Семьдесят минуло: дневники. 1965-1970
Шрифт:
Слабый желудок тоже часть отцовского наследства; Карло Бонапарте умер от рака желудка в Монпелье, не дожив и до сорока лет. Наполеон на Святой Елене распорядился, чтобы после его смерти произвели вскрытие; заключение специалистов могло пригодиться королю Рима.
Сначала отец принимал участие в борьбе за независимость острова под предводительством Паоли. Он объявил себя сторонником Франции только тогда, когда понял, что всякое дальнейшее сопротивление безнадежно. Вероятно, сын приобрел бы в его лице хорошего и сдерживающего советчика.
Здесь в доме отца и мать чувствуешь ближе, чем сына. Современники считали, что Летиция воплощает в себе тип римской матроны лучших времен республики. Мне пришлось здесь задуматься и о слове matrix [355] , а именно — о его переносном значении: «корень, из которого вырастают ветви». Кто б еще помнил ее имя, не будь сына? Но даже если не принимать его во внимание, — какое богатство от нее исходило. «Pourvu que cela dure» [356] —
355
Матка; матрица (лат.).
356
«Лишь бы только это длилось» (франц.).
На таких женщин и матерей можно положиться, когда обрушивается дом, — более того, именно тогда. Нужда не стирает ее черт; она делает их еще больше достойными уважения. Она пережила крайнюю бедность после бегства из Аяччо в Марсель, много печалей на Эльбе, позднее в Риме. Но был там и вечерний блеск. Вероятно, после смерти сыновей у таких матерей бывает чувство, что им приснилась молния Юпитера или искрящийся метеор.
Как у каждого народа есть собственный герой, так он имеет и собственный образ матери. В образе matrona возвращается Юнона; ее находишь в самой маленькой хижине, у самого скромного очага. Перед ней вынуждена остановиться и самая язвительная критика, даже критика Барраса [357] .
357
Поль Баррас (1755–1829), активист Великой французской революции, инициатор термидорианского переворота, фактический правитель Франции в 1795–1799 года. Баррас помогал при осуществлении наполеоновского переворота 18 брюмера 1799 г., но не пользовался доверием Наполеона, был отстранен от политической деятельности и до конца жизни прожил под полицейским надзором.
Во время Второй мировой войны я думал, будто звезда Наполеона поблекла; я обманулся. Бенуа-Мешен [358] сказал мне в Париже во время русской зимы [359] : «Гитлер воюет там не только с русскими; он воюет и с Наполеоном». Этим он хотел сказать, что зловещее предзнаменование 1812 года продолжает оказывать воздействие.
Наполеон остается «мужчиной столетия», как Гёте остается его поэтом. Он живет еще в пределах исторического мира, масштабов которого достаточно, чтобы судить о нем. Это показывает, что он слеплен из другого материала, нежели новые властелины. Они — титаны, которые не найдут ни своего Плутарха, ни Тацита; исторические оценки их не касаются. Отсюда выходит, что воспитанное на классике чувствование и мышление с ними не «справится».
358
Жак Бенуа-Мешен (1901–1983), французский писатель и журналист. В начале войны побывал в краткосрочном плену. Вернувшись, вошел в правительство Дарлана и до сентября 1942 г. являлся в нем министром, ответственным за франко-германские отношения. Автор впервые познакомился с Бенуа-Мешеном 9 сентября 1942 г.
359
Имеется в виду зима 1942 года, заставшая немецкую армию в России.
В таком доме вспоминаешь и собственного отца; я с удовольствием имел бы своего сейчас рядом. Редко у нас протекала застольная беседа, в которой речь не заходила бы о Наполеоне и Александре.
Снаружи стало еще теплее; запечатлев в памяти фасад, мы прогулялись по кварталу. Мы прошли мимо пассажа, через который в мае 1793 года сумел спастись Наполеон, после того как профранцузское восстание провалилось и земляки объявили его предателем родины. Я и не знал, что волнения происходили в пределах видимости отчего дома. Ситуация наглядно демонстрирует скромное, почти провинциальное начало карьеры. Всей семье пришлось бежать, и через Кальви она благополучно добралась до континента.
Побродив немного по берегу моря или, скорее, вдоль причала, мы свернули на Пальмовую площадь. Она заслуживает своего названия; ее украшали группы высоких, гладких и красиво ухоженных пальм, которые в этом климате чувствуют себя очень уютно. Аяччо издавна известен как курорт. Сюда обычно посылают молодых людей, имеющих слабые легкие. При этом мне пришло в голову, что в таком случае адвоката Хау и его будущую жену свела здесь судьба — к его процессу я обращался часто и всегда с тем же волнением. Не про каждое преступление скажешь, что оно достойно сборника интересных случаев в криминалистике. Оно во многих отношениях дает материал к размышлению.
