Семен Дежнев — первопроходец

— Выходит, мы с тобой, Семейка, не в одну дуду дудим.

Решил Курбат Иванов осуществить свой план, возвести острог всей Анадыри на удивление. Все наличные силы новый приказчик бросил на заготовку леса, строевой лиственницы и строительство крепких стен с башнями. Как писал Курбат воеводе: «В прошлом 168(1660) году поставил я, Курбатко, острог и в остроге аманатскую избу с нагороднею и всякими крепостьми и зимовье построил и в остроге государев амбар с служилыми и промышленными людьми».

Летом 1660 года Курбат Иванов организовал и сам возглавил экспедицию к северо-восточным берегам Чукотки. В ней приняли участие и некоторые из старых соратников Дежнёва. Снаряжая экспедицию, Курбат поделился планами с Семёном Ивановичем:

— Хочу поискать новые моржовые лежбища. С этой целью и выходим в море.

Далее Курбат признал, что якутские власти проявили заинтересованность в открытии новых лежбищ, в увеличении добычи моржового клыка. Направляя его экспедицию на Анадырь, воевода указывал в наказной памяти, что открытие новых моржовых лежбищ будет поощрено освобождением промышленников от десятинной пошлины и другими привилегиями.

Плавание оказалось исключительно трудным. На восьмой день коч был сильно повреждён штормом. Мореплаватели вытащили судно на берег и занялись его починкой. Не раз приходилось вступать в бой с чукчами. Кончились запасы продовольствия. Приходилось питаться грибами. С чукчами удалось в конце концов замириться с помощью подарков и даже раздобыть у них оленины.

Коч Курбата Иванова дошёл до «Большой Губы». По-видимому, это был залив Креста, представлявший собой северный выступ Анадырского залива. Не обнаружив нигде моржового лежбища, отряд вышел в обратное плавание. В Анадырском заливе коч снова попал в страшную бурю. Пришлось выбрасывать за борт все припасы, чтобы поднять его осадку. Мореплаватели натерпелись всяких бед, так что, по словам Курбата, «чаяли себе смерти».

Вспомним, морской поход Алексеева-Дежнёва вокруг Чукотки положил начало русским плаваниям по Берингову морю. Вторым стало плавание Курбата Иванова. Неласково, жестокими бурями и штормами встретило Берингово море мореплавателей. Но начало плаваниям, освоению северной части Тихого океана было положено.

Семён Иванович не дождался завершения строительства нового острога. Он покинул Анадырь зимой 1660 года, пробыв двенадцать лет в суровом Анадырском крае и проведя в скитаниях, после того как покинул Якутск, в общей сложности около двадцати лет. С Курбатом Ивановым простились не то чтобы сердечно и дружески, но вполне благопристойно. Даже обнялись. Курбат произнёс напоследок:

— Ты положил начало освоению края, открыл нам дорогу.

— Ведь не я один, — ответил Дежнёв.

— Не ты один, конечно. Что-то у тебя не так получалось, я бы сделал на свой лад. Не будем об этом... Всё же ты молодчина, Семейка. Счастливой тебе дороги.

Вместе с Дежнёвым отправились в путь один из его старых товарищей, Артемий Солдатко, да два вожа-анаула с нартами в собачьей упряжке. При Семёне Ивановиче был большой груз — более полутораста пудов моржовой кости и почта, которой снабдил его Курбат. Шли они на Колыму освоенным сухим путём — через вершину Анадыри, Анюйский камень, реку Анюй. Этой дорогой не раз ходили в том и ином направлении русские люди, служилые, торговые и промышленные. Тем не менее путь этот оставался плохо освоенным, тяжёлым. Бывало, путники блуждали по горной тундре и каменистым кручам, на водоразделе между верховьями рек Анадыри и Анюя, страдали от голода и пронизывающего ветра. Выходили обычно по санному пути, пользуясь нартами в оленьих и собачьих упряжках, чтобы к исходу весны достичь желанной цели.

В Нижнеколымске Семён Иванович встретил старого знакомого, Ерастова, который был когда-то рядовым казаком, а теперь стал сыном боярским и приказчиком на Колыме. Обрадовался встрече с Дежнёвым.

— Жив, Семейка. Сколько лет не виделись...

— Много. Изменился я?

— Седины прибавилось. Откуда и куда путь держишь?

— Отслужил своё на Анадыри. Возвращаюсь в Якутск с костяной казной.

— Поплывём вместе на моём коче. Я тоже отслужил своё на Колыме и возвращаюсь на Лену. Возьму тебя с твоим грузом.

— Спасибо, Иван.

— О семье что-нибудь знаешь?

— В первые годы скитаний по дальним рекам получал о семье весточки. Мол, живы, здоровы. Жёнка тоскует по Семейке, а сынок растёт. С оказиями посылки им посылал.

— Жена-то из якутов?

— Саха она. Так вот, говорю... В первые годы привозили служилые люди весточки о семье. Потом всё заглохло. Спрашиваю, знаете ли казачью жену Абакаяду? Отвечают чаще — не знаем, не слышали о такой. Уж не ведаю, жива ли. Ведь много годков прошло, как расстались.

— Почему семью с собой в поход не взял?

— Мог ли? Ведь я был человек подневольный. К тому же сынок ещё младенчиком был. Думал ли, что скитания мои затянутся на целых двадцать лет.

— Постой, постой, Семейка. Как сына-то твоего зовут?

— Любимом, Любимушкой. Если живой, то ему уже двадцать годиков.

— Так, так... — многозначительно протянул Иван Ерастов. — Слыхивал я о твоём Любиме Семёнове. Года два или три назад его в казаки поверстали. В Якутске служит. Ходит за ясаком на Вилюй и Алдан. Наверное, с этого и ты начинал якутскую свою службу.

— С этого, с этого, Иванушка. Вот порадовал, жив, значит, мой Любим. И даже казак!

Иван Родионов Ерастов, который заканчивал свою службу на Колыме, возвращался в Якутск вместе с Дежнёвым. Корабль вышел в море и взял курс на запад к устью Лены.

Как мы видим, отрезок современного Северного морского пути между устьем Лены и Колымы оказался во второй половине XVII века вполне освоенным русскими мореходами и довольно оживлённым. Русские плавали на этом участке в обоих направлениях, с Лены кочи шли к устью Яны, Индигирки, Колымы, а с этих рек — в обратном направлении к Ленскому устью. Ходили русские мореходы и к востоку от Колымы, однако попытки повторить плавание Алексеева-Дежнёва и выйти морем в Заносье, пройдя Большой Каменный нос, или проделать этот путь в обратном направлении пока не увенчались успехом. Мы имеем в виду неудачное плавание Стадухина 1649 года и не осуществившееся намерение самого Дежнёва пройти с Анадыри на Лену морем. После исторического похода Алексеева-Дежнёва движение русских с Колымы к Тихому океану переключилось на речные и сухие пути.

За Святым носом коч Ерастова затёрло льдами. Но мореходам удалось вырваться из ледового плена. Однако из-за этой задержки в пути смогли добраться к концу навигации только до Жиганска на нижней Лене. В Жиганске Дежнёву и Ерастову, который тоже вёз большую партию пушнины и моржовой кости, не удалось раздобыть необходимого количества ездовых оленей или собак. Пришлось зазимовать. И только в навигацию 1662 года они добрались до цели. Путешествие Дежнёва с Анадыри до Якутска продолжалось около двух лет.

17. СЫН ПЕРВОПРОХОДЦА

Не узнал Семён Иванович прежнего Якутска. Прежнего города, или острога, уже не было. Когда отправлялся он в дальний поход, город ещё стоял на прежнем месте, на правом, низменном берегу Лены. Место было гиблое, выбранное основателями первого острога неудачно. В пору паводков разлившаяся Лена подступала к стенам острога, а посад и вовсе затапливало, и иногда бурные потоки воды сносили избы и амбары. По улицам посада можно было плавать на лодке.