Се?рфер. Запах шторма

— Ты ещё не спишь?

— Сплю. … Почти. Это была силовая йога?

— Это была йога перед сном, из-за одной уставшей девушки. Тебе тут комары не докучают?

— Нет, — снова улыбаюсь сонно, усталость всё-таки снова даёт о себе знать.

— Это хорошо.

Мой сёрфер поворачивается на бок, обнимая меня, и мы оба быстро засыпаем.

***

Первое что я вижу, проснувшись утром — его лицо на подушке рядом со мной. Он спит. Красивые мужественные черты расслаблены и сейчас он выглядит гораздо моложе своих лет. Приподнимаюсь на локте. Улыбаюсь, откровенно разглядывая это лицо при свете дня.

Длинные ресницы отбрасывают в утреннем свете под глазами тени. Чёткая линия верхней губы с глубокой ложбинкой над нею и сексуальная ямочка на подбородке. Говорят, что мужчины с этой анатомической особенностью, помимо дополнительной привлекательности для женщин, обладают ярким темпераментом, твёрдым характером, решительностью и упорством в достижении своих целей. Их смелость граничит с безрассудством, а про сексуальные аппетиты ходят легенды. А ведь с медицинской точки зрения эта ямочка — всего лишь результат недоразвитости соединительной ткани в центре подбородка относительно соседних тканей. Так что фактически — это лёгкое уродство.

Мммм! … По этому «уродству» так и тянет провести пальцем!

Но, я боюсь его разбудить. А мне этого пока не хочется.

Его поза свободна и расслаблена. Он лежит на спине. Грудь размеренно вздымается от глубокого дыхания. Одна рука закинута за голову. Другая покоится на животе. Бёдра развернуты ко мне. Слегка согнутая в колене нога, перекинутая поверх одеяла, открывает обнажённое бедро.

Как же хочется прикоснуться! Так, пойду-ка я лучше в душ, пока он не проснулся.

Осторожно встаю с кровати и перемещаюсь к двери ванной. Медленно, стараясь не создавать шума, поворачиваю ручку и, бросив на спящего в моей кровати красавца ещё один взгляд, тихонько закрываю за собой дверь.

Умываюсь прохладной водой. Тщательно чищу зубы, рассматривая себя в зеркале над раковиной. Отмечаю горящие глаза и припухшие губы. Забираюсь в широкий поддон душа, выложенный в полу плиткой. Закрываю занавеску, поднимаю рычаг крана, и некоторое время просто стою, с наслаждением подставляя тело под горячие струи. С улыбкой, припоминаю ночной диалог, после того как меня разбудил внезапно раздавшийся над ухом громкий хлопок и, вспыхнувший следом, свет ночника.

— Что происходит? — сонно пробормотала я, приоткрывая глаза.

— Говоришь комаров нет? Меня уже битых полчаса пытается атаковать один маленький писклявый говнюк!

— Правда? Я ничего не слышала.

— Да ты спала как убитая! Прости, что разбудил, но сейчас я до него доберусь. Достал!

Привычными автоматическими действиями подхватываю с полки шампунь, выдавливаю ароматную субстанцию на ладони, и принимаюсь мыть голову, всё так же продолжая улыбаться, вспоминая, как Кир терпеливо выслеживал этого несчастного комара и всё-таки прихлопнул его, когда тот вернулся на охоту в полумраке комнаты. Затем наношу на волосы бальзам и с тихим смехом распределяю его по волосам, вспоминая дальше, как какое-то время спустя я снова была разбужена по поводу уже другого комара, и процедура повторилась, только тогда ему всё-таки пришлось встать и отыскать второго маленького кровопийцу на стене комнаты.

Когда с мытьём головы покончено, беру в руки губку, выдавливаю на неё гель для душа, и замираю от звука открывающейся двери.