Под пальмами все зовет к угощению; один ресторанчик за другим, бесконечной чередой тянутся накрытые столы. Мы видели
и слышали иностранных туристов, которые с аппетитом уписывали там всякую всячину, — почти сплошь земляки. В каждом меню, подчеркнутые красным, повторялись два блюда, которые следовало непременно отведать, прежде чем покинуть остров: паштет из рябинника и кушанье, состоящее из половины омара и половины лангуста. Тут не нужно долго упрашивать.Корсиканский кельнер, обслуживавший нас, не только знал, что мы прибыли из Порто, но и был знаком с нашим хозяином, с которым дружил или находился в родстве.
За соседним столом сидели пятеро молодых парней, заказавших себе омара. Им подали такой экспонат, одного которого им всем хватило бы за глаза. Он был величиной с кролика, его могучие клешни сами по себе составляли отдельное блюдо. Это был самый внушительный экземпляр, какой мне когда-либо случалось видеть. Когда я осведомился у нашего Ганимеда о цене, он, осторожно оглядевшись, извлек из кармана карандаш и написал на скатерти: 78 франков. Это напомнило мне придворного, о котором я однажды прочитал, кажется, у Сен-Симона, что он никогда не хотел связывать себя словом, даже когда кто-то спрашивал у него время. В таком случае он доставал из кармана часы и молча показывал их.
К вечеру после короткого перелета мы высадились в Ницце и вдоль моря поехали к центру города. По левую руку запыленные пальмы перед выцветшими фасадами вилл и гостиниц. Время здесь за восемьдесят лет, казалось, почти не сдвинулось; то, что большинство жалюзи было опущено, только усиливало впечатление магической дремоты.
Проезжая мимо, вспоминал о Ницше, Фридрихе III, Марии Башкирцевой [360] . Слабые легкие и скука обычно приводили сюда, в этот большой зимний сад Европы, как скромных мещан, так и весьма богатых людей. Предполагаю, что Ницше мог обойтись ста пятьюдесятью франками в месяц, тогда как шестнадцатилетней Башкирцевой для весеннего пребывания здесь едва ли хватало тридцати тысяч. Франсуа Копе, навещавший ее в Париже, испытывал нечто сродни восхищению волшебной орхидеей, смешанному с недобрыми предчувствиями. «C’est trop!» [361] У нее тоже были проблемы с легкими.
360
Мария Башкирцева (1858–1884), французская художница русского происхождения, автор знаменитого дневника. Мопассан, посетив ее могилу, сказал: «Это была единственная Роза в моей жизни, чей путь я усыпал бы розами, зная, что он будет так ярок и так короток!» Эрнст Юнгер еще в начале сороковых годов тоже навещал могилу Марии Башкирцевой в Париже.
361
«Это чересчур!» (франц.).
Все еще находятся люди, которые проводят свой отпуск в Ницце, хотя жизнь здесь стала лихорадочной и дачные привычки изменились. В ту пору города на Лазурном берегу посещали либо со светскими намерениями, либо в медицинских целях. Они были климатическими курортами, и основным средством отдыха здесь считались дальние прогулки. Они-де приводят к хорошему самочувствию, и даже к эйфории; можно перечитать об этом в «Утренней заре».
Однажды Мария Башкирцева записывает, что у всех мужчин, попавшихся ей навстречу на променаде, шляпа была сдвинута на затылок; следовательно, было очень жарко. О шортах тогда еще и речи не могло быть. Впрочем, гребцы Мопассана уже появлялись на Сене в красно-полосатых свитерах.
Хотя сезон еще не начался, нам пришлось долго блуждать, пока мы нашли квартиру. Она располагалась на площади Массена и, как «hôtel borgne» [362] , была вполне достойна одноглазого и несколько авантюрного герцога де Риволи [363] . Кроме того, она соответствовала моему старому пристрастию к запущенным притонам южных стран с их рутиной. Вход узкой шахтой ведет мимо служебного помещения, лампы без абажуров висят на плетеных проводах, выцветшие половики изношены, лестницы и коридоры обшарпаны и запутаны, как лазы в лисьих норах. Такой «Hôtel Moderne» приобретает для homo ludens комфортабельность только в том случае, если уже шестьдесят лет носит это название и по возможности ни разу за это время не ремонтировался. Уже при входе чувствуешь, как меняется время; стены густо пропитаны материалом судьбы. Мелкие агенты, целый день топавшие вверх и вниз по лестницам в поисках прибыли, влюбленные пары, зарегистрировавшиеся под чужими именами, беглый растратчик, самоубийца — ночами все они укрывались здесь.
362
Дословно: «одноглазая гостиница», в значении «гостиница, пользующаяся дурной славой, подозрительная; притон» (франц.).
363
Имеется в виду Андре Массена (1758–1817), сын зажиточного лавочника, он дослужился до высших военных постов Франции при Наполеоне, получив титулы маршала Франции (1804), герцога де Риволи (1808) и князя де Эслинга (1810). После падения Наполеона принял сторону Бурбонов. Лишился глаза в боях. Скончался от туберкулеза.