Сеанс мужского стриптиза

– Привет участникам соревнований! – издевательски засмеялся охранник Степа, придержав для запыхавшегося Федора тяжелые ворота банкирского дома. – Бежишь от инфаркта?

– Инфаркт получит шеф, когда я расскажу, как скверно охраняется его дом! – огрызнулся Федор, шлепая по плиточке двора прямиком к своей гибридной «Ниве-Шевроле». – А ты получишь расчет и пинок под зад! Гнать надо таких охранников, которые ночью дрыхнут, как сурки, и не видят, что у них под носом делается!

– Это ты о чем? – насупился тугодум Степа, машинально потрогав у себя под носом.

Ничего особенного и необычного там не делалось, и охранник успокоился.

– Куда едешь? Что шефу сказать? – спросил он, посторонившись от зверски зарычавшей машины.

– Скажешь, что я занимаюсь делом, – недружелюбно ответил Федор, тронув машину с места.

– С утра пораньше, без завтрака, в одних трусах – и сразу за дело! – притворно сочувственно протянул Степа, скалясь, как гиена.

Взбешенный насмешками, Капустин резко придавил педаль газа, и «Нива-Шевроле» вылетела на деревенскую улицу, как рассерженная пчела из улья.

– Довольно вести себя как идиот! – ругал он себя, крутя баранку. – Как дурачок из сказки! Федя – три медведя! Все, хватит тупой самодеятельности. Сейчас домой – мыться и одеваться, а потом прямиком в УВД. Найду знакомых ребят и приобщусь к официальному расследованию смерти горничной. Поделюсь информацией, и сам что-нибудь узнаю.

Он говорил вслух, потому что сам себя уговаривал поступить именно так, а не иначе. Шеф-банкир строго-настрого запретил ему вмешивать в расследование милицию, но Федор – бывший профессиональный сыщик – понимал, что вольное пинкертонство в чистом виде малорезультативно. Надо, надо кооперироваться с оперативниками!

Правда, рассказывать о своем позорном купании в выгребной яме он никому не собирался. Во-первых, история была оскорбительно комичная. Во-вторых, Федя даже самому себе не хотел признаваться, что на дурацкие, абсолютно нелогичные поступки его толкнул примитивный мужской интерес к красивой девице. Он дал себе слово забыть о красотке-королевне навсегда… Или хотя бы до завершения истории с ограблением начальственного банкира.

Лев Рувимович Бернар вопреки имени и фамилии, которыми его наградил папа, считал себя простым русским мужиком и был недалек от истины.

Во-первых, Левина мама была родом из Рязани и даже по внешности такой русской, что дальше просто некуда. Сыну достались мамины веснушки и русые волосы, занятно сочетающиеся с горбатым носом, а глаза у обоих родителей были светлые, так что тут и вариантов не было. Кстати, по паспорту Лев Рувимович Бернар тоже был русским, а что до мужицкой простоты, то ее доказывал характер избранной Левой работы. Он не играл не скрипочке, не работал с бухгалтерской отчетностью и был крайне далек как от всех видов искусств, вместе взятых, так и от бизнеса. Лева был машинистом подъемного крана.

На кабине его передвижной машины была нарисована улыбающаяся морда щекастого сенбернара – шутка товарищей, прозрачно намекающих на Левину фамилию. На стреле крана были по трафарету отштампованы пять растопыренных и сплющенных человеческих фигурок – шутка самого Левы, зрительным рядом подкрепляющая сакраментальный призыв «Не стой под стрелой!».

Славным воскресным утром Лева Бернар вывел свой самоходный кран из ворот автобазы строительно-монтажной компании «Гряда» и направился на шабашку в пригородный дачный поселок. Маршрут его движения был собственноручно начертан на клетчатом тетрадном листке начальником транспортного управления.

Начальник, носящий в высшей степени русскую фамилию Иванов, проявлял анекдотическую еврейскую скупость и требовал, чтобы Лева отдавал ему львиную долю «левых» заработков. Обойти его и взять кран без его разрешения не было никакой возможности, и Лева заранее сожалел об упущенной выгоде. Тем не менее он никогда не отказывался от шабашек, потому что всегда нуждался в деньгах. Широкая русская душа Льва Рувимовича Бернара неисправимо тяготела к неограниченным финансовым тратам.

Уже на окраине города тяжелую машину Левы остановил голосующий мужик. Медлительный и громоздкий самоходный кран мало кто воспринимал как такси! От неожиданности Лева ударил по тормозам и остановился как вкопанный.

– Здоров, браток! – сверкнув в улыбке металлическим зубом, сказал подбежавший к кабине мужчина.

Он был прилично одет, но пошло пострижен. Лева с подозрением оглядел мужчину снизу доверху – с модных кожаных туфель до коротко, почти «под ноль», забритой макушки. Костюм на незнакомце был хороший, сразу видно – дорогой, туфли новенькие, но изрядно запыленные. Ясно было, что человек много ходил пешком.

– Ты-то мне и нужен! – сказал незнакомец, похожий на тех деятелей полукриминального бизнеса новейшей формации, какими во множестве полны современные отечественные сериалы.

Лева снова смерил его недоверчивым взглядом. Ему лично этот фасонистый браток был совершенно не нужен. Во всяком случае до тех пор, пока незнакомец не сказал:

– Есть срочная работа по твоей части, я нормально заплачу.

Это уже было интересно. Лева прикинул, каким временем он может располагать, и сказал:

– У меня от силы полчаса-час, потом меня на стройке ждут.

– Управимся, – решил тип и, не дожидаясь приглашения, полез в кабину.

Минут через пять самоходный кран остановился у глухого кирпичного забора, такого длинного, что его начало и конец терялись из виду.

– Здесь, – сказал бритоголовый, который был за штурмана.

Он выпрыгнул из кабины и подошел к забору, чешуйчатому от осыпающейся многослойной побелки. Безжалостно обдирая носы модных туфель, мужик вскарабкался по стене, подтянулся на руках, бросил взгляд за стену, а потом спрыгнул вниз, отряхнул испачканные известкой руки и снова сказал:

– Точно, здесь!

– Что здесь? – спросил терпеливый Лева.

– Штрафплощадка!

Он понятливо ухмыльнулся:

– Машину забрали?

Теперь стало понятно, почему мужик в дорогом прикиде гулял пешком.

– Забрали, гады! – кивнул бритоголовый денди. – Теперь хотят штраф слупить. Пусть выкусят! Я лучше тебе эти деньги заплачу, а гаишников с носом оставлю.

Желание насолить сотрудникам автоинспекции было Леве, как каждому нормальному водителю, близко и понятно. Ему и самому не раз приходилось унижаться перед суровыми инспекторами, умоляя простить, отпустить, не штрафовать.

– Пусть выкусят! – согласился Лева, привычно сложив из пальцев известную каждому водителю условную комбинацию, означающую весьма эротичное пожелание.