Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов
Шрифт:
На самом же деле электротехническое производство являлось одной из самых быстро развивающихся отраслей русской промышленности еще в XIX веке. Массовое производство «лампочек Ильича» (правильнее — ламп накаливания) было начато до Первой мировой войны в Петербурге на заводе «Светлана» («Световая лампа накаливания»), вскоре открылся его филиал в Москве.
Стремительно развивалась электрификация городского освещения, железных дорог, городского транспорта, судостроения, электропитание телефонной и телеграфной связи. Основными двигателями этого развития, помимо иностранных фирм, выступили «Общество электрического освещения 1886 г.», «Общество Бакинской электрической силы», московские «Общество электрических центральных станций» и «Центральная электрическая компания». Работы по строительству основных электростанций, предусмотренных планом ГОЭЛРО, были начаты еще до Первой мировой войны: к примеру, Волховской — в 1910 г., Днепровской — в 1912 г. [105] Развитие электроэнергетики в России было прервано революционными событиями, и Ленина меньше всего интересовал вопрос о снабжении лампами накаливания домов обывателей. Его ярость вызывало наличие в стране мелких крестьянских хозяйств, которые не вписывались в политику «военного коммунизма». Он искал путей быстрого превращения многомиллионного крестьянского моря в сельскохозяйственные трудармии, чтобы крестьянин перестал быть собственником своего хозяйства, а стал находящимся на казарменном положении рабочим по обслуживанию фантастических сельскохозяйственных
105
Корякин Ю. И. Кто же был инициатором и вдохновителем электрификации России // НГ — Наука. № Об (42). 20 июня 2001 г.
Поэтому Ленин так ухватился за проект электрификации сельского хозяйства. Выступая в ноябре 1920 г. на Московской губернской партконференции, он бросил лозунг: «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны». [106] В конце декабря того же года на VIII Всероссийском съезде Советов, утвердившем план ГОЭЛРО, Ленин пояснил: «Пока мы живем в мелкокрестьянской стране, для капитализма в России есть более прочная экономическая база, чем для коммунизма… мы корней капитализма не вырвали и фундамент, основу у внутреннего врага не подорвали. Последний держится на мелком хозяйстве, и чтобы подорвать его, есть одно средство — перевести хозяйство страны, в том числе и земледелие, на новую техническую базу, на техническую базу современного крупного производства. Такой базой является только электричество». [107] Правда, использовалось оно теперь не совсем так, как до революции. Не для трамваев. Трамвайным депо электричество отключили, а их работников в порядке «трудповинности» бросили на заготовку дров в леса близ строящейся Шатурской торфяной электростанции, которую большевики строили восемь лет и закончили лишь после смерти Ленина. Разбегавшихся работников при этом отлавливали как «дезертиров». [108]
106
Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. — С. 30.
107
Ленин В. И. Указ. соч. С. 158–159.
108
Колодный Л. Ленин без грима. М.: Голос-Пресс, 2004. С. 405—
За много лет до прихода к власти в своей работе «Аграрный вопрос и критики Маркса» Ленин развивал ту мысль, что использование электричества в сельском хозяйстве приведет к стиранию грани между городом и деревней, к превращению крестьян в сельскохозяйственный пролетариат, который коммунисты планировали держать на казарменном положении. Отсюда безумная идея электровспашки. С этой целью был создан ряд новых государственных органов с чрезвычайными полномочиями (право внеочередной отправки груза, использование сотрудников других ведомств и др.): Чрезвычайная комиссия «Электроплуг», Бюро по электрификации сельского хозяйства, Электрозем. [109] Итогом их деятельности стало создание электроплуга — уродливого монстра, обслуживаемого пятью рабочими. В октябре 1921 г. на Бутырских полях под Москвой в присутствии Ленина состоялось его испытание. До темноты его пытались протащить по полю, но электроплуг вибрировал, шатался, как будто колебался вслед за генеральной линией партии, и стыдливо зарывался в землю. На этом месте ныне находится улица Руставели, где сохранились остатки памятника электроплугу. От великого проекта Ленина по электрификации России осталась только картина народного художника Н. Овчинникова «Первая борозда» (звание народного художника он получил за пропагандистские полотна «Маевка», «В сельмаге» и др.).
109
По данным: Высшие органы государственной власти и органы центрального управления РСФСР (1917–1967 гг.): Справочник / ЦГА РСФСР; Сост.: Н. П. Беликова, Т. Г. Кий, Т. П. Коржихина (отв. сост.), Г. П. Тихачева и др.; Ред. Н. П. Ерошкин. М., 1971.
К Куйбышеву Ленин относился отрицательно и мирился с ним исключительно за его заслуги в деле электрификации. Куйбышев в связи с этим был очень озлоблен и на Ленина, и на Троцкого, который его чуть не расстрелял за трусость. Очутившись на заседании Политбюро, где обсуждалась статья Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин», Куйбышев внес предложение напечатать ленинскую статью в единственном экземпляре «Правды» и показать этот экземпляр больному Ленину в Горках. [110] Только отсутствие на Политбюро уехавшего отдыхать Зиновьева и личное настояние Крупской позволили Троцкому добиться опубликования этой ленинской статьи. Все же Зиновьев и Каменев сумели провести на должность главы Рабоче-Крестьянской инспекции Куйбышева, который по совместительству возглавил вновь созданную Центральную контрольную комиссию. Впоследствии Куйбышев проявил себя чудовищным трусом, послушно выполняя на этом посту указания Каменева и Зиновьева, а затем, когда они оказались в оппозиции, — Бухарина и Сталина. Этим он заслужил себе место в Политбюро. Сталин крайне низко оценивал его как работника. Кагановичу он писал: «Тяжелое впечатление производит записка т. Куйбышева и вообще все его поведение. Похоже, что убегает от работы» — и гораздо прямее — Молотову: «Куйбышев может запить». [111]
110
Боярчиков А. И. Воспоминания… С. 114.
111
Цит. по: Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М.: РОССПЭН, 2010. С. 105, 202. Ранее публиковалось в сборниках переписки Сталина с Кагановичем и Сталина с Молотовым.
Пожалуй, главным рычагом противостояния Троцкому Зиновьев и Каменев избрали Дзержинского. Председатель ВЧК вполне разделял взгляды Троцкого относительно построения «военного коммунизма»; Дзержинский даже возглавил Главный комитет по всеобщей трудовой повинности (Главкомтруд) при Совете обороны. Но склонность Ленина и Троцкого к расправе с членами большевистской партии, а также явные претензии Троцкого на единоличную диктатуру после ухода Ленина от дел по болезни привели «железного Феликса» в лагерь Зиновьева и Каменева. Малограмотный Иван Ксенофонтов, не имевший даже начального образования, [112] Дзержинского теперь не вполне устраивал в качестве заместителя, и ему дали возможность от него избавиться. Чтобы привлечь главу ВЧК на свою сторону, Зиновьев и Каменев в те же дни (12 апреля) добились перевода Ксенофонтова в подчинение Сталину на должность управделами ЦК, а заместителем Дзержинского через Совнарком провели И. Уншлихта, который доводился жене «железного Феликса» двоюродным братом. Этот Уншлихт прославился тем, что при взятии Вильно занял целый дом, выбросив на улицу живших в нем людей, после чего уселся за стол и доел не доеденный ими обед. [113]
112
Капчинсний О. Госбезопасность изнутри… С. 220.
113
Об этом свидетельствует в своей книге «Двойной агент. Записки русского контрразведчика» выдающийся русский разведчик Владимир Орлов, несколько месяцев по заданию деникинской разведки работавший под носом у Дзержинского.
С этого времени Дзержинский склоняется на сторону Зиновьева и Каменева, все больше ввязываясь во внутрипартийную борьбу. Одновременно через Ксенофонтова начинают завязываться первые контакты между Сталиным и чекистами. Сталин проявляет интерес к чекистскому руководству, ищет там себе союзника. Ягода пока не подходит для этой роли, ему еще хочется одновременно с оперативной работой заниматься хозяйственными делами, очень уж это прибыльное дело. Но 6 апреля 1922 г., через три дня после утверждения Сталина Генеральным секретарем, Ягода «ввиду перегруженности работой» освобожден от должности управделами ГПУ. С этого момента сама логика событий неумолимо начинает сближать Сталина и Ягоду, хотя для обоих в тот момент это было еще далеко не очевидно.
Однако пути Ягоде к продвижению наверх перекрыты: ГПУ твердой рукой правят Дзержинский и Уншлихт, непосредственный начальник Ягоды Менжинский пользуется их полным доверием, связей в Кремле у Ягоды нет. Оставалась одна надежда: воспользоваться намечающейся заварухой в партийной верхушке. Осенью 1921 г. шеф Ягоды Менжинский отдыхал вместе с Дзержинским на Южном побережье Крыма, [114] и Ягода, временно возглавив СОУ ГПУ, начинает получать некоторую информацию о секретах большой кремлевской политики, которая скрыта пока за непробиваемою толщей «монолитности партийных рядов»…
114
Мозохин 0., Гладков Т. Менжинский. Интеллигент с Лубянки. М.: Яуза; ЭКСМО, 2005. С. 167.
25 мая 1922 г. Ленин пережил инсульт и частичный паралич. Это вызвало оживление среди молодых карьеристов вроде Ягоды: появлялась надежда на перетряску, которая позволит пробиться наверх, поближе к Кремлю. Под предлогом болезни Ленина Зиновьев и Каменев изолируют его на даче в Горках. Зиновьев начинает создавать мощную группировку своих сторонников, расставляя их на ключевые посты. Это, помимо Сталина и Залуцкого, также секретарь Северо-Западного бюро ЦК Евдокимов, председатель Сибирского ревкома Лашевич, первый секретарь Нижегородского губкома Угланов. Все трое в следующем году станут членами ЦК. Ему удалось переманить на свою сторону некоторых видных троцкистов (например, нового наркома финансов Г. Сокольникова, которому в том же 1922 г. Зиновьев тоже обеспечил место в ЦК). Действуя такими постепенными методами, Зиновьев обеспечивал себе поддержку партаппарата и большинства ЦК в борьбе с Троцким. А Ленина он просто изолировал под предлогом болезни.
Ягода оказался очень способным учеником. Едва заболевает Ленин, и он на той же неделе вспоминает, что его шеф Менжинский тоже очень болен (он страдал стенокардией и к тому же избыточным весом), много работает, себя не бережет. Отстранить его от должности Ягода, конечно, не может, но принять на себя его обязанности по руководству Особым отделом — почему бы нет. И в итоге 1 июня 1922 г. Дзержинский подписывает приказ: Особый отдел СОУ отныне возглавляет не начальник СОУ Менжинский, а его заместитель Ягода. [115]
115
Петров Н. В., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД 1934–1941… С. 459.
Особый отдел курировал Вооруженные силы, возглавляемые Троцким. Значит, Ягода теперь должен стать интересен Зиновьеву. Но для Зиновьева Ягода — слишком мелкая фигура, он вел прямой диалог с Дзержинским. 20 декабря 1922 г. по случаю празднования пятой годовщины органов ВЧК — ГПУ Зиновьев прибыл на Лубянку. «Чрезвычайная комиссия, — говорил он, — краса и гордость Коммунистической партии… Меч, вложенный в руки ВЧК, оказался в надежных руках. Буквы ГПУ не менее страшны для врагов, чем буквы ВЧК». Чекисты восторженно встретили Зиновьева: дружба с ним сулила большие перспективы. С 1 декабря штаты центрального аппарата ГПУ были сильно расширены; например, в СОУ стало теперь целых десять отделов: секретный, особый, контрразведки, транспортный, иностранный, восточный, оперативный, информационный, регистрационный, политконтроля. Теперь чекисты ожидали от Зиновьева, что он проведет через Политбюро и Совнарком возврат ГПУ чрезвычайных полномочий, которые были прежде у ВЧК: несвязанность нормами уголовного и уголовно-процессуального кодексов, возможность внесудебного вынесения приговоров, «расстрел на месте» и проч. Правовед Менжинский тем и ценен был для Дзержинского и Уншлихта, что мог на грамотном юридическом языке вести полемику, доказывая, что органы госбезопасности «потеряли до некоторой степени чекистскую упругость и немного ослабли для ударной работы, так как дела поступают в суд». [116] Он развивал и отстаивал ту точку зрения, что органы ГПУ должны, как прежде ВЧК, сами выносить приговоры по своим делам и приводить их в исполнение. В этом руководители ГПУ рассчитывали на поддержку Зиновьева, и они нашли с его стороны понимание. Это был не последний визит председателя Исполкома Коминтерна на Лубянскую площадь. Через несколько лет ему вновь пришлось посетить это здание, свидетелем чему явился Вальтер Кривицкий: «Когда-то это был дородный мужчина. Теперь по коридору шаркающей походкой, в пижаме шел изможденный человек с потухшим взглядом. Так последний раз я видел человека, бывшего когда-то Григорием Зиновьевым. Его вели на допрос». [117] Это произойдет в середине 30-х годов.
116
Мозохин 0., Гладков Т. Менжинский… С. 140–141.
117
Кривицкий В. «Я был агентом Сталина». С. 180.
Из Кремля веяло тревогою и какой-то зыбкою неясностью. Троцкисты яростно боролись за власть, и временами казалось, что они берут верх. 14 марта 1923 г. «Правда» вышла с крикливой статьей К. Радека, прозванного «золотым пером партии», под названием «Лев Троцкий — организатор Победы». Да и Ленин не сдавал позиций. Периодически состояние здоровья Ленина улучшалось, он возвращался к работе, остро критиковал Сталина по национальному и ряду других вопросов, а в начале 1923 г. письмом сообщил ему о разрыве личных отношений и, кроме того, оставил «Письмо к съезду», в котором требовал от делегатов предстоящего XII партийного съезда отстранить Сталина от должности главы секретариата ЦК. И это было только начало крупных проблем для Сталина. В отсутствие Зиновьева, отдыхавшего в Кисловодске, Сталин попытался предпринять некоторые самостоятельные, не согласованные с Зиновьевым и Каменевым шаги, чем вызвал их гнев. 30 июля Зиновьев направляет Каменеву письмо следующего содержания: «Мы этого терпеть больше не будем… прикрывать все эти свинства я, по кр. мере, не намерен. Во всех платформах говорят о «тройке», считая, что и я в ней имею не последнее значение. На деле нет никакой тройки, а есть диктатура Сталина. Ильич был тысячу раз прав. Либо будет найден серьезный выход, либо полоса борьбы неминуема. Ну, для тебя это не ново. Ты сам не раз говорил то же». [118]
118
Грандиозный Дворец труда // Коммунальное хозяйство. 1922.