Семь дней Создателя

— Всё ясно, — шеф встал, намереваясь уйти, и выглядел бодрее заявившегося. — Репопареный ты политик, капраз. А я уж было подумал….

Что он подумал, осталось загадкой. И недопитая бутылка водки подсказывала — что-то сегодня пошло не так.

— Билли.

— Браво, Создатель! Твоя мысль о налоговых полисах гениальна. Сам выдумал или спроворил где? Впрочем, знаю — сам. Нигде на практике такое не применялось, не упоминалось и в научных трудах. Известна страна, где народ освобождён от податей. Но там нефть. Там правит султан.

— Почему эта мысль так раззадорила президента?

— Так что ж ты хочешь от чиновника номер один?

— Чиновников назначают, а он избран народом.

— Не суть важно, как приходят во власть — важно, что она есть и любит есть.

На следующий день со мной побеседовали. Подошёл зам по безопасности главы президентской Администрации и сквозь зубы:

— Ты, капитан, о карьере своей думаешь?

Какое тебе дело, думаю, а вслух:

— Каждый день.

— Хреново думаешь.

— Как умею.

— А не думал, что можешь загреметь отсюда прямиком на Новую Землю смотрителем маяка?

— Вот те раз! А я надеялся командующим Черноморского Флота.

— Вот-вот, белые медведи таких шутников и любят.

Но служба моя продолжалась, и избирательная кампания Патрона катилась по стране. Не помню, в каком городе пустился он в пляс перед восторженной толпой. Ладно бы русскую вприсядку — не получись, так народ зачёл попытку. А он что-то западное закрутил, и получился танец живота, рассмешивший публику.

— Видели бы вы меня двадцать лет назад, — посетовал седовласый танцор диско.

Двадцать лет назад ты с энтузиазмом строил коммунизм, который теперь так люто ненавидишь, с неприязнью подумал я. И, наверное, не один.

Перед днем, так называемого затишья, навестил меня

— Как думаешь, победим?

— Думаю, надо ли?

— Ты о политике или здоровье?

— Пробоины по обоим бортам.

— Не дрейфь, капраз, мотор выдержит — мы ещё таких, понимаешь, дров наломаем….

— А не выдержит?

— Задача — продержаться как можно дольше, чтобы не жалкая в стране была прослойка собственников, а целый, понимаешь, класс.

— Но ведь право на частную собственность прописано в новой конституции.

— Прописать-то прописали, но знаешь, как у нас в России — закон, что дышло….

— К чему коллизии, пока власть в руках? Кажется, Иосифу Виссарионовичу приписывают слова — не важно, как проголосовали, важно, как подсчитали.

— Вот на это я не пойду никогда: я — гарант конституции, а ты что предлагаешь?

— Как вариант.

— Таких вариантщиков под зад, понимаешь, метлой.

— Скоро уж и так, — я кивнул на ядерный чемоданчик, — мой срок подходит к концу.

— А потом не хочешь в мою команду?

— В качестве…?

— Правды-матки резотеля.

— Есть такая должность?

— Введём.

Мы чокнулись, выпили, поставили бокалы.

— Я море люблю.

— А я — русский народ.

Когда Патрон ушлёпал к себе:

— Билли, а может принять предложение?

— Ты же был советником.

— И не плохо получилось.

— Не скучны повторения?

— Понимаешь, жалок он в своих заблуждениях и одинок.

— Этот заблудший развалил могучий Союз и вогнал Россию в долги по самые помидоры.

— Весь мир живёт на инвестициях.

— Но не тех, что оседают в карманах чиновниках.

— Что предлагаешь?

— Пора сворачиваться.

— Нет, Билли, хочу знать результаты выборов. В конце концов, мы можем заключить пари.

— Согласен и ставлю против твоего Патрона.

Билли выиграл. Из восьми претендентов на первый пост государства мой Патрон оказался вторым с тридцатью процентами голосов против тридцати двух у кандидата от коммунистов. Они и вышли во второй круг голосования. У пяти кандидатов, оставшихся за бортом гонки, суммарно едва набиралось пять процентов. Но был ещё Генерал с семнадцатью процентами избирательских симпатий. Он мог обеспечить успех во втором круге любому из кандидатов, но не спешил определяться. Запаниковали молодые пиарщики из команды президента — если Генерал не внемлет щедрым посулам, значит, принял предложения коммунистов.

— Разгоню всех к чёртовой матери, — грозился Патрон, до белых костяшек тиская в ладони бокал.

— Коней на переправе не меняют, — буркнул, чтобы сказать что-то.

Но Патрон поменял. Однажды ночью явился трезвый и без водки.

— Огнестрельного не носишь? — покосился на мой кортик.

— К чему? Охрана кругом.

— Сейчас поедем без охраны.

Мой долг следовать за президентом, а не докучать ему вопросами. Пристегнул к запястью чемоданчик.

— Я готов.

Покинули загородную резиденцию и долго ехали ночной дорогой. Шеф держал возле уха мобильник и подсказывал водителю путь. Наконец фары нашего автомобиля осветили "Мерс", стоящий у обочины.

— Выходим, — это Патрон мне.

Мы пересели из нашего авто в таинственный "Мерседес" и оказались гостями двух подозрительных субчиков. Что в них подозрительного? А всё — начиная от внешнего вида и до внутреннего содержания. Не понравились мне эти люди. Тот, что за рулём, прятал глаза за тёмными очками, голову держал прямо и говорил глухим низким голосом — что фантомас из фильма. Второй весь извертелся, казалось, вот-вот боднёт кого-нибудь лысым черепом.

— С этим баулом и в сауну к девчатам? Хи-хи…. Ну, и работёнка у тебя, моряк.

— К делу, — сказал Патрон.

— Генерала мы прессанём, — заскрипел фантомас в тёмных очках, — и коммуниста укоротим.

— Ваши условия, — голос шефа непривычно вибрировал.

Яйцеголовый открыл кейс на коленях, протянул президенту зачехлённые в файл листы.

— Это список подлежащих амнистии.

— Ясно. После инаугурации, — Патрон принял его. — Что ещё?