Семь девиц для некроманта

— Ваше Величество, — она примела в глубоком реверансе. — Большая честь для меня увидеть вас.

Лицо Дары всё ещё закрывала вуаль. На руках она держала кота, и Остин, который, как подозревала Айрис, был довольно тяжёл и терпеть не мог, когда его кто-то крепко сжимал, сидел, не издавая ни звука, и проявлял чудеса терпения. Всё-таки, то, что должно было произойти здесь, в первую очередь было нужно ему самому, а потом уже Дараэлле, Себастьяну и уж тем более непричастной ко всем королевским делам Айрис. Себастьян и вовсе говорил, что ей здесь делать нечего.

— Леди Бюсси, — с трудом вспомнив фамилию девушки, протянул Юстиниан. — А мы здесь… рассматриваем зал. Однако, я отправил запрос в округ, чтобы прислали вашу родню… А пока можете полюбоваться на своды…

— Леди Бюсси не может любоваться на своды, — оборвал королевский лепет Себастьян. — Она пришла сюда по очень важному делу. А я всё ещё намереваюсь выбрать себе невесту.

— Бастиан, — досадливо проронил король, — ну зачем так спешить? Барышни устали с дороги. Барышни хотят повидать своих матерей, в конце концов, немного успокоиться, появиться на торжественном балу в их честь, и только тогда…

— Не люблю плясать на балах, — выпалила Айрис прежде, чем подумала, что говорит. Не следовало подавать голос и напоминать о своём существовании, теперь точно придётся выкручиваться. — Наши сердца и так уже измотаны этим отбором. Зачем тянуть дольше? Я буду очень рада, если лорд Себастьян сделает свой выбор сегодня.

Дараэлла молчала.

— Я решил всё уже давно, — продолжил Себастьян. — Я уверен, что встретил свою судьбу, а значит, должен воссоединиться с нею незамедлительно. И никакие ограничения мне не помеха. Если ты, Юстиниан, не желаешь проводить процедуру отбора сейчас же, то мы с моей избранницей можем отправиться обратно ко мне домой и там пожениться…

— У тебя ведь даже нет с собой родового браслета, который ты наденешь на запястье девицы, оглашая её своей невестой! — возмутился король. — Это же такое несоблюдение традиций!

Последний аргумент, кажется, очень рассмешил Себастьяна. Он взглянул на Его Величество так, словно с трудом сдержал хохот, рвущийся на свободу, а потом издевательски отметил:

— Ваше Величество, у моей семьи нет родового браслета. Если ты забыл, то я по происхождению не дворянских кровей. Потому моя невеста — такая же, как и я, — будет рада моему слову. Ей этого хватит. Я ведь никогда не нарушаю клятв, в отличие от других людей.

— На что это ты намекаешь? Когда король нарушал клятвы?! — возмутился Юстиниан, окончательно теряя самообладание. Было видно, что годы притворства серьёзно изменили его, сделали неким мальчишкой с телом старика, прячущемся за молодой маской.

— Король никогда не нарушал, — подтвердил лорд Брайнер. — А вот его советник, Бернард, делал это очень часто. И в первую очередь он нарушил клятву верности своему королю. Доверчивому мальчишке, который и предположить не мог, чем обернутся лишние несколько дней свободы перед его восхождением на трон… В любом случае, был пройден большой путь, и останавливаться нет смысла. Полагаю, хочешь ты того или нет, а выбор будет сделан сегодня.

Король вздрогнул и уставился на Дараэллу, рассчитывая увидеть в ней последнее спасение.

— Леди Бюсси ещё не сказала, как относится к столь поспешному отбору, — произнёс он. — Почему её мнение никто не учитывает? Может быть, она хочет пышную церемонию.

— Она не хочет, — ледяным голосом произнесла Дара, больше не таясь.

Она разжала руки, и кот, не вызвавший у Юстиниана никаких подозрений, спрыгнул на пол. Усы его подрагивали от нетерпения.