Через прозрачную мокрую клеёнку занавески наблюдаю как шикарное почти обнажённое тело, которое только что спало в кровати, проникает внутрь помещения, смачно зевает, не глядя на меня, поворачивается спиной, лениво перемещается к унитазу, и на некоторое время замирает, стоя над ним. Шум душа не перекрывает звук мощно журчащей струи. У меня вырывается тихий смешок. Кир нажимает на кнопку смыва воды, невозмутимо подходит к раковине, поворачивает кран, наклоняется и несколькими энергичными движениями умывает лицо. Всё это время я, наблюдая за ним через занавеску, медленно вожу губкой по шее и плечам.

Выпрямляется, глядя на своё отражение в зеркале.

— Можно я воспользуюсь твоей зубной щёткой?

— Воспользуйся.

Подхватывает с полки щётку, выдавливает на неё пасту и, продолжая смотреть в зеркало, принимается чистить зубы. Он буквально в шаге от меня, но мне нечётко видно его сквозь мокрую занавеску. Немного отодвигаю её, и прислоняюсь к вертикальному выступу, отграничивающему зону душа от остального помещения санузла. Кир кидает на меня мимолётный взгляд, невозмутимо продолжая своё занятие. С лёгкой улыбкой осматриваю его всего.

Он стоит, облокотившись бёдрами о раковину, широко расставив босые ноги, и сосредоточенно и энергично водит зубной щёткой во рту. Наклонившись, полощет его, отплёвываясь от пасты. Выпрямляется, выключает воду, подается вперёд, к висящему рядом со мной полотенцу, и, промокнув им лицо, останавливает на мне свои голубые глаза. Мои губы снова непроизвольно трогает улыбка.

— Что так смотришь? — глубоким голосом спрашивает он.

— Как … так? — тихо отвечаю я.

— Ну, … так, — неопределённо пожимает плечами, слегка качнувшись телом вперёд.

В районе солнечного сплетения разливается приятное ощущение тепла. Повернувшись, облокачиваюсь о выступ спиной.

— Не знаю …

— Ты такая … мокрая! — опускает взгляд на всё ещё прижатую к моей груди губку, наклоняет голову чуть вбок, — Уже помылась?

— Только голову. А что?

Вместо ответа он ловким движением стягивает боксёры, отодвигает рукой занавеску, мягко толкает меня вглубь душа, шагает вперёд и плотно задвигает за собой ткань.

***

У меня вырывается непроизвольный глубокий вдох, когда он делает ко мне этот шаг и забирает губку из моих рук.

— Эй, ты что задумал? — восклицаю, прижимаясь спиной к стене.

Кир молча берёт с полки тюбик геля для душа, переворачивает его, широким движением щедро выдавливает гель от одного моего плеча через ключицы к другому и, вернув тюбик на место, принимается медленно, с лёгким нажимом, водить губкой по моим плечам и шее, растирая. Вокруг распространяется бодрящий травяной аромат, напоминающий запах свежескошенного луга. Приподнимает, осторожно обхватив запястье, сначала одну мою руку, натирая от предплечья до кончиков пальцев. То же самое проделывает с другой. Опирается правой ладонью за моей головой о стену. Прижимает губку к основанию шеи, ведет её вниз, через центр ключиц, к ложбинке между грудей. Очерчивает округлость одной, мимоходом прижимая заострившийся сосок и, заставляя меня, резко вздохнув, непроизвольно чуть выгнуться вперёд. Несколько раз проводит вдоль бока, тем же путём возвращается назад к ложбинке, и симметрично повторяет движения с другой стороны моего тела. Всё это время его взгляд сосредоточенно и плотоядно следует за губкой в его ладони.

Боже! Как приятно! Губка мягко и нежно скользит по коже, оставляя за собой вспенённый след. Это похоже не на мытьё, а скорее на лёгкий массаж под струями воды.

— Всех комаров переловил ночью? — хихикаю, снова вспоминая ночную охоту.

Он поднимает на меня глаза.

— Не понимаю, как можно спокойно спать, когда комары докучают!

С глубоким вдохом втягиваю мышцы, под круговыми движениями на животе.

— Мне не докучали, пока ты не появился. Наверное, ты очень сладкий для них, — игриво провожу пальцами по его щеке.