Секториум

— Ударилась? — спросил Джон, снимая с меня очки. Он поднес телефонную трубку к моему уху, а я шарахнулась от звука. — Ты чего испугалась?

Вокруг нас были те же серые стены, светлое небо, пустые окна.

— Где ты? — кричал Миша мне в ухо. — Где вас обоих черти носят? Ты нашла Финча?

Голос казался таким громким, что я положила телефон на землю. Мишин голос разливался эхом среди развалин.

— Ну, — шепотом произнес Джон. — Видела? Привидения совсем чокнутые.

Слух пришел в норму, когда мы добрели до коттеджа. Нас ругали. Я затыкала уши от скрипа двери и лязга чашек. У меня не было физической возможности слушать нотации. Джон просто не понимал, в чем его обвиняют. Он делал то, о чем просил Вега: ходил и смотрел. Он не знал, что в отсутствии Веги надо спрашивать разрешение у Миши, и только с его резолюцией нести на подпись к Алене. Он совершенно запутался в субординации. Теперь Джона воспитывали со всех сторон.

— Надо было ФД-шкой пошарить, — ворчал Миша, — а потом лезть…

— Надо было думать! — помогала ему Алена. — Если там охрана? Что за «фазан» за вами гонялся?

— «Белый», — ответила я.

— Догадываюсь, что не негр.

— «Белый гуманоид», я имею в виду.

— Откуда? — не поверил Миша. — Ты, мать, не проснулась? В пижаме помчалась?

— Миша, я в состоянии узнать «белого» даже во сне.

— Не может быть! — удивилась Алена.

— Может, — настаивала я. — Именно так и есть.

— Что в этом месте с геофзикой? — спросила она. — Разломы? Энергетические конусы? Кто-нибудь занимался местностью? Может, археологические раскопки?

— Может, раскопки. Вокруг полно ям.

— Значит «слизняк», говоришь? — Миша задумался. — «Белый» в монахи записался что ли?

— Не знаю, куда он записался. Я ни слова не поняла.

— На каком языке говорил?

— Не знаю.

— Что еще за «не знаю»? — удивилась Алена. — Датский? Немецкий? Какого века монастырь?

— На человеческий язык не похоже.

— И ты молчишь?

— Это я-то молчу?

Алена взяла у меня телефон.

— У меня уши опухли от звона, — процитировала я Ксюху.

— Шеф! — сказала она в трубку. — Тут странный фон. Ирина утверждает, что язык контакта не человеческий. Как бы проверить?

Алена выслушала начальника и передала трубку мне.

— Не можешь определить язык? — спросил Вега.

— Я не была готова. Все произошло спонтанно. Если надо, можно вернуться и повторить.

— Однажды с тобой было нечто похожее?

— Вы хотите сказать, отключение от гиперматрицы? Похоже, было.

— Похоже или то же самое?

— Я пока затрудняюсь.

— Определи мне язык как хочешь, фазу и возраст архива тоже, — распорядился шеф.

— Вы же запретили нам брать приборы.

— Я дал вам Мишу, — напомнил он. — Передай ему трубку.

Телефон пошел по рукам.

— А что я сделаю? — возмутился Миша. — Шеф, у меня нет даже транслятора. Что? Какое «на глаз»? Я забыл, когда последний раз брал ФД!

Джон выслушал указания начальника без эмоций. Володя крякнул, усмехнулся и вернул телефон Алене. Разговоры пошли по второму кругу, затем по третьему. Только Имо обошли стороной. Имо было по-прежнему на все наплевать, даже на Аленин телефон, который трещал и повизгивал у него за пазухой. Имо рисовал что-то на плече Вовки-маленького, который являлся большим поклонником его творчества. Наши дела их никак не касались.

Вовку-маленького и большого Имку решено было оставить дома друг другу на попечение, но в полночь Имо почему-то проснулся, зачем-то сел за руль и дал понять, что вынести его из машины можно только с креслом. С ним спорить — без толку терять время. Сонного Вовку положили на заднее сидение. Возле монастыря их опять решено было оставить в машине, но Имо вышел из автобуса, а Вовка проснулся, и забрался ему на плечи. В таком виде мы десантировались на закрытую территорию сквозь ту же дыру в заборе.

— Неувязочка, однако, — заметил Миша, читая стенд. — Монастырь-то женский, — но Алена заставила его соблюдать обет тишины до тех пор, пока мы не вылезем через ту же дыру обратно.

Пока Миша молчал, из его карманов сыпались секторианские оптические «гвозди», сенсоры для фазодинамических антенн, блоки питания для транслятора, позволяющего обрабатывать информацию на офисном компьютере, находясь в любой точке Солнечной системы. В общем, все то, что шеф запретил ему везти с собой и был осыпан упреками. Все это Миша молча собирал в систему и подсоединял то к очкам, то к прибору, спрятанному в рукаве. Что за прибор, он показать отказался. Наконец из кармана был извлечен настоящий фазоакустический усилитель с записывающим устройством, и повешен мне на ухо.

— Не лапай сенсор. Само запишется, — сказал Миша.

На этот раз передо мной стояло в фазе пятеро «белых» существ. Один из них был трехметрового роста с двумя головами. Нижняя голова была молчалива, верхняя вертелась. Ее пыталось утихомирить другое «белое» существо. Они вступили между собой в диалог, а я рассмеялась, и присела на камень. Запись шла. Все таращились на меня в ожидании. Воздух тяжелел, образы плавали, в пустых окнах мерцали факела, организм старался заснуть сидя. Мне было смешно и обидно, к тому же неловко за себя и за то комическое мероприятие, которое устроилось с моей подачи. Чтобы перестать смеяться, я представила себе лицо шефа.

«Белые» существа утомились ждать, окружили меня и загалдели. Эти «слизняки» не напугали бы младенца. «Надо же было так переволноваться за ребенка, чтобы пуститься удирать от его фазовой проекции», — думала я, и прикидывала, в каких выражениях мне объясниться с коллегами, чтобы смягчить позор. Никто никогда не говорил мне, что люди могут выглядеть в фазах как «белые гуманоиды». Кто мог предвидеть подобный конфуз?

Я попросила своих товарищей галдеть по очереди, и стала рассматривать их. «Белые»… натурально «белые». Они вопросительно стояли надо мной и бубнили на языке, которого я не узнавала, не классифицировала даже приблизительно. Я чувствовала себя одним из сумасшедших привидений. О том, что фаза может искажать язык, мне тоже никто не говорил. По совести сказать, я никогда серьезно не занималась акустическими фазами, потому что в конторе был хороший дешифратор, именно тот, который висел на моих очках и читал биотоки мозга. «Посижу немного. Куда торопиться?», — решила я, когда из факельной темноты мне в лицо блеснули глаза чудовища, точь-в-точь с картинок о первобытной эре. Кто-то дернул меня за руку. Я растерялась, потому что увидела настоящего дракона: воздух сиял вокруг его мощного тела, с языка валил пар. Чудище оскалилось, издало рев, с меня сорвали очки.

— Уходим!!!

Пронзительно залаяла собака, ей отозвался лай со всей округе. Как зайцы мы перелетели через забор, бросились к дороге, прыгнули в автобус и залегли под сидения. Имо вспомнил навыки автогонщика. Никто не рискнул обозвать его самоубийцей, не нашлось желающих даже приподняться и поглядеть, есть ли погоня? Не думаю, что за нами гнался кто-нибудь, кроме сторожевой собаки, но народ затаился, и стал приходить в себя только на дороге к поселку.

Миша полез под сидение за акустическим прибором, который слетел с очков. Алена села в кресло, потирая ушибленный локоть.

— Что? Не записалось? — догадалась она по Мишиной мрачной гримасе. — Или ты не туда включил?

— Нас заметил сторож? — спросила я.

В автобусе начался хохот. Больше всех веселился Вовка-маленький. Похоже, именно такие приключения обещал ему дед, когда звал в турне.

— Что? — удивилась я.

Не весело было одному Мише. Он продолжал молчать, ковыряясь в устройстве.

— Ты не видела, как драпали сторожа, — сообщил Володя старший. — Пес и тот в будку запрыгнул.

— Мы были похожи на инопланетян?