Се?рфер. Запах шторма

[4] Источник www.infoniac.ru Статья «Шокирующее и удивительное поведение птиц»

Девять

— Проснись! Эй!

— Я слышу твоё дыхание…

— Завтра уедем.

— Ты знаешь, мне снился сон — я осталась одна. … Я боюсь.

— Ха-ха-ха! Да, ладно, ну что ты. … Ну, иди сюда!

…

— А мы, правда, уедем?

— Не веришь?

— А я — люблю.

…

(Nova «Сердце»)

***

Мы сидим на веранде. Наши тела небрежно завёрнуты в белые простыни, наподобие одеяний древнегреческих Богов. Пьём чай. Мой сосед Олег ушёл прогуляться на набережную. Ещё не поздний вечер, но со двора внизу не доносится никаких звуков. Все жильцы и хозяева словно испарились. Тишину опять нарушает только стрёкот цикад и угуканье крымских голубей.

— Надо же, как тут всё заросло девственным плющом! — замечает Кир, — Полное ощущение, что мы с тобой спрятались внутри пышной кроны очень большого дерева.

— Девственным плющом?

— Он так называется. Не знала?

— Нет. Всегда думала, что он называется дикий виноград. Почему «девственный плющ»?

— Потому что его цветам не нужна пыльца для оплодотворения и образования плодов. Вроде как «непорочное зачатие» получается. Только эти плоды несъедобные.

— Да? Зато у него очень красивая листва. Какое буйство красок! Видишь?

— Вижу. Очень живописно!

Живая стена вокруг нас сочетает в себе все оттенки, переходящие от зелёного через ярко багряный к тёмно пурпурному, с редким вкраплением жёлтого и россыпью гроздей мелких синевато-чёрных ягод, выгодно выделяющихся на пёстром фоне. То ли вино ещё не полностью выветрилось из моей головы, то ли последние события в постели повлияли, но внутри блуждает ощущение невероятной лёгкости.

Начинаю поигрывать указательным и средним пальцами с чайной ложкой, лежащей на столе рядом с чашкой Кира. И почему-то, глядя на неё, вспоминаю ту сцену в машине, когда мы только приехали к развалинам на закате.

— Ты хотел посмотреть, как я себя ласкаю … там, в Чалке.

Он тут же вскидывает на меня удивлённо-заинтересованный взгляд.

— Всё ещё хочешь?

Наклоняет голову вбок.

— Хочу.

— Это так интересно?

— Это очень возбуждает!

— Я что-то не заметила, что тебе нужны дополнительные стимулы со мной.

— Ты не понимаешь! Это очень сильно возбуждает!

Ого! Почему-то никогда раньше не думала об этом в таком ключе. А почему бы всё-таки не попробовать и не похулиганить? Не могу же я допустить, чтобы он продолжал думать, что мне всё-таки было слабо?

— Ну, хорошо. Тогда — смотри.

Беру со стола эту ложку, окунаю в чашку с чаем, подношу к его рту.

— Оближи!

В глазах напротив сразу вспыхивают возбуждённые искорки. Вытаскивает язык и смачно облизывает металлическую округлую поверхность. Подцепляю ручкой ложки накинутый на меня белый «хитон», и он соскальзывает с тела вниз, обнажая грудь.

Кир тут же закидывает ногу на колено, откидывается на спинку стула, и опирается головой о скрещённые на затылке ладони, всей своей позой выражая готовность воспринимать предстоящее зрелище.

Я тоже облокачиваюсь на спинку своего стула. Глядя ему в глаза, подношу ложку к губам, зажимаю между ними, и медленно продвигаю черпало от кончика к основанию и обратно, касаясь языком металла. Непроизвольно запрокидываю голову назад, закрываю глаза и начинаю, не торопясь, плавно скользить им от губ по подбородку, вниз к основанию шеи. Движение твёрдого прохладного металла по коже сразу же вызывает приятные возбуждающие ощущения и заставляет чуть выгнуться вперёд. Веду ложку ниже через центр ключиц. Добравшись до основания левой груди, обвожу её по периметру округлости и продолжаю рисовать спиральную линию, постепенно подбираясь к соску.

Как приятно!

Опускаю голову, открываю глаза, и принимаюсь дразнить кончиком вогнутого черпала края этого соска, наблюдая, как он быстро заостряется, превращаясь во внешнее подобие маленькой округлой кнопки. Переворачиваю ложку выгнутой стороной вниз и надавливаю на эту кнопку, одновременно подхватывая грудь ладонью снизу и сжимая. Ахх! Снова непроизвольно запрокидываю голову, продолжая сдавливать грудь рукой, и зажимая сосок между большим и указательным пальцами, соскальзываю чайным прибором ниже к пупку.

Обвожу его вокруг, проскальзываю мимоходом через углубление, в котором он притаился, сосредотачивая всё своё внимание на необычных ощущениях, которые дарит маленькая чайная ложка в моей руке. Факт того, что за мной сейчас наблюдают голубые глаза отходит на второй план. Хотя осознание этого оказывает дополнительное возбуждающее действие.

Инстинктивно раздвигаю ноги, но мои бёдра продолжает прикрывать и сковывать простыня. Едва я успеваю об этом подумать — ткань сползает, увлекаемая ловкими пальцами вниз, и полностью обнажает моё тело. Слегка вздрагиваю от неожиданности и опускаю голову. Сталкиваюсь с возбуждённо мерцающими глазами напротив. Кир наклонился ко мне, уловив моё движение под белой тканью, и помогая освободиться. Поймав мой взгляд, он подается вперёд, ближе, но, подавив импульс, снова возвращается обратно на свой стул, продолжая наблюдать.

Не прерывая с ним зрительного контакта, облизываю губы, переворачиваю ложку ручкой вниз и, описав ею ещё несколько окружностей вокруг пупка, медленно проскальзываю ниже, к самому центру, слегка проникая внутрь, чуть надавливая и плавно возвращаясь назад. Оххх! Подаюсь бёдрами вперёд. Светлые глаза напротив стремительно темнеют. Его дыхание становится глубоким и шумным. И это возбуждает. Так сильно, что прохладный металл почти сразу становится горячим.

Кир выдерживает только до момента, когда ручка почти целиком скрывается из виду. Как только это происходит, он срывается с места вперёд, ко мне, совсем как охотничий пёс, над ухом которого прозвучала команда «Взять!» Ложка летит куда-то в сторону. Он подхватывает меня на руки и, смеющуюся, стремительно несёт в комнату.

***

После я расслабленно выползаю обратно на веранду, опять завернувшись в простыню. Облокачиваюсь на деревянный поручень ограждения в просвете между побегами девственного плюща. Внизу на летней кухне горит свет и слышны голоса. Мужской и женский. Невольно прислушиваюсь к разговору.

— Милый, подай мне, пожалуйста, соль.

— Держи, дорогая. Эти прогулки на свежем морском воздухе вызывают такой дикий аппетит!

Это точно! Твоя правда, «милый».