Семейка

– Понимаешь… Университет – это и без денег, и без настоящей, нужной нам учёбы, - медленно ответил он. – А работа – это уже хотя бы деньги. – И хмуро спросил: - Где твои перчатки? Морозец хоть и маленький, но ведь замёрзнешь.

Алька послушно вынула из кармана куртки перчатки и только хотела надеть их, как внезапно, сама того не ожидая, размахнулась и выбросила их в мусорный контейнер, мимо которого они проходили. Ошалев от неожиданности, Алик встал на месте.

– Ты чего?!

– Это подарок Семёна! – мрачно сказала она.

– Ну и оставила бы себе, - уже спокойнее хмыкнул брат. – С паршивой овцы, типа… Ну, это… Хоть шерсти клок.

Девушка промолчала. С языка рвалось объяснение, что всё связанное с Семёном сейчас вызывало у неё брезгливость. И отторжение.

После выброшенных перчаток молча она шла по заснеженной улице недолго.

– Ну, хорошо, - хмуро сказала она. – Ты пойдёшь к Ваське. А что делать мне? Я даже не представляю, куда мне пойти работать.

– Доучись, - коротко ответил Алик.

– Не хочу, - уже совсем мрачно сказала она. – Там Семён. Не хочу видеть этого предателя каждый день. Да и… ты прав. Лучше работать, чем учиться на того, кем быть не хочешь. А там…

– Что – там? И ты не забыла, что придётся работать тоже не там, где хочется.

– Зато там можно будет накопить на репетитора! – буркнула Алька.

Прошли в поднявшейся снежной метели ещё немного. Защищаясь ладонью от снега в лицо, Алик присмотрелся и кивнул:

– Вон тот дом пройдём – видишь, там троллейбусы ходят? Сориентируемся, доедем до дому, а там посмотрим, что делать. Но насчёт репетиторства ты умно придумала.

Они и в самом деле вскоре вышли к дороге.

Время – пять вечера. А как будто уже поздний вечер. Начало декабря. Что уж…

Сначала брат с сестрой обошли остановочный навес, чтобы посмотреть, где они. Прочитали название остановки. Прочитали, какой здесь транспорт ходит. Переглянулись.

– Для пересадки денег маловато, - сказал Алик, глядя на светящееся табло. – Подождём эти двенадцать минут? Чтобы на студенческий проездной?

– Подождём, - согласилась девушка, хотя её зубы начинали постукивать от озноба. Куртка плохо грела. Тоже – нарядилась ради смотрин… А так бы залезла в старенькую, но тёплую шубку и не мёрзла бы сейчас.

– Иди сюда, - тихо сказал брат, за локоть втягивая её в уголок навеса и прижимая к себе: сразу понял, что сестра замерзает.

Будущих пассажиров на остановке было человек семь-восемь. Кто-то бродил вокруг навеса, кто-то предпочитал сидеть внутри, на скамье, кто-то бросался к дороге, завидя нужный транспорт, и тут же появлялись новые ожидающие. Троллейбусы, автобусы, маршрутки подъезжали полные, в них с трудом протискивались, несмотря на выходящих. Самое время для пассажирского потока…

Какая-то солидная легковая машина скользнула чуть вперёд и приткнулась к бордюру. Алька, еле согревшаяся под руками брата, ещё сердито подумала, что из-за этой машины общественному транспорту будет трудно отъезжать от остановки.

Но машина остановилась. Со стороны водителя открылась дверь – и вскоре сам водитель быстро обогнул машину и побежал к остановке. Он, в джинсах и джемпере, без куртки или плаща, быстро сунулся в тот же угол, где стояли близнецы, и недовольно сказал:

– Еле вас нашёл! Девушка, вас зовут Алика?

– Да, - насторожённо ответила девушка, внезапно вспыхивая: а вдруг это Семён послал за нею?! Вдруг он всё понял и теперь…

– Вашу бабушку зовут Ингой? Кем вам приходится этот молодой человек? О… простите. У вас есть брат? – слегка, не слишком сильно удивился странный мужчина.

– А вы кто? – Алик немедленно запихнул сестру за свою спину.

– Вас хочет видеть ваша прабабушка. Она сидит вон в той машине. Идёмте.

– Прабабушка? – изумилась Алька. – Наша прабабушка?!

– Именно. Пойдёмте же. Нам ещё добираться до имения.

– До…

Близнецы одновременно начали говорить – и прервались, чтобы переглянуться.

– Алик, что делать? – встревоженно спросила девушка, приподнявшись на цыпочках, чтобы прошептать прямо в ухо Алику.

– Кажется, мы начали свой путь с уверенности, что бросим учёбу. Вот и… поворот, - с некоторым сомнением проговорил брат.

– Но почему ты ничего не почувствовал? – прошептала Алька, уже спеша следом за водителем. – Почему ты не узнал, что будет?..

– Кажется, наша прабабушка – маг, - несколько обескураженно объяснил Алик.

– Обалдеть… - прошептала девушка, не понимая, отчего приходится обалдевать: то ли оттого что у них есть прабабушка, то ли оттого что у них, как выяснилось, вообще есть неизвестные родственники. Впрочем, причин для такого состояния было несколько.

Водитель впереди них подбежал к машине и открыл заднюю дверь. Первой влетела в тепло Алька, следом – брат. Только устроились удобнее, как с переднего места раздался старческий голос:

– Добрый вечер, дети. Меня зовут Ангелика Феодоровна.

Глава 3

Прежде чем ехать в город, дабы познакомиться с внезапно найденной правнучкой, Ангелике Феодоровне пришлось не только провозиться со сборами в дорогу, но и припрятать при себе несколько артефактов из закрытого для всех остальных кабинета покойного мужа, рассовать их по потайным карманам шубы и по кармашкам любимого старинного ридикюля.

Что у матери есть заначки не только на чёрный день, сыновья и их семьи не знали. И не должны знать и в будущем. Ангелика Феодоровна рассуждала так: как выражается сегодняшняя молодёжь, профукали то, что когда-то досталось даром, - спустят до последней нитки и то, что достанется им в качестве вспомоществования. И как потом жить-доживать? Так что на чужой каравай роток не разевай!.. И хоть в чёрном теле не держала, но выдавала средства только на самое необходимое. Её экономическая хитрость удалась до такой степени, что жёны сыновей и единственная внучка, жалуясь и причитая, всё же разбили в саду несколько грядок, довольно длинных. А когда начали получать небольшой урожай, заявили свекрови, что видят себя не работницами, а дачницами.

Ангелика Феодоровна только плечами пожала. Нравится им себя называть так – пусть. Лишь бы хоть что-то делали по дому и по поместью. Лишь бы на шее не сидели. И не ныли о несбывшемся прошлом. Первый год огородничества «дам» она только ухмылялась, слушая рассказы управляющего об их стенаниях после посадки или прополки. Но стол и впрямь «оживился», обзаведясь закатками, так что больше хозяйка не ёрничала, не насмешничала над дачницами.

О денежках, которые всё ещё водятся у хозяйки особняка, знал только Игорь. Рекомендованный когда-то Ангелике Феодоровне старым другом, Игорь магически поклялся быть верным своей благодетельнице по гроб жизни. Ибо был сиротой, чья плачевная история сумела тронуть сердце даже такой железной леди. Сирота отучился в университете и стал управляющим всего поместья ещё до того времени, как сыновья Ангелики Феодоровны стали бесславно возвращаться в родительский дом.