Семь девиц для некроманта

Леди всегда должна оставаться леди, даже если она собирается проводить над королём магический ритуал. Для последнего, впрочем, ещё следовало дождаться прихода Дараэллы, а она, судя по всему, не спешила. И Айрис, дождавшись согласного кивка от Себастьяна, сделала несколько шагов вглубь зала и зачарованно взглянула на потолок.

Короля явно порадовал её восторг. Он снисходительно взглянул на Айрис и тихо, намереваясь скрыть этот вопрос от её ушей, спросил у Себастьяна:

— Её выбираешь или ту, другую?

— Ты желаешь, чтобы я уже дал тебе ответ? — с вызовом поинтересовался лорд Брайнер.

Король помрачнел. Очевидно, он понял, к чему именно подталкивал своим вопросом, осознал, насколько это может разрушить его собственные планы, и забрал бы свои слова назад, если б такое было возможно.

— Нет, — довольно весело протянул Юстиниан, хотя в его чертах отчётливо отпечаталось недовольство. — Совсем нет! Вообще, я считаю, не стоит спешить с выбором. А ты вот оказался довольно скор…

Король дошёл до второго конца зала и остановился у места, где тонкой линией золотистой краски обозначили место для жениха и невесты.

— Порой выбора даже нет, — отметил Бастиан. — Казалось бы, у тебя много вариантов, а исход всегда один… Разве ты никогда не бывал в такой ситуации?

— О чём ты?

— О… — лорд Брайнер таинственно улыбнулся. — Знаешь, иногда приводят уже приговорённого к смерти и предлагают облегчить ему свою участь, рассказать правду, выдать своих подельников, обещают за это спасение от казни, а он молчит, потому что знает — нельзя нарушать клятвы, закреплённые магией и кровью. Или когда человеку предлагают погибнуть или совершить что-то — и он выбирает смерть, прекрасно зная, что вторая дорога ни к нему хорошему не приведёт…

Юстиниан вздрогнул.

— Ты говоришь о безумно мрачных вещах! — обвинительно воскликнул он. — Я уже, право слово, устал об этом слушать… Лучше бы рассказал о своих невестах. Вот, к примеру, — Юстиниан вдруг вспомнил о том, что мужчины в зале были не одни, — о вас, молодая леди. Как у вас получается строить отношения с этим занудой, тем более, с некромантом? Ведь он, наверное, всё время талдычит о каком-то долге! — слова короля звучали отнюдь не по-королевски, и он напоминал хорохорящегося перед воронами воробья.

Айрис взглянула на него и только молча пожала плечами. Ответить на вопрос, откуда в ком-то рождаются чувства, откуда они берутся и как позволить им не угаснуть, она ещё могла, но рассказать королю, что влюблена в Бастиана — нет. Эта тайна была точно не для ушей мужчины, надевшего на себя маску ребячества.

— Прекрати, — оборвал Юстиниана некромант. — Ты ведёшь себя, как малое дитя. После войны мне казалось, что ты повзрослел, но миновало уже больше двадцати лет, а… — Себастьян сжал зубы. — А воз и ныне там.

— Очень по-дворянски, — фыркнул король.

— Да уж, — подтвердил лорд Брайнер. — По-дворянски. Но ведь моё звание даровано мне за заслуги, а родом я, — он бросил быстрый взгляд на Айрис, — из обыкновенного маленького городка, откуда взяться высоким манерам? Живу отшельником, людей не вижу, а если кто и забредёт, то это точно не герцоги и не князья… Говорить с портретами не приучен, к тому же. Но ты ведь всегда хорошо относился к простонародью, и твой отец тоже. Помнится, его советник… Кажется, его звали Бернард?

Озвученное имя прозвучало сначала тихо, но было подхвачено укрывшемся где-то в полупустом зале эхом. Злое, мёртвое "Бернард", казалось, оскорбило короля, он невольно сжался, заслышав своё имя, и смотрел теперь на Себастьяна так, словно мечтал уничтожить его на месте.

Гримаса злобы опять не искривила лицо, но Айрис показалось, что она за смазанными чертами короля видит нечто другое — старого брюзгу, давно уже не способного достоверно играть роль молодого мужчины. Ведь королю было двадцать, когда он только-только вступил в права наследования, в нём лишь просыпался некромантский дар. Если б на месте Его Величества оставался Остин, настоящий король, то сейчас бы он выглядел лет на двадцать пять-тридцать. Лже-Юстиниан со стороны казался сорокалетним. Но ведь и для того, чтобы играть мужчину такого возраста, нужно иметь силы — и вряд ли они будут у человека, которому идёт седьмой десяток.

— К слову, — бодро протянул лорд Брайнер, — а куда подевался Бернард? Хороший же был советник, а после войны — как ветром сдуло.

— Прежде у тебя не возникал этот вопрос.

— Он мне не нравился… Но пришлось пересмотреть свой взгляд на многие вещи. Например, на чувства, которые я могу себе позволить, на любовь, о которой ты сам столь много толкуешь. Знаешь, — задумчиво проронил Себастьян, — ведь некроманты — однолюбы в большинстве своём. Я не смог бы метаться не то что между семерыми девушками, а даже между двумя. Приятно сделать выбор практически сразу, быть готовым признаться в любви после нескольких недель знакомства…

— Так когда, — спросил Юстиниан с весёлой улыбкой на губах, — ты собираешься делать выбор? Я понимаю, что ждать целый месяц нет никакого смысла, ведь девушек осталось двое. Думаю, мы можем сначала выбрать тебе невесту, а потом устроить подготовку к свадьбе, нашей, общей. Полагаю, гости не откажутся два раза поесть за королевский счёт.

Себастьян усмехнулся.

— Однако, я думаю, можно не злоупотреблять казной и не устраивать пиршество для выбора невесты.

— Да брось ты! За неделю мы со всем управимся. Если ты так торопишься, впрочем, можем и за два-три дня.

Себастьян скривил губы в презрительной гримасе. Было видно, что ему хочется поскорее прервать этот разговор и перейти к задуманному.

— Полагаю, двух-трёх дней у нас тоже нет, и гостей ты собрать не успеешь.

— К завтрашнему дню…

— Ты не понял, Юстиниан. Свой выбор я сделаю уже сегодня. При тебе, коль изволишь наблюдать.

Айрис хотелось закричать, что рано, что Себастьян спешит со своими признаниями, но он на самом деле очень точно угадал мгновение, когда порог зала переступила Дараэлла.

Ей удалось даже дверь толкнуть так, чтобы та не заскрипела, хотя в королевском дворце никто особенно не был щедр для смазку для петель. Дара даже не шла, а будто плыла по мраморному полу зала, и Айрис невольно представила её в красивом свадебном платье, радостную, с мягкой улыбкой, играющей на губах, с глазами, светящимися от счастья… Вот только Дараэлла не вышла бы так к королю. Может быть, когда-то этой чести удостоится тот самый предсказанный адмирал, о котором с усмешкой вспоминала горная ведьма?