Седьмой

– Но мы не можем лезть на скалы. Я, во всяком случае, не обучен. – Сотник окинул почти отвесные стены хмурым взглядом. – Да и где тут влезешь? Не назад же возвращаться.

– Бывает и так, – сказал князь. – Все лучше, чем со стрелой в брюхе. Берсень! Может, есть какие-нибудь мысли?

– Есть. – Маг кивнул и ткнул пальцем в ущелье: – Там нас ждут. Я чувствую опасность.

– Чувствует он. Я и сам много чего чувствую, – проворчал Воисвет. – Скажи лучше – что там? Кто или что? А лучше – сколько? Можешь определить?

Берсень отрицательно замотал головой:

– Увы! Пока это не в моих силах.

– Твое «пока» вселяет надежду, – хмыкнул Горяй.

– А в горах? – продолжил расспросы князь. – Если вернемся и попробуем горными тропами? Что нас ждет?

– В горах… – Берсень прикрыл на пару секунд веки, вздохнул. – В горах пустота. Ничего не чую.

– И что это значит?

– Это означает, что путь через горы закрыт, – тихо ответил маг. – Для нас – закрыт.

– Говоря человеческим языком, через горы нам не пройти при любом раскладе, но через ущелье можно, если, конечно, управимся с какой-то напастью впереди, так?

Юноша уныло кивнул.

– То же самое я мог сказать безо всякой магии, – буркнул сотник.

Воисвет выхватил меч:

– Оружие к бою! Что бы там ни было, мы должны пройти.

Они продвигались медленно, на случай камнепада вытянувшись длинной цепью. Двигались крайне осторожно, вслушиваясь в каждый шорох и подолгу разглядывая каждый подозрительный камень. Шли в полной тишине, даже Горяй не рискнул вымолвить и словечка.

Они были готовы ко всему – к обвалу, к полчищам чудищ и разбойников, к явлению самого Кощея, наконец. Однако время текло своим чередом, но ничего не происходило. Напряжение быстро выросло, заставив людей вздрагивать от каждого звука, но очень скоро пошло на спад. Мышцы волей-неволей расслаблялись, взгляды уже не скользили беспрестанно по всему ущелью, да и обнаженное оружие в руках начинало казаться лишним.

Воисвет стиснул челюсти до скрежета. Он видел – люди прекрасно понимали, что происходит, и также понимали, что сделать ничего не могут. Еще чуть-чуть – и их можно будет брать голыми руками!

Поэтому, когда на склонах поднялись невысокие фигуры, на лице князя заиграла улыбка. Он с удовольствием ощутил, как заструилось по жилам знакомое обжигающее пламя.

– Наконец-то! – рявкнул он.

– Черные карлики, – выдохнул сотник.

Люди были готовы ко всему – к граду стрел, камнепаду, ордам разъяренных чудовищ, но ничего этого не случилось. Как оказалось, не собирались вступать в бой и карлики. Вместо этого в руках их появились сети. Хорошие и прочные. И было их очень и очень много.

– Проклятье! – Лицо князя вытянулось. – Дежень! Но руки лучника уже и так порхали над тетивой.

Несколько карликов рухнули в ущелье, обливаясь кровью, но на этом бой и закончился. Пространство над головами людей заполнилось белыми кружевами сетей.

Какое-то время люди истово рубили падающие тенета. Казалось, еще чуть-чуть – и они вырвутся, доберутся наконец до врага и порвут его в клочья. Но вырваться не смог никто. Все они увязли в сетях, как мухи в паутине.

Дольше всех продержался Булыга. Карлики уже спустились в ущелье, уже вовсю вязали руки-ноги остальным людям, а богатырь еще ворочался, еще рвал сети, не желая мириться с неизбежным.

А потом его окончательно запутавшиеся ноги подогнулись – и он рухнул на землю, вызвав дружный вопль радости у карликов. Конечно же, богатырь продолжил сражаться и после этого, но, замотанный в сети как в кокон, он уже мало что видел, и его страшной силы удары пропадали впустую. Карлики же били без промаха, причем в основном по голове. Били до тех пор, пока Булыга не потерял сознание. Били, пока глухое рычание богатыря окончательно не затихло.

Первым очнулся Воисвет. Шевельнулся и едва не вскрикнул от боли. Все тело ныло, отзываясь на каждое движение. Стиснув зубы, князь подвигал руками, ногами – вроде бы ничего серьезного, синяки и ссадины не в счет – и облегченно вздохнул.

Но это оказалось единственной радостью. Воисвет обнаружил себя на дне глубокой ямы, вырубленной в скале. Свет с трудом протискивался сквозь узкое решетчатое окошко под самым потолком, и было его настолько мало, что князь едва мог разглядеть собственные руки.

И, конечно же, при нем не было ни оружия, ни брони. И то хорошо, что хоть одежду оставили. Хотя от холода, копившегося от каменного пола и стен, это не спасало. Воисвет с трудом поднялся, скрежетнув зубами, размял конечности.

– Эй, кто-нибудь еще здесь есть? – бросил он в темноту.

Невдалеке заворочались, закряхтели, послышались сдавленные ругательства. Глаза постепенно привыкли к сумраку – и вскоре Воисвет разглядел темные фигуры расположившиеся у стен.

– Все живые? Булыга? Горяй? Дежень? Ирица? Велена?

Отвечали нехотя и зло, точно в их заточении был виноват именно он.

– Где мы, князь? – Голос принадлежал Горяю. – В какую преисподнюю ты нас завел?

– Он-то здесь при чем, дубина? – отозвалась Ирица.

– При том, что он главный. – Сотник усмехнулся. – А значит, отвечает за все наши неудачи.

– Что за вздор? – фыркнула девушка. – Тебе мозги повредили? Хотя это глупый вопрос. Откуда им у тебя взяться?

Князь не выдержал:

– Да вы что?! И впрямь из ума выжили?! Что это вы тут устроили? Нюни распустили, герои недоделанные! Что, не нравится, когда по носу щелкают? Или думали, будете побеждать вечно, а?

– Охолони, Воисвет, – откликнулся Дежень. – Сейчас не время для этого.

– А для чего время? – прорычал князь. – Для соплей ваших?

– Остынь, Воисвет! – повысил голос Дежень, – Где ты тут сопли разглядел? Просто, знаешь ли, как-то не с руки нам прыгать от радости, особливо после того, как какие-то гномы-карлики выловили нас будто рыбу! Чему радоваться-то?

– Это точно, – вздохнул Горяй. – С вампирами как-то сладили, с великанами тож, а тут с мелочью какой-то пузатой не совладали. Позор на наши головы.

– Вот дураков-то боги послали, – князь сплюнул. – Вроде взрослые люди, воины даже, а соплей-то, соплей. Может, вы себя тут и похороните, а? А что живые – разве не повод для радости? Неужели, тупые, не понимаете? То, что живые, – этого вам мало?

– Твоя правда, Воисвет, – тихо отозвался Булыга. – Живые мы, а значит, главный бой впереди.

На какое-то время в яме воцарилось молчание. Когда же заговорили вновь, речи пошли иные. Не было больше ни злости, ни сожаления, но появилась спокойная уверенность в собственных силах. Все принялись чуть ли не наперебой предлагать варианты спасения, хотя, конечно, большая их часть не выдерживала никакой критики.

Пробить подземный ход в окружавшей их скальной породе не смог бы и Булыга, тем более голыми руками. Дотянуться до решетки тоже представлялось нереальным. Даже если выстроить живую лестницу, отогнуть толстенные железные прутья смог бы только Булыга, однако мысль поставить его на самый верх отвергли сразу.