Секториум

— Между прочим, завтра хоронят родителей, — пробурчал он в одеяло. — Вернее, то, что от них осталось. Родственники остановились в Юджине. Телефон гостиницы я записал.

— О-кей, — сказал Андрей, а потом вспомнил… — На надгробии так и будут два имени? Их точно хоронят завтра?

— Я записал телефон конторы, где заказали надгробие, — добавил Миша.

— С Лунной Базы прочесть текст на могиле — нечего делать, — напомнила я, и Андрей согласился.

Новый фронт работ вырисовывался. Новая авантюра после сегодняшней нервотрепки была обеспечена. Андрей терпеливо заносил в записную книжку телефонные номера.

— Все-то он узнал, — хвалил он Мишу. — Все-то он успел…

— Кстати говоря, — продолжил Миша, — захоронение будет в фамильном склепе. «Белые» конечно мастера разведки, только на этот раз они задолбаются читать тексты под мраморной крышей. Так что, расслабьтесь, ребята и оставьте меня в покое.

— Собирайся, — скомандовал Андрей, — мы уезжаем.

Но Миша только перевалился на бок.

— Скатертью дорога, — ответил он.

Совместными усилиями, мы стащили его на пол, стали собираться в дорогу. Миша тем временем поднялся на ноги и снова попытался залечь на кровать.

— На выход! — сказал Андрей и «вынес» его на улицу за шиворот.

Миша еще пытался улечься под дверью, а когда Андрей рассердился на него всерьез, заявил, что с этой минуты ему все равно, куда ехать. Потому что центр его Вселенной отныне и вовеки веков будет находиться здесь, и мы, простые смертные, не сможем сдвинуть его ни на йоту.

Мы остановились у магазина мужской одежды и вытолкали Мишу из машины. Сначала он морщил нос, рассуждая, как дорога ему куртка с рваными карманами, но потом заприметил черное пальто и притих. Пальто было модным и длинным, с элегантными отворотами. Оно висело на стене, возвышаясь над общей массой вывешенной в ряд одежды.

— Хочу, — сказал он, а мы вздохнули с облегчением.

Продавщица сразу пристроилась к нашей компании, и, не дожидаясь просьбы, выдала пальто. Миша надел его перед зеркалом.

— Шляпу мне, — распорядился он.

— Сначала пуговицу на брюхе попробуй застегнуть, — предложила я, но Миша пренебрег советом. Так и остался стоять нараспашку с достоинством памятника Вашингтону на мраморной тумбе.

— Не годится, — поддержал меня Андрей. — В кроссовках и в пальто… Миша, не твой стиль, — он прошелся вдоль вешалок и выбрал такой же длинный кожаный плащ цвета кремлевской стены. — Вот… более-менее. С теплой подкладкой. Вещь! Америку вспоминать будешь. А пальто через год моль съест. Послушай меня.

Миша не стал слушать даже Андрея.

— Шляпу хочу, — повторил он, и продавщица встала на защиту интересов клиента.

— Что он хочет? — спросила она.

— Черные калоши, — ответил Андрей.

— И черную розу в петлицу, — добавила я по-русски.

— И ваксой морду намазать, — продолжил Андрей мою мысль. — Снимай это изделие!

— Или подбери брюхо! Эта одежда не для пузатых мужчин! — с немалым усилием мне удалось свести пуговицу с петлей на его животе. На Мишу это не произвело впечатления.

— Я похудею, — пообещал он. — Я уже похудел…

— А как же ресторан? Ты забыл, что Андрей пригласил нас?

— В ресторане я пальто сниму, — пообещал Миша.

— Что вы хотите? — в отчаянии добивалась продавщица.

— Ай нид ё хэлп, мадам, — начал Миша, но Андрей быстро влез между ними. Пока он общался с продавщицей на очень беглом английском, Миша в последний раз воцарился перед зеркалом и хищно улыбнулся, словно рекламировал зубную пасту.

— Пуговицу могла бы и перешить, — заметил он между делом, не убирая с лица улыбки.

— Миша, не позорься. Одевай кожу и пойдем отсюда. Смотри, какая сексапильная штука. Женщины будут падать на тротуары.

Миша взял плащ за этикетку.

— Чтоб я сдох!!! — воскликнул он. — Это мои командировочные на Марс за полгода!

Продавщица присела от испуга.

— Что случилось? — запаниковала она.

— Мэм, — успокоил ее Андрей. — Все о-кей! Молодой человек приехал издалека, впервые увидел ценник модного магазина. Сейчас он возьмет себя в руки, а мы с вами подберем ему вещь по размеру…

Девушка утешилась. Перестала прыгать вокруг нас, начала бегать между торговым залом и подсобкой. Благодаря ее расторопности, мы не успевали упаковывать Мишу в плащи. Один нам не годился в плечах, другой — в талии. Третий не радовал «колором». Миша искапризничался, требуя цвет «кремлевской стены» только потому, что ему понравилось выражение.

— Очень модная модель… — уговаривала его продавщица. — Хорошее качество. Вы такой элегантный мужчина… Это то, что вам нужно!

Вскоре ее бессовестная лесть принесла плоды. Клиент перестал вертеть носом и замер у зеркала в обнове.

Не медля ни секунды, Андрей пошел рассчитываться, а затем мы с треском и скрипом усадили Мишу обратно в машину.

— Новая кожа должна обноситься, — сказал Андрей. — К ней привыкнуть надо. Сто лет прослужит. Будет одна приличная вещь в твоем гардеробе.

Молча и неподвижно Миша возвышался на переднем сидении, не рискуя без спроса расстегнуть пуговицу. Мы снова катились по шоссе, и уже приближались к черному пятну на дороге, как Андрей неожиданно развернул машину.

— Надо узнать адрес конторы, где заказали памятник, — сказал он.

Миша неприлично выругался.

— Я есть хочу! — напомнил он. — На хрен было трепаться про ресторан?

Андрей уже достал телефон и набирал номер, одним глазом поглядывая на дорогу.

— Успеем, — ответил он. — Надо закончить дело, а рестораны работают допоздна.

Спорить с ним мы не стали, и прибыли в мастерскую надгробий как раз к концу рабочего дня. Мастер собрался уходить. На наше счастье, он оказался русским, беглым скульптором из Санкт-Петербурга. Он принял нас как земляков, но, выслушав просьбу, возмутился:

— Что значит «дописать»? Это же не тесьма! Надо заново резать камень!

Андрей полез за бумажником. Мастер умолк, заметив наличность.

— Старый заказ мы покупаем, — сказал Андрей, — а новый оплатим за срочность.

Скульптор подумал-подумал и решил контору не закрывать. Старую плиту мы положили в багажник. Машина подпрыгнула на рессорах.

— Господи Иисусе, — прошептал Миша. — До чего мрачное место. Никакого аппетита жить.

— Мастер дал мне другой телефон родственников, — сообщил Андрей, когда мы отъехали от ритуальной конторы. — Не тот, что у тебя.