Семейное шоу

— «Уж на ногах и я у ваших ног», — не без иронии продолжила цитату Валерия. — Но видишь ли, у меня сейчас нет времени на трогательную сцену примирения. В полдень я должна быть на интервью.

— У меня деловая встреча в четырнадцать часов, — доложил Борис. — Может быть, вечером посидим, поужинаем…

— Полежим… — в тон ему закончила Валерия. — Ничего не выйдет дружок, вечер у меня занят. Вчера обещала Аде…

Она осеклась. Ну что за дурацкая манера выпаливать правду? Могла просто сказать: занята. Помучился бы раскаянием еще какое-то время, не умер бы. Нет, сама все испортила.

— Я тоже хочу видеть Аду, — заявил Борис. — Я соскучился по теще.

— Тебя не приглашали.

— Пригласят.

Валерия и не сомневалась, что Ада не упустит возможности пообщаться с любимым зятем.

— Вот если пригласят, тогда там и увидимся, — отрезала она. — А сейчас извини, мне нужно собираться.

— Но ты меня прощаешь?

— Я еще подумаю. Спасибо за цветы.

Борис слишком хорошо знал свою супругу, чтобы продолжать педалировать ситуацию. Он галантно, как посторонний, приложился к руке Валерии и дисциплинированно покинул номер. Интересно, с кем у нее интервью? Что-то такое в Москве она ему говорила, но у него совершенно вылетело из головы. Ладно, сейчас он вернется к себе в отель, подготовится ко встрече с капризной знаменитостью, а главное — позвонит теще. После полудня разумеется, Адочкин сон нужно беречь.

Валерия убедилась в том, что интервью на сей раз никто не отменял и что ее ждут прямо в квартире на Большой Морской улице, в доме на набережной Мойки; решила, что доберется туда пешком за полчаса, заодно и проветрится. Погода чудная, а на ходу думать легче. И тут в дверь снова кто-то постучал, а поскольку запереть ее за Борисом Валерия забыла, то через секунду в номер влетела нарядная и уже чуть-чуть под хмельком Нина.

— Сюрприз! — провозгласила она. — Хорошо, что застала.

— Ты откуда тут взялась? — изумилась Валерия.

— Вчера вечером гуляли с одной компашкой в «Ленинградской», кому-то в умную башку пришло махнуть в Питер. Пока они в поезде дрыхли, я с таким кадриком познакомилась в вагоне — закачаешься! Гринами набит по самую тыковку и еще не старпер. Сейчас он в свой офис отправился, а у меня два часа отгула и бабки на карманные расходы. Потом продолжим веселиться.

— А твоя «компашка»? — снова изумилась Валерия.

— А хрен бы с ними, надоели глупые рожи. Тут хоть что-то новенькое. Здорово вышло, что ты мне про эту гостиницу сказала, ее ведь даже в справочниках нет.

Тут Валерию внезапно осенило:

— Это ты сказала Бобу, что я могу остановиться в этой гостинице?

Нинины глаза заметались по комнате, она явно не знала, как ответить на такой простой вопрос. Впрочем, ответ был написан на ее смазливом личике, тут же ставшим виноватым.

— Почему я? — ответила она вопросом на вопрос.

— Потому, что больше некому, — отрезала Валерия. — А теперь скажи мне, подружка, ты тоже с моим муженьком развлекалась?

Вопрос этот она задала по наитию: степень вины, написанной на лице Нины, не соответствовала тяжести проступка. Ну, сказала, хотела, чтобы побыстрее помирились, виновата, казни. А Нинка глаза прячет. Почему-то. И молчит.

— Я жду ответа, — напомнила Валерия ледяным тоном, уже мало в чем сомневаясь.

— Лерчик, ну это же было еще до вашей свадьбы. И всего два раза. Всего каких-то паршивых два раза, когда он еще не был твоим мужем. Ты меня знаешь: я перед красивым мужиком устоять не могу, а Боб — это нечто вообще отпадное. Но это было так давно…

— Значит, спала с ним, — подвела итог Валерия.

Тут Нина взорвалась:

— Да с ним пол-Москвы спит, открой глаза! Он же ни одной смазливой мордашки, ни одной круглой попки не пропускает. Кроме тебя об этом все знают. И с Катькой у него не в первый раз, а в сто двадцать первый, наверное. Но женился-то он на тебе. И хватит изображать из себя святое неведение, просто тебе выгодно делать вид, что ничего не замечаешь. Иначе ты такого ходока, как Боб, долго не удержала бы…

Валерия быстро ушла в ванну и заперлась там. Нина еще что-то продолжала выкрикивать в комнате, потом грохнула входная дверь, и все стихло.

«Хорошо все-таки иметь подруг, — невесело размышляла Валерия, шагая по направлению к Неве, чтобы перейти ее по мосту лейтенанта Шмидта. — Всегда будут держать в курсе событий, помогут в трудную минуту, никогда не предадут. И ведь Нинка не врет, она этого просто не умеет — врать. Несет, что попало, о последствиях никогда не думает. И счастлива безмерно. Теперь вот подцепила какого-то очередного мужика с деньгами, хорошо, если действительно бизнесмена, а если бандита? Кончит, как бедная Милка. Или сопьется».

Валерия попыталась переключить свои мысли на предстоящее интервью, но они упорно возвращались к ее собственным проблемам. Значит, Боб изменял ей все время их брака, Катька — не первый случай и даже не десятый. Действительно, ее московские знакомые наверняка хихикают исподтишка: идеальная семейная пара, где муж трахает все, что движется, а жена делает вид, что ничего не замечает и хранит ему абсолютную верность. А собственно, почему?

Вчера вечером был реальный шанс сквитаться с Бобом — так она этот шанс упустила. Впрочем, если бы Михаил был понастойчивее… Но он вел себя безукоризненно: настоящий джентльмен с ног до головы, только руку время от времени целовал. Сначала они сидели в итальянском кафе, потом перебрались в какой-то маленький ресторанчик в глубине Крестовского острова. Не просто перебрались, а поехали туда на машине Михаила, которую вел молчаливый шофер, явно телохранитель по совместительству.

Белые ночи только-только начинались, но в двенадцать было еще достаточно светло. Часть дороги до отеля Валерии они прошли пешком, и Михаил позволил себе только один намек, уже при прощании:

— Вы очень устали, дорогая? — спросил он. — Или еще по бокалу вина?

Надо было сказать, что бокал вина — это именно то, чего она в этот момент хочет. Тогда он спокойно поднялся бы к ней в номер, Валерия была в этом уверена. И… