Семь чудес
Шрифт:
Я взглянул на Антипатра, почти ожидая увидеть еще одну сентиментальную слезу, стекающую по его щеке, но выражение его лица было серьезным.
— Вам не смешно, учитель? Как бы я ни соглашался с мыслями вашего земляка-сидонца, я особо не расстроился, когда кто-то заткнул ему рот. Какой у него скрипучий голос!
Антипатр покачал головой: — Боюсь, что судьи будут недовольны. Взгляни на них.
Старейшины в пурпурных одеждах во главе процессии остановились и с каменными лицами уставились на суматоху. Они перешептались между собой, затем, наконец, развернулись и зашагали дальше. Ухмыляющиеся атлеты снова построились в ряды и продолжили
Когда последний из атлетов прошел мимо, толпа в последний раз зааплодировала, а затем затихла. Постепенно люди вернулись к покупкам, еде и другим развлечениям. Волнения дня закончились. Принесение присяги атлетами и первые соревнования должны были начаться на следующее утро.
— До рассвета еще час или два. Что нам теперь делать? — спросил я Антипатра. Я боялся, что он предложит посетить философские дебаты или декламацию стихов, но вместо этого он указал на ограждение Алтиса. Над стеной виднелась мраморную крыша храма Зевса и несколько золотых щитов, украшавших фриз над его колоннами.
— Мы пришли сюда, чтобы увидеть чудо света, не так ли? Мне не хотелось бы пропустить ни одно соревнование в ближайшие несколько дней, так почему бы не увидеть его сейчас?
Я с энтузиазмом согласился на это предложение.
* * *
На вход в храм Зевса выстроилась очередь. От каждого посетителя требовалось пожертвование, и вход был только с экскурсией. Наша группа из пятнадцати человек собралась у подножия лестницы. Там нас встретил молодой проводник, который сообщил нам, что он потомок Фидия, афинского скульптора, создавшего легендарную статую Зевса.
— Как вы, возможно, знаете, — сказал проводник, — эта статуя относится к типу, изобретенному Фидием и называемому «хриселефантином» : плоть бога сделана из слоновой кости, а его волосы, сандалии и драпировка покрыты золотом. Статуя Афины работы Фидия, которая стоит в Парфеноне в Афинах, относится к тому же типу. Золото нетленно, но слоновую кость необходимо регулярно смазывать маслом и полировать, чтобы она не треснула. Здесь, в Олимпии, эта священная обязанность была завещана потомкам Фидия - смазывать статую Зевса. Так мы служим богу, и чтим нашего предка, который был величайшим из всех когда-либо живших скульпторов.
Сррбщение, исходившее от потомка, казалось довольно экстравагантным и немного подозрительным. Но я решил воздержаться от суждений, пока сам не увижу статую.
— Прежде чем мы войдем в храм, позвольте мне рассказать вам историю этого храма и указать на некоторые архитектурные детали, — продолжил гид. — Храм Зевса был завершен к восемьдесят первой Олимпиаде; это было триста шестьдесят четыре года назад. А статуя Зевса была установлена лишь через двадцать четыре года, назад, к восемьдесят седьмой Олимпиаде. Таким образом, статуе, которую вы сейчас увидите, триста сорок лет. Когда мы к ней подойдем, вы поймете, почему обычно говорят, что природа создала слонов, чтобы Фидий мог собрать с них бивни для своей статуи.
Я закатил глаза: — Он определенно лебезит перед своим предком, — прошептал я Антипатру, который шикнул на меня.
— Сам храм – чудо света. Его длина двести тридцать футов, ширина девяносто пять футов, а высота шестьдесят восемь футов. Вершину фронтона увенчивает тридцатифутовая статуя Ники, богини победы;
соответственно, она смотрит на древний стадион на востоке, откуда бегуны могут смотреть на нее и вдохновляться. Есть у кого-нибудь вопросы? Нет? Тогда, сейчас мы войдем в вестибюль храма. Там вы увидите статую царя Ифитоса из Эллиса, который впервые организовал Игры здесь, в Олимпии. Он сделал это по указанию дельфийского оракула, который объявил, что все греки должны прекратить войну и сложить оружие в течение месяца, предшествующего Играм. Таким образом, Олимпиада принесла грекам мир и положила конец постоянным войнам.— А теперь римляне поддерживают свой мир между нами, — пробормотал какой-то мужчина позади меня. Некоторые участники в нашей группе хмыкнули, поддержав этот комментарий. Хотя они вряд ли могли догадаться, что я римлянин, я вдруг почувствовал себя неловко.
— В вестибюле, — продолжал проводник, — вы сейчас увидите тяжелые бронзовые щиты, с которыми в последний день Игр выступят одетые в полную броню гоплиты. А вокруг всех этих стен вы видите фриз, на котором изображены подвиги Геракла, вдохновляющие приезжающих сюда атлетов и служащие напоминанием о том, что, подобно Геркулесу, они должны постоянно стремиться к подвигам. Теперь, если вы последуете за мной…
Я поднял руку: — Вообще-то у меня вопрос.
Человек позади меня, пробормотавший комментарий против римлян, хмыкнул. Я болезненно переживал за свой римский акцент, но все-таки спросил: — Вы упомянули щиты, с которыми выступят гоплиты. Но меня заинтересовали позолоченные щиты, украшающие фриз, который проходит по всему храму. Для чего они и что они означают?
— Отличный вопрос! Их всего двадцать один позолоченный щит. Их подарил храму пятьдесят четыре года назад римский полководец Луций Муммий, когда посетил Олимпию после того, как подавил восстание Ахейского союза.
— После того, как он подавил последние проблески греческого сопротивления! — прошипел мужчина позади меня. Антипатр оглянулся на человека и шикнул на него.
Гид продолжил: — Были опасения, что Муммий сделает с Олимпией то же, что он сделал с Коринфом, разграбит храмы и святилища, возможно, разрушит все это священное место, но вместо этого Муммий счел нужным почтить Альтис новыми статуями Зевса и пожертвовать золотые щиты. которые сейчас украшают фриз храма.
— Отобранные у побежденных греков! — прорычал мужчина позади меня.
— В благодарность, — продолжал проводник, — город Эллис, управляющий святилищем Олимпии, воздвиг конную статую Муммия, которая стоит на почетном месте среди статуй богов и атлетов здесь, в Альтисе.
— И ее надо снести! — заявил человек позади меня, больше не понижая голоса.
— Эй, вы там! — сказал проводник. — Напоминаю, что мы собираемся войти в дом Зевса. И вы больше не будете повышать голос… вы даже вообще замолчите, как только мы войдем в храм, или я прикажу вас выгнать. Вы меня поняли?
Я обернулся, чтобы хорошенько разглядеть ворчуна. Это был мускулистый мужчина со светлыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой, возможно, сам бывший атлет. Он тоже посмотрел на меня, потом на Антипатра, также смотревшего на него. Затем мужчина отвел глаза, что-то пробормотал и неохотное согласился.
Мы последовали за проводником вверх по ступенькам ко входу, где были открыты огромные бронзовые двери. Я остановился на мгновение, чтобы взглянуть на массивные мраморные колонны портика, а затем последовал за группой в храм.