Сектант и девять миров

Ну хорошо, положим, имя я всё-таки мог открыть: за двадцать лет тюремщики так и не смогли его вычислить, и Доктор Ферт, к примеру, обращался ко мне по порядковому номеру. Но как быть с рангами? В них ведь чётко сказано, к какому культу я принадлежу. К культу, который двадцать лет назад участвовал в Великой битве против Трёх Великих Храмов…

Шрам снова заорал, заставляя меня вздрогнуть:

— ИМЯ И РАНГИ! — татуировки красных носорогов на груди бритоголового на мгновение вспыхнули алым, и Шрам без предупреждения заехал мне по челюсти. Замах был очень слабым, но от такого громилы даже он был сравни удару кувалдой. Вероятно, вспыхнувшие на мгновение алым татуировки носорогов тоже внесли свой вклад, ускоряя неестественно огромный кулак надзирателя…

Перед глазами вдруг потемнело. Я покачнулся, с трудом, но всё-таки удерживая равновесие.

В затуманенной голове пронеслось: Слава, беги!, но попытка отскочить в сторону провалилась ещё до того, как к мышцам поступил сигнал от мозга: носок Яхонта прилетел прямо в икру, срубая меня на землю. Корчась от боли, я попытался встать, но следующий удар сапогом пришёлся уже по почкам, а ещё через мгновение у шеи оказалось раскалившееся лезвие мачете со светящейся рукояткой.

— Имя и ранги! — ухмыльнулся Шрам, сплёвывая на землю и демонстрируя кривые зубы с жёлтым налётом.

Очень хотелось поинтересоваться, знает ли этот Шрам другие слова, кроме «имя и ранги», однако раскалённое лезвие в сантиметре от сонной артерии убедило меня этого не делать.

— Ш… Шрам, — попытался помочь мне Стефан, оттеснённый надзирателями в сторону, — он… он ничё не помнит! Память отшибло! Понимаешь?.. И ранги, кажись, показывать вовсе не умеет…

— Молчать! — Шрам даже не обернулся к Стефану. — Имя и ранги, урод!!

Я был в ступоре. Мне было страшно и больно, но мозг сам выбрал лучший в данной ситуации вариант — продолжать играть роль идиота с потерей памяти:

— Где я?.. — прошептал, вглядываясь в лицо Шрама. — Вы кто?.. Где Пашка?.. Что вы с ним сделали?!

На лицах надзирателей застыло недоумение.

После целой минуты моей прекрасной актёрской игры один из них всё-таки смог выдавить из себя:

— Босс, — высокий неуверенный голос принадлежал Яхонту, — кажись, он реально ничё не помнит. Может, давайте лучше сами татуировки посмотрим? За покалеченного раба могут и спросить. Как тогда, помните… — Яхонт поймал звериный взгляд Шрама и взвизгнул: — Всё-всё, молчу!

Почки вновь отозвались болью: на этот раз ударил сам Шрам, в тупой ярости едва не ломая рёбра.

— Ладно, валяй, Яхонт, — недовольно бросил бритоголовый, засовывая раскалённое мачете в ножны, из которых тут же показался дымок, наполняя воздух запахом горелой кожи.

Яхонт чуть наклонился и неуверенным движением худых ладоней с трудом разорвал мою холщовую рубаху из стартового набора переродившегося игрока, после чего оглядел спину и плечи.

— Босс! — после минутной паузы прошептал он. — Тут на правом плече какая-то красная змея с фигнёй на хвосте, а на левом — символы… Прямо как на том старом гобелене в Молельной Храма! Помните такой? Я забыл название… Что-то вроде «Первого послания»… Да, я и говорю, точно такие символы! Круглые и хрен пойми, что значат.

Внутри у меня всё похолодело.

Змея с фигнёй на хвосте… А ведь кто-то из надзирателей наверняка знаком с символом культа Гремучей змеи! Сейчас Шрам выхватит мачете, и поминай как звали. Впрочем, даже сейчас я не потерял голову и на всякий случай отложил в памяти, что символы на левом плече, которые Дикерсон так настоятельно советовал продемонстрировать сектанту по имени Грох, очень похожи на изображение со старинного гобелена в Молельной местного Храма Носорога…

— Да, реально похожи, — пробасил Шрам, тупо глядя на татуировку, — ну и что с того?

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Яхонт. — Ну символы, допустим, — какая-та дешёвая богохульная татуха, но змея… Самуэль, ты слышал что-нибудь о такой змее? Уж больно на красное направление какого-то еретического культа смахивает.

Самуэль молча развёл руками. Этот парень явно не изменял своим принципам, предпочитая молчать до упора. Не удивлюсь, что он и вовсе был немым, и тогда вопрос Яхонта казался довольно-таки комичным.

— Не знаешь? — явно с сожалением проговорил Яхонт.

У меня отлегло от сердца.

Похоже, культ Гремучей змеи не столь уж знаменит, раз никто из надзирателей и не подозревает, что за татуировка изображена на моём правом плече. Впрочем, здесь нет ничего неудивительного. С момента Великой битвы, после которой часть сектантов оказалась в космической тюрьме, а ещё часть — на Том свете, прошло ни много ни мало двадцать лет! Те же Шрам с Самуэлем были подростками, когда меня сажали в VR-капсулу, а Яхонт так и вовсе под стол пешком ходил, если не ползал…

— Это… это художественная татуировка, — проговорил я, проверяя языком, не выбил ли Шрам зубы. — На левом плече тоже, но менее удачная. В культах я не состою.

— Художественная? — цокнул языком Яхонт, корча своё и без того безобразное лицо в подобие улыбки. — Ахах! А что? Выглядит даже неплохо! Это где такие делают? В Четвёртом мире?

— Типа как для красоты? — нахмурился Шрам, машинально касаясь светящейся рукояти мачете.

— Типа, — прошептал я, ловя себя на мысли, что не имею сил оторвать взгляд от оружия.

Ярко-жёлтое свечение не просто интриговало, оно буквально манило… Что-то внутри меня совершенно точно стремилось забрать эту вещицу себе.

— Да, для красоты! — повторил я громче, облизывая ссохшиеся губы и ухмыляясь недоумевающим бандитам. — Чтобы девчонок цеплять… На вашем товарище, я смотрю, тоже сработало.

Шрам нахмурился и хотел было что-то ответить, но его перебил Яхонт, который в силу своей глупости совершенно не понял, о каком таком товарище я говорю:

— Босс, а там ворота Шроснберга открылись!.. Ай! Да за что по голове-то?.. — обиженно проскулил худощавый парень, потирая ушибленный затылок и щурясь в попытке рассмотреть происходящее у крепостных стен.

— Что там с воротами? — пробасил Шрам, тоже оборачиваясь к плато, на котором высился город. — Кто-то едет?.. Самуэль!

Самуэлю даже не пришлось щурить свои бесцветные глаза: зрение у обладателя трёх рангов бирюзового Носорога было просто отличным.

— Это инквизитор. Лоренс Дрейк, — хрипло проговорил молчаливый надзиратель. — На машине обожжённого шофёра Алексия. Едет с проверкой.

***

Шрам смачно выругался и, невольно убрав огромную ладонь с рукояти мачете, всмотрелся в указанном направлении, туда, где медленно открывались огромные обитые железом ворота…