Семь фунтов брамсельного ветра

Зато на улице меня догнал… Пень. То есть Левка Дубов.

— Мезенцева, можно я тебя провожу?

— А зачем?

— Ну… так.

— Дубов, — сурово сказала я, потому что внутри у меня все еще сердито булькало. — Проводи, если хочешь. Но я люблю ясность и хочу сказать сразу: шансов у тебя никаких. Как в старой песне: «Я на свадьбу тебя приглашу, а на большее ты не рассчитывай…»

— Женька, да ты чего… — забормотал он. — Я же… ну, просто. Мы же одноклассники…

Мне вдруг стало противно. Из-за себя. Вот дура-то! Парнишка к тебе по-хорошему, а ты… как с тем охранником!

— Пе… Лева, извини. Просто я перекипела. Сцепилась там у выхода с одним…

— Да я знаю! Я же рядом был!.. Правильно ты… Только как ты теперь будешь писать сочинение?

— Какое?

— Ну, про дискотеку! Олимпиада же говорила на прошлом уроке, позавчера…

— Позавчера я в школу не ходила, горло болело… — Это была правда. А Лючка-то почему ничего про сочинение не сказала? И Стаканчик! Забыли растяпы…

— Пять Колец распорядилась: кто пойдет на дискотеку, через неделю сдаст сочинение на тему «Наш праздник»… Делов-то! Две странички написать… Только что теперь напишешь ты?

— А ничего! Скажу, что не знала про задание. Пусть ставит двойку…

— Есть ведь еще выход — реферат…

— Какой реферат?

— Ну, ты даешь! В полном отрубе от классных дел… В тот же день географ предложил: кто хочет, пусть возьмется за реферат на любую географическую тему. Говорит: «Заработаете пятерку за реферат, гарантирую пятерку за год, даже спрашивать не буду до самого лета»… Ну, все заныли: сочинение, да еще реферат какой-то, двужильные, что ли? А он говорит: «Кто притмется за географическую тему, того от сочинения освободят, я уговорю». В том смысле, что зачет по русскому пусть Липа ставит, прочитавши эту рефератную писанину… Только там ведь надо писать обалденно, целую тетрадку…

— Кто-нибудь согласился?

— Ласковый Май, конечно. Еще Анка Шипицына и Вовочка… Потому, что в русском он ни в дугу, хотя и стихи сочиняет, а реферат можно клепать на компьютере. Там программа сама проверяет ошибки.

— Ох уж, она проверяет, — вспомнила я нашего домашнего грамотея с программой «Word»…

На следующий день я уточнила у Дмитрия Витальевича насчет реферата. Он все подтвердил. И насчет годовой оценки, и насчет того, что можно брать любую тему.

— Лишь бы связана была с географией… Ну, а если будет добавлено немного чего-нибудь еще: скажем, лирики или философии, это тоже не возбраняется… — Он обрадовался, что я оказалась в числе «рефератчиков» (или как — «реферантистов»?).

— А если много? — насупленно спросила я.

— Чего много?

— «Философии» и «лирики».

Он засмеялся:

— Еще лучше.

— Можно, я напишу про остров Джерси?

— Про что угодно! А… почему именно такая тема?

— Это как раз лирика. В реферате я все объясню…

2

Сама не знаю, что меня толкнуло на реферат. Ну, не просто же отвращение к Олимпиадиному заданию. Тогда зачем взвалила на себя такую работу? Может… зашумел опять в ушах брамсельный ветер?

Писать я принялась в тот же вечер. Хорошо, что Илья приходит поздно и компьютер часов до десяти свободен.

Я начала стучать по клавишам:

«Этот выбор может показаться странным. Никогда я на острове Джерси не была, никого у меня там нет, и еще недавно я о нем даже не слыхала… Кажется, это не совсем подходящее начала для реферата по географии. Прошу прощения, начну по правилам.

Остров Джерси принадлежит к архипелагу Нормандских островов, он крупнейший из них. Его площадь 116 кв. км., в основном это сельскохозяйственные угодья. Береговая линия острова пользуется большой популярностью у туристов…»

Передо мной лежала распечатка, которую еще осенью сделал Илья, когда добывал для меня сведения о монетах. Про монеты все было по-английски, а история и география Джерси — на русском языке. И я бессовестно скатывала эти сведения. А что? Не самой же сочинять!

Я написала, что в средневековые времена остров принадлежал независимому Нормандскому герцогству и еще тогда, при герцоге Вильгельме Завоевателе, почти тысячу лет назад, там появилась своя конституция. Сейчас остров Джерси — английское владение, но пользуется автономией. Там говорят на двух языках: французском и английском. Для финансовой и торговой деятельности используется английский, а для торжественных церемоний и судебных дел — по давней традиции — французский…

Ну и всякие другие сведения. Даже географические координаты привела: 49 градусов северной широты и 2 градуса западной долготы. И добавила, что это приблизительно, потому что сама определяла по атласу, а он у меня маленький…

Я писала не торопясь и почти каждый вечер. Сперва совсем понемногу. Упомянув про население (всего-то восемьдесят шесть тысяч) и про хозяйство (огородничество, цветоводство и рыболовство), сообщила:

«А еще на острове добывают великолепный джерсийский гранит, отливающий всеми оттенками осенних листьев. Из такого гранита сложены изгороди и постройки в поместье Огр, где расположен зоопарк, устроенный знаменитым ученым и писателем Джералдом Дарреллом.

Сначала Даррелл, который привез много животных из Западной Африки, содержал этот зоопарк в Англии, в пригороде Борнмута, в саду своей сестры. Сестра была не очень довольна, а власти не хотели выделить для зоопарка территорию. Наконец, одурев от непробиваемой тупости чиновников (это Даррелл сам так пишет) и испугавшись бесконечного списка правил и законов, под гнетом которых сгибается каждый гражданин Великобритании (если бы только Великобритании! — это уже я пишу, Е.М.), я решил попытаться перенести зоопарк на Нормандские острова.

Попытка удалась, зоопарк получился прекрасный. Джеральд Даррелл написал про него книгу «Поместье-зверинец». Эту книгу я подарила своему другу, пятикласснику Всеволоду Мельникову, которого друзья зовут по-своему — Лоська.

Лоська хороший человек. Он очень любит всякую живность. Мы с ним познакомились, когда он на пустыре хоронил своего знакомого кота, которого какие-то мерзавцы убили ради забавы.

Мне кажется, что на острове Джерси никто просто так, ради злости и тупости, не убивает животных и жизнь там добрее, чем у нас. Только не надо говорить, что я не люблю свою страну. Я не люблю, когда убивают…

На Джерси мягкий приморский климат. Не так тепло, как в южных странах, но все равно хорошо. Поэтому там много туристов. Я читала, что недавно там, в столице острова, городе Сент-Хелиёр, проводился какой-то международный шахматный турнир. Не помню, какой именно, и, может быть, ошибаюсь. Но все равно я подумала, что Лоська, если бы он хотел, мог бы со временем побывать на таких турнирах. Но он не хочет, хотя в шахматы играет так, что знатоки отвешивают челюсти (Дмитрий Витальевич, простите). Недавно Лоськины взрослые знакомые договорились, что его на неделю бесплатно пошлют в специальный загородный лагерь. Там фирма «Легенда» финансировала проведение большого детского шахматного турнира, собирали ребят из нашей и всех соседних областей. И Лоська совсем уже собрался, но за три дня до отъезда подобрал беспризорного больного котенка. «Полудохлого», как говорили многие. Раньше он боялся заводить кота, потому что трудно с кормом, но теперь он не мог пройти мимо. И, чтобы выхаживать этого малыша, он заявил, что не поедет. Ни за что! Был большой крик и упреки, но Лоська сказал: «Шахматы деревянные, а Васька живой. Если он умрет, они мне зачем?»…»

Шум в самом деле был большой.

Тот известный в наших краях гроссмейстер, с которым Илья в конце концов познакомил Лосенка, очень заинтересовался «этим вундеркиндом». Он был в числе организаторов детского турнира и «пропихнул» в список участников пятиклассника Севу Мельникова, хотя тому нечем было платить за путевку. Все платили, а Лоську решено было послать бесплатно. И может, стал бы он победителем, если бы не тощий полумертвый Васька, найденный в рыхлом снегу у мусорного бака.

Напрасно Лоську уговаривали все, кто мог. Мать обещала, что будет нянчиться с заморышем, как с любимым дитятей (но она же с утра до ночи на работе!) Я хотела взять Ваську к себе, сносить в ветлечебницу, кормить витаминами и не спускать с рук, пока Лоська воюет на шахматных полигонах.

— Ну да… — сказал Лоська. — Ты его, может быть, и выходишь. Но, когда я вернусь, он будет уже знать тебя, а не меня. Я для него буду никто…

— Он привыкнет к тебе снова! Он же еще кроха!

— Ну да, привыкнет! Скажет: когда больной был, со мной нянчились другие, а теперь ты на готовенькое…

Я, потеряв терпение, хотела заорать Лоське, что безмозглый (месяцев двух от роду) Васька этого не скажет, потому что говорить не умеет и ничего не смыслит. Но увидела, как Лоськины марсианские глаза обильно наливаются слезами. Он эти глаза не отводил, а несчастного Ваську тихонько прижимал к груди.

Потом он выдавил:

— Я же все равно там ничего не выиграю. Только про него буду думать, если поеду…

— Всё, ша. Отбой, — сказала я. — Уже никто никуда не едет.

Надо отдать должное Илье. Он уговаривал меньше всех. Вернее, почти вовсе не уговаривал. Хотя перед гроссмейстером брату было неловко: ведь именно он, Илья, навязал Лоську ему в ученики, а тут такой «немыслимый каприз».

Мне, один на один, Илья сказал:

— Я вдруг понял простую вещь: Лосенок никакой не шахматист по природе…