Девушка медленно вынула несколько шпилек из своих волос и отшвырнула их в сторону. Те зазвенели, упав на пол, но король не повёл и бровью. Взгляд его был прикован ко второй претендентке на сердце Себастьяна.

— Дараэлла? — прошептал он. — Что ты здесь делаешь?

— Отдаю долг, — усмехнулась горная ведьма.

Глава тридцать седьмая

— Что происходит? — раздражённо спросил Юстиниан. — Что здесь делает моя невеста? Почему она собирается участвовать в отборе? Что это за фарс? Себастьян, как ты мог допустить такое? А ты, Дараэлла? Ты поклялась своим горам, что у нас будет вечная любовь…

Дара усмехнулась. В её синих глазах засияло что-то особенно опасное, необъяснимое и оттого ещё более пугающее.

— Горы не приняли бы эту клятву, — протянула она. — Я бы сказала им, что клянусь вечно любить и вечно быть любимой короля, Юстиниана, а ты не король, и имя у тебя другое. Потому я поклялась, что восстановлю справедливость.

— Бастиан, — король повернулся к некроманту. — Ты можешь объяснить мне, что здесь происходит?

— Горная ведьма восстанавливает справедливость, Бернард, — холодно ответил Себастьян.

— Бернард сбежал сто лет назад! — воскликнул мужчина. — Ты с ума сошёл? Он же был стар! Я — Юстиниан, твой друг и, между прочим, король, правитель этой страны. И ты хочешь сказать, что какой-то безумной горной ведьме веришь больше, чем мне? Мне говорили, говорили, что этот брак не доведёт до добра, но я, дурак, влюбился, был уверен в том, что смогу всё преодолеть…

То, как на него смотрела Дараэлла, трудно было описать словами. Айрис, случайно перехватившая её взгляд, почувствовала себя не просто неуютно — она с трудом подавила желание провалиться куда-нибудь под землю.

В глазах горной ведьмы полыхало пламя. Прежде синие, сейчас они окрасились во множество ярких, безумных в своём сочетании цветов. Айрис казалось, что радужка Дары отображала высоты гор и огненные вспышки костров, у которых танцевали её сёстры-ведьмы. Или, может, так отражался тот старинный долг, который она обещала вернуть, чтобы обрести свой дар и свободу.

— Ты не влюбился, — проронила Дара с таким равнодушием, что король невольно попятился. — Я знаю, что ты сделал. Ты украл чужое лицо. Вот почему никакая магия не видела в тебе иллюзию. Ты примерил на себя не просто чужое имя. Ты отобрал чужую личину, спрятался за обликом Его Величества.

— Что за глупости! — скривился мужчина. — Я — король, король этой страны! Я… Ну, хорошо. Предположим, я — Бернард, вы ведь все успели уже в это поверить, да? А где тогда настоящий правитель?

Остин молчал. Айрис была не единственной, кто ждал от него хотя бы какой-то попытки вмешаться, заговорить, но кот даже не раскрыл рта. Он сидел на земле и внимательно смотрел на лже-короля, дожидаясь, пока тот первым нарушит тишину. Наверное, Остин мог провести так и несколько часов, и несколько дней, любуясь на всё то, что у меня отобрали.

— Воровать чужую сущность, — наконец-то заговорил он, и Айрис ужаснулась оттого, насколько голос кота был похож на голос короля, — всегда трудно. Без сущности невозможно выжить. Я не знаю, какую магию он применил там, в саду, перетягивая на себя моё лицо, но я лежал, выпитый до дна, и чувствовал себя опустошённым и практически мёртвым. Он не убил меня, нет. Он меня испил, как испивают человека до дна эти мерзкие, тёмные выходцы из старых церквей.

Остин даже встал на задние лапы, и его фигура была куда величественнее, чем у Юстиниана.