Семь Оттенков Зла

— И вы ничего не видели?

— Шел мокрый снег. Море штормило, и корабль вел себя неспокойно. Все мое внимание было сосредоточено на работе. Хотя около полуночи я видел свет фонаря в том районе палубы. Я не мог оторваться от штурвала, чтобы рассмотреть поближе, кто там ходит. Потом свет погас, и я решил, что, кто бы это ни был, он повернулся ко мне спиной и направился к переднему люку, чтобы спуститься вниз. Что касается звуков… сквозь завывание ветра ничего было не расслышать.

— То есть, вы видели только свет фонаря?

— Только его.

— А на палубе были другие члены экипажа?

— Один человек, — отмахнулся Стоунмен. — Да и то, нельзя сказать, что он был «на палубе». Это был о’Хара в «вороньем гнезде». Худшего места такую погоду не найти. Предупреждая ваш следующий вопрос: работа о’Хары заключается в том, чтобы смотреть вперед, а не вниз, на палубу. Так что…

— Что вы обо всем этом думаете? — перебила Берри.

— Это очевидная уловка, чтобы вызвать Гулби на палубу в конкретное время. Но я понятия не имею, кто это сделал. — Капитан подтолкнул к ней записку.

— Сьюзан П., — покивала Берри. — Я рискну предположить, что Гулби знал это имя, иначе он не стал бы подниматься на палубу.

— Да, — согласился капитан, не отрывая глаз от бумаги. — Он должен был знать это имя.

— Что бы все это ни значило, это не имеет никакого отношения к товарам Гулби, — заключила Берри. — Вы согласны?

Он кивнул.

— Да, кражей тут не пахнет.

— Но… чем тогда пахнет?

Стоунмен долго молчал.

— Сьюзен П. Вероятно, это кто-то, кого Гулби когда-то знал. Я не думаю, что она здесь, на борту, но кто-то мог подписаться ее именем. Или же кто-то действует… ну… в ее интересах. Вы понимаете?

— Да.

Стоунмен тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.

— Никогда раньше не терял пассажиров таким образом. Нет, случалось, что кто-то заболевал и умирал… даже маленькие дети. Такие случаи разрывали мне сердце, когда я видел, как это происходит, но ничего не мог сделать. Но чтобы кого-то выбросили за борт… Я слышал подобное от других капитанов. Им просто выпал неудачный жребий. Некоторые из них думали, что это расплата. Они называли это «Долгом Нептуна». Вот, почему я так настойчиво убеждал всех не подниматься на палубу, пока лед не растает, и можно будет крепко держаться за страховочный канат. — Он посидел несколько секунд, уставившись в пустое пространство мимо Берри. Затем его взгляд прояснился, и он снова сосредоточился на своей пассажирке. — Я не знаю, нужно ли сделать еще что-то сегодня вечером, — признался он.

— Я согласна с тем, что нельзя все так оставлять. Один или несколько пассажиров этого корабля убили человека. Как вы собираетесь выяснять, кто это сделал?

— Мисс Григсби, я выслушаю все, что вы можете мне предложить. Потому что для меня это нечто новое. Я никогда не попадал в подобные ситуации.

Берри потратила несколько секунд на обдумывание возможностей. Одна из мыслей показалась ей потенциально ценной.

— Каждому на борту следует переписать то, что написано в записке, печатными буквами. Автору оригинала было бы слишком тяжело замаскировать собственный почерк. И я боюсь, что членов экипажа также нельзя исключать. Но… я вам так скажу, капитан: я не могу даже предположить, кто мог это сделать. Никто из пассажиров — а я много раз разговаривала с ними — не вызывает таких подозрений.

— Никогда нельзя узнать человека достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, на что он способен, а на что нет. Во всяком случае, по внешнему виду этого никак не определить. Ладно. Мне нравится ваша мысль. Мы начнем утром. Как думаете, вам удастся хоть немного поспать?

— А вам?

— Нет, — ответил он.

— Я попытаюсь. И вам следует.

С этими словами Берри покинула каюту Стоунмена и направилась по коридору к себе. Когда она добралась до своей двери с ключом в руке, она решила, что сон этой ночью — маловероятная перспектива. На корабле было тихо, если не считать обычного скрипа досок и шума моря, бьющего волнами о корпус. Берри покачала головой, прошла дальше и вошла на камбуз.

Помещение пустовало, если не считать МакКига, натирающего песком посуду, оставшуюся после ужина, над большим металлическим котлом. Он кивнул ей в знак приветствия и продолжил работу.

— Могу я попросить у вас чашечку кофе? — спросила она.

— Только остатки. — Это прозвучало как предупреждение.

— Я не возражаю.

Берри села за стол. Над ее головой пара фонарей раскачивалась в такт движению корабля. МакКиг налил ей примерно полчашки и поставил перед ней зловещую жидкость цвета черного дерева. Сделав один глоток, Берри поняла, что сможет бодрствовать еще несколько дней.

МакКиг вернулся к мытью посуды. Внезапно он замер и тихо сказал:

— Слышал, прошлой ночью кое-кто вывалился за борт.

— Так и есть.

— Это был Гулби?

— Верно.

Его лицо с впалыми щеками повернулось к Берри и снова отвернулось. Он продолжил работать.

— Жаль. Но вы можете быть уверены, что он умер быстро.

— Небольшое милосердие. — Берри вдруг поняла, что команда не знает о записке. Другими словами, только человек или люди, написавшие записку, знали о произошедшем.

— Такое время от времени случается, — сказал МакКиг. — Кто-то ведет себя неосторожно. Не понимает, насколько опасной может быть корабельная качка и обледенелая палуба.

Берри сделала еще один глоток кофе, но больше пить не смогла.

— Надеюсь, что скоро погода улучшится.

— Да, мэм.

Берри отодвинула свой стул, встала и вернула МакКигу смертоносную чашку.

— Падение за борт уже случалось… дайте-ка вспомнить… пару лет назад, — сказал МакКиг. — Это был старик. Возвращался из Нью-Йорка. Капитан подумал, что он, возможно, решил уехать, потому что его жена только что скончалась.

— Очень жаль. На каком корабле это произошло?

— Так на этом самом, мисс. Я никогда на другом и не работал.

Берри замерла.

— На этом судне? — переспросила она. — Я только что говорила с капитаном. Из его слов я поняла, что подобных случаев на его корабле никогда не было.

МакКиг перестал натирать посуду. Он отставил тарелку в сторону и повернулся к Берри.

— Кое-что, что вы сказали вчера, задело меня, мисс, и я должен избавиться от своей ноши. Вы сказали, что это корабль капитана Стоунмена. Что ж, это неправда. Капитан этого корабля — Томас Дойл, честный и порядочный.

— Дойл? — переспросила Берри. — Я не понимаю…

— Как и мы. Я имею в виду команду. Незадолго до начала погрузки мы получили сообщение от судоходной компании, что капитан Дойл в этом рейсе не участвует, а у штурвала будет капитан Стоунмен. Именно капитан Дойл украсил вашу милую каюту и выкрасил ее в розовый цвет, так что благодарить вам следует именно его. Дело в том, что никто из экипажа прежде не работал с капитаном Стоунменом. Так что… вы меня задели.

— Ясно, — пробормотала Берри. Ее голос прозвучал вяло. В памяти всплыли слова Стоунмена, когда он показывал ей и Мэтью свежевыкрашенную каюту, переоборудованную из загона для коз.