

Быстро поднимаю взгляд на море. Сёрфер отводит парус в сторону и совершает высокий прыжок, похожий на боковое сальто. Доска прокручивается вокруг своей оси, наклоняясь парусом над водной гладью, и мягко приземляется в волнах.

— Вау! — восклицаю восхищённо. — А это как называется?

— Шака.

— Какое странное название! Почему так?

— Это, скорее всего, связано с приветствием «shaka» — Лёша демонстрирует жест с вытянутыми в стороны большим пальцем и мизинцем и прижатыми к ладони остальными тремя, — Используется вместе с выражением «Hang loose!». Своего рода философия сёрферов. В вольном переводе значит "расслабься и получай удовольствие", "не парься", "не принимай близко к сердцу". Но мне больше нравится трактовка: «расслабься и живи в гармонии с океаном».

— Как интересно! — вспоминаю это же выражение, произнесённое Киром вчера на пляже, после моего ночного купания.

— Вот взять воздух после шаки у меня, ну никак, не получается! Ну, то есть, удачно приземлиться. Всё время заваливаюсь, — признаётся Лёша и, немного помолчав, задумчиво добавляет, — Странно…

— Странно, что не получается?

— Нет. Я не об этом.

— А о чём? — поворачиваю голову, с любопытством глядя на него.

Сначала он не отвечает, продолжая смотреть в сторону движущегося паруса. И когда я уже решаю, что ответа не будет, произносит, — Ты первая девушка за весь наш отдых, с которой Кир спал вместе в этом трейлере.

От неожиданности едва не давлюсь глотком кофе.

— Что? Вот только не заливай мне, что он всё лето вёл аскетический образ жизни!

— Ну, почему же аскетический. Нет. Но и в трейлер никого не приводил. Вроде как — моя территория, личная. Спать предпочитаю один. Чем-то ты его, видно, зацепила.

— Хм, — вспоминаю моё упорное нежелание вчера ложиться на его кровать по причине гипотетических многих барышень, перебывавших на ней за лето, и улыбаюсь.

А почему бы не искупаться? Море штормит, но не сильно.

Спускаюсь на пляж. Раздеваюсь, наблюдая, как Кир плывёт к берегу. Спрыгивает с доски там, где вода примерно по колено, кладёт парус на воду, толкает виндсёрф по прибойной волне на песок, просвечивающий сквозь пенистую воду, и откидывает пальцами упавшие на лицо мокрые пряди волос. Захожу в море, навстречу ему. Улыбаюсь. Мокрый он ещё более сексуальный. Тянет как магнитом. Нестерпимо хочется прикоснуться и снова почувствовать на себе эти губы и руки. Но останавливает тяжёлый взгляд. В нём снова бушует холодное море и отстранённость.

Протягивает руку, зажимает мой подбородок, большим пальцем касается уголка рта и с нажимом чертит линию через губы, смазывая её на щеке. Затем делает шаг мимо и выходит на берег.

Разочарованно выдыхаю.

Думала, вчера на рассвете что-то изменилось, но вот опять.

И снова не понимаю, как реагировать.

Да пошёл он нафиг! Я собиралась поплавать, чем сейчас и займусь.

С наслаждением погружаюсь в море, отбросив все мысли.

***

— Как водичка? — спрашивает Лёша, когда я возвращаюсь после купания к трейлеру.

— На удивление тёплая, хотя ночью была очень холодная.

Кир стоит, прислонившись спиной к двери со скрещенными на груди руками, запрокинув голову навстречу солнечным лучам, и курит. Он уже переоделся в футболку и шорты. Глаза скрывают спортивные солнечные очки, я не могу прочитать, что скрывается за ними.

— Предлагаю поехать в Коктебель, перекусить где-нибудь, — обращается в воздух, не глядя на меня, вид такой, словно я тут лишняя.