Семь кило баксов

– Вот оно что, – с улыбкой сказала Генриетта Александровна. – И как же вам удалось его разыскать?

– Я его не искала. Даже не знала о его существовании. Просто встретились – и все.

– Случайно?

Что-то было в этом вопросе собеседницы. Наверное, недоверие.

– Мне и самой уже кажется, что не случайно, – призналась Полина.

Генриетта Александровна смотрела на нее с прищуром, как обычно смотрят пожилые, многое повидавшие люди на желторотых птенцов, еще не смыслящих, что такое настоящая жизнь.

– Вы не расспрашивайте, пожалуйста, меня ни о чем, – попросила хозяйка. – А поговорите с самим Прокоповым.

Полина содрогнулась от одной мысли о подобном развитии событий.

– Ни за что!

– Почему? – удивилась хозяйка.

– Опыт моего общения с ним был не очень приятный.

И все равно Генриетта Александровна, кажется, не понимала.

– Мне показалось, что он действительно… м-м… нехороший человек.

– Кто?!

– Прокопов.

– Да как же вы можете так говорить!

– Вы и сами сказали, – смутилась Полина.

– Что я сказала?

– Что он не как все… что хулиганистый… что словечки там всякие…

– Да вы бы знали, какой он был! – уже не сдерживала негодования от слов собеседницы Генриетта Александровна. – Да, он был из простой семьи! Да, он отличался от нас! Да, от него можно было ждать чего угодно! Но, между прочим, когда его сажали в тюрьму, он ни словом на суде не обмолвился о том, что в тот вечер на остановке с ним была Маша!

– Какая Маша? – опешила Полина.

А ответ лежал на поверхности.

– Ваша мама, Полина. Ваша будущая мама, – сказала Генриетта Александровна. – Они с Прокоповым возвращались домой, и тут Прокопов ей говорит: «Холодно ведь. Давай я тебе шапку подарю». Подошел к девушке на остановке и снял с нее шапку. И они убежали.

– С мамой? – все еще не верила Полина.

– Естественно. Им было весело. Все выглядело как шутка. А Прокопов еще был выпивши. Потом за эту шутку ему пришлось расплачиваться. Он все взял на себя. И про Машу не сказал ни слова. Но мы-то знали, как там все было на самом деле.

Вдруг лицо Генриетты Александровны приняло совершенно расстроенное выражение, она отгородилась, закрылась ладонями, и так, из-за ладоней, глухо и едва слышно произнесла:

– Вы не знали, наверное. Прошу вас – извините за то, что я вам это рассказала.

Глава 73

– Интересная коллизия вырисовывается, – сказал Маркелов и выложил на стол перед шефом компьютерную распечатку. – Вот сами посмотрите. Мы проанализировали все звонки – входящие и исходящие, – которые проходили через служебный звонаревский телефон. Пока что не будем говорить о содержании разговоров, а займемся голой статистикой. Сплошные цифры, в общем. Вот фирма «Экрим». За то время, что записывались разговоры, из «Экрима» Звонареву звонили четыре раза, он сделал три ответных звонка. Фирма «Политроника»: два звонка Звонареву, от Звонарева, правда, ни одного ответного. Смотрим дальше, берем кого-нибудь наугад. Фирма «Альбинос-У». Целых шесть звонков, один ответный. Фирма «Сартакеев и компания»: два звонка и два ответных. И так далее. Тут дело вот в чем. Я в этом списке оставил только те фирмы, которым Звонарев был должен. Это его кредиторы. Вы видите? Названивали Звонареву, интересовались судьбой своих денег. Кому-то Звонарев больше был должен, кому-то меньше, но волновались все. Волновались и звонили. Кроме одной фирмы-кредитора…

Маркелов сделал паузу и выразительно посмотрел на шефа: сейчас, мол, я вам такое скажу…

– Фирма «Агротрейдинг», – сказал Маркелов.

Шефу это название ни о чем не говорило, он и промолчал.

– А это как-никак самый главный кредитор звонаревской фирмы! – торжествующе заключил Маркелов. – Вы понимаете? Им Звонарев больше всего оставался должен! Всем остальным кредиторам, вместе взятым, он задолжал меньше, чем одному «Агротрейдингу»! И они ни разу – ни разу! – не позвонили Звонареву! Но не забыли же они о своих деньгах! Значит, дело в другом! Правильно?

– Ты думаешь, у них был информатор в недрах звонаревской фирмы?

– Да! – счастливо улыбнулся Маркелов. – Там был «крот»! Человек, который был в курсе звонаревских дел и своевременно сообщал в «Агротрейдинг» последние новости. Думаю, «крота» не засылали. Я проверил списки работающих, там за последние полтора-два года не появился никто из новых, никто из тех, что обладали бы доступом к важной коммерческой информации. Значит, стучал кто-то из старых проверенных кадров. Кто-то из ближайшего звонаревского окружения. И я догадываюсь, кто это был.

– Звонаревский главбух?

– Ошибочка! – не стал щадить начальственного самолюбия Маркелов. – Эта Галина Петровна – честнейший человек, насколько, естественно, может быть честным главный бухгалтер в современных экономических реалиях. У «крота» другое имя. Это Борис Евгеньевич Червяков, заместитель Звонарева.

– Тот, которого убили?

– Да. Вот теперь его убийство выглядит логичным. Он работал на своих тайных хозяев, после гибели Звонарева стал опасен – и сам погиб. Они боялись, что он их сдаст. Мы ведь вызывали его на допросы. И у них не выдержали нервы. А его роль мне видится такой. Его подкупили, я думаю, после того, как у звонаревской фирмы начались проблемы и стали накапливаться долги. «Агротрейдингу» потребовался свой человек в звонаревском окружении, который держал бы их в курсе всего происходящего, – все-таки Звонарев был должен «Агротрейдингу» кучу денег, и они опасались, что их при расчетах обойдут. Этот Червяков действительно пригодился своим хозяевам из «Агротрейдинга», как я думаю. Конечно, это только мои предположения, но похоже, что Червяков успел сообщить им о готовящейся передаче грузовиков. Звонарев отдавал весь свой автопарк Берикову – в виде компенсации за якобы пропавшие деньги, предназначенные для закупки змеиного яда. И у Звонарева больше не оставалось ничего. Так только, по мелочи – машина, квартира. Но этого было мало для того, чтобы расплатиться с главным кредитором. И те решили нанести упреждающий удар, чтобы не остаться ни с чем. Отдать автопарк на сторону мог только Звонарев. И его убили, чтобы он не делал подобных глупостей.

– Так быстро сориентировались?

– Они заранее были готовы к подобному развитию событий. И только ждали сигнала. Сигналом стало сообщение Червякова. Так что теперь нам осталось только задокументировать связь Червякова с «Агротрейдингом». Как только мы найдем доказательства существования этой связи – можно будет считать, что дело раскрыто.

– Хорошо, но тогда при чем тут Прокопов?

– Ни при чем, – сказал Маркелов. – Непосредственно к гибели Звонарева он не имеет никакого отношения. Он хотел отомстить. Но не убийством. С ним приключилась совсем другая история. Я сделал запрос и получил справку по уголовному делу, по которому Прокопов проходил двадцать лет назад. Там открылись интересные подробности. Оказывается, они все вместе учились: Прокопов, Звонарев и Мария Звонарева. То есть тогда она еще не была Звонарева, конечно. А собиралась стать Прокоповой. По крайней мере, у девушки Маши отношения с Прокоповым были самые теплые.

– Так в уголовном деле и написано? – недоверчиво ухмыльнулся шеф.

– Там про девушку Машу совсем ничего не написано. Ни единого слова. А узнал я все от их бывших сокурсников. Не поленился, разыскал кого мог и встретился. Так вот знаете, почему про Машу в материалах уголовного дела не было ни единого слова, хотя она, как выясняется, присутствовала на месте преступления и при известном умении следователей ее запросто можно было бы подвести под статью? Прокопов ее любил. И на допросах не сказал о ней ни слова. И еще маленькая подробность, объясняющая, почему Прокопов на допросах молчал о Маше как партизан. Через шесть месяцев после описываемых событий Маша родила дочь.

– Полину?

– Полину.

– Так она не Звонарева?

– Она Прокопова, – сказал Маркелов. – В том-то все и дело.

Глава 74

Маркелов не стал вызывать вдову повесткой, а приехал к ней домой, договорившись о встрече заранее. Женщина была в черном, но Маркелов обратил внимание на с тщанием наложенный макияж, недавно сделанную прическу и свежий маникюр. Похороны похоронами, а жизнь жизнью, подумал он и вздохнул украдкой. У каждого свой запас скорби, некоторым того запаса хватает ненадолго.