Секреты Вероники

— Да.

Майкл думал о Веронике. Куда она поехала? Почему не вернулась вечером? Неужели она в самом деле отправилась в Англию, как решила Андреа Лудек?

Подъезжая к дому, Роберт и Луиза заметили грузовичок телефонистов.

— Чинят, — сказал Роберт.

Луиза огляделась. Бледное солнце освещало сад, в котором хозяйничал зимний ветер. Страх вернулся к ней. И она стала уговаривать себя, что Дэниел в доме, в красивой детской, которую Вероника приготовила для него. Скоро все кончится. Бедняжка Вероника. Неожиданно Луиза поняла, что для Вероники этот ужас никогда не закончится. Ей всегда будет больно из-за того, что у нее нет ребенка. Ей придется остаться навсегда на темной стороне. Никто ей не поможет.

Майкл выскочил из дома, едва они подъехали. Когда он увидел их и узнал, то остановился как вкопанный. Луиза сразу поняла, что Дэниела нет в доме и что Майкл понятия не имеет, где их искать.

— Я... Я думал...

— Ты думал, что приехала Вероника, — сказал Роберт. — Майкл, дружище, мне бы тоже этого хотелось.

— Ее нет. Не знаю, где... Телефон только что починили. Я хотел позвонить... Ужасно волнуюсь. Где она? Что с ней?

— Неужели жандармы еще не были тут? — воскликнула Луиза.

— Жандармы? Говори!

Майкл схватился за сердце.

— С тобой все в порядке? — забеспокоился Роберт, увидев, как исказилось от боли его лицо.

— Вот черт! Только этого не хватало! Наверное, нервы... Желудок... — Майкл нетерпеливо отмахнулся. — Что с Вероникой? Где она?

— Пойдем в дом. Здесь холодно, — сказала Луиза.

Она вся дрожала на ветру или, может быть, от страха и разочарования. Ей так хотелось, чтобы Вероника и Дэниел оказались дома.

Майкл повел их в кухню.

— В комнатах так ужасно. Холодно и одиноко. Пусто. — Он пожал плечами. — Андреа, еще кофе, пожалуйста.

— Может быть, тебе не надо кофе? — спросил Роберт.

— Может быть, не надо. Вчера я ездил в Париж, да и не спал всю ночь. Без кофе я не протяну.

— Он не ел ничего, — вмешалась Андреа, успев выгнать из кухни мужа и поставить на огонь кофейник. — Месье Майклу нужно было поспать вечером, а он не захотел. И сегодня только круассаны...

— Неудивительно, что ты плохо выглядишь.

Роберт настоял, чтобы Майкл пил кофе с молоком.

Андреа Лудек хотела уйти из кухни после того, как накрыла на стол, но Майкл ее не отпустил.

— Вы были тут, когда Вероника уехала. Но, главное, вы ее видели и представляете, в каком она была состоянии. Поэтому сядьте и расскажите нам все, что вы знаете.

Луиза думала, что ей кусок не полезет в горло, но, оказалось, что она ужасно голодна. Роберт тоже с жадностью набросился на еду. Выпив кофе, они стали слушать Андреа, которая рассказала, как Вероника сообщила ей, что уезжает, и как она обнаружила, что телефон неисправен. Потом наступила очередь Роберта рассказывать.

— Предположим, что Вероника умчалась на машине из аэропорта,— сказал Майкл.— Наверное, так оно и есть. Но где она теперь?

— В этом все дело, — отозвался Роберт.

— А вдруг она разбила машину? — спросила Луиза, выговорив слова, которые больше всего боялась выговорить.

— Сейчас проверим.

Роберт отправился в гостиную. Вернувшись, он покачал головой.

— Нет. Сегодня не было ни одной аварии. Ни женщины, ни ребенка, ни «Ситроена» никто не видел.

— Я была уверена, что она сюда привезет Дэниела, — вздохнула Луиза. — В свою замечательную детскую. Иначе зачем все это?

— Нет, если она не в себе, — сказала Андреа Лудек, которая заговорила в первый раз с тех пор, как сообщила все, что знала.

— Что вы хотите сказать? — спросил Роберт.

Он уловил в голосе Андреа беспокойство, от которого сам никак не мог избавиться. — Что значит «не в себе»?

Андреа помедлила, но потом решила, что не имеет права скрывать свои наблюдения.

— Я давно заметила, что стоило ей плохо поговорить со мной или с месье Майклом, когда они были в разводе, как она сразу становилась другой. Дело не в том, что она расстраивалась, это бы ничего, но она становилась какой-то ненормальной. Дикой, что ли. Ну да, дикой. А когда она становилась такой, то бежала вон из дома. К морю.

— К морю? — переспросила Луиза.

Ночные кошмары Луизы воплощались в реальность. Она испугалась еще больше. Теперь она точно знала, что ее судьба и судьба Дэниела решится в черных безлюдных скалах.

— К морю? — повторил Майкл.

Луиза поглядела на него и поняла, что он подумал о том же. Только его кошмар был как будто еще страшнее. Всего одно мгновение он смотрел в ее глаза, но Луиза поняла, что он всеми силами борется с отчаянием. Она даже решила, что он думает о смерти и ужасно напуган, даже сильнее, чем она.

— Майкл, — сказала она, ощутив неодолимое желание успокоить и утешить его.

Она подумала, что надо постараться и вселить в него уверенность, иначе он в самом деле погибнет.

— Мы найдем их обоих, — твердо проговорил Роберт. — Вам нельзя нервничать. Я говорю это вам обоим.

Майкл неожиданно улыбнулся:

— Ты прав. Конечно же, ты прав. Я знаю, Дэниел жив и здоров.

— И будет жить? — У Луизы дрогнул голос. — Он будет жить?

Майкл не ответил. Словно чья-то рука увела его ото всех. Теперь он хорошо видел фигуру человека, который шел по тропинке в скалах. Он хорошо знал этого человека.

— Да, — ответил он. — Дэниел будет жить...

Майкл сам не понимал, зачем сказал это, когда так ясно видел далекую фигурку.

— Она там, — с присущим ей здравым смыслом сделала единственно возможный вывод Андреа Лудек. — Она унесла малыша в скалы, потому что там чувствует себя в безопасности. Вам надо быстрее идти туда.

— Возьмем одеяла, — поднимаясь из-за стола, сказал Роберт.

— Я возьму, — откликнулся Майкл, — и жилеты, на случай, если придется лезть в воду. — Он посмотрел на туфли на ногах Луизы и Роберта. — Сойдет.

И он отправился за одеялами и куртками.

С каждой минутой Луиза боялась все сильнее и сильнее, хотя делала все, чтобы не показать это. Они должны спасти Дэниела, так что не время давать волю своей слабости.

— Мадам Лудек, — попросил Роберт, — налейте, пожалуйста, в термос теплое молоко. Только не горячее. Это для малыша.

— Думаешь, она не кормила ребенка?

— Не знаю. Мы должны быть ко всему готовы.

Вернулся Майкл.

— Вот жилеты. В них не страшны ни дождь, ни ветер. Там ведь очень холодно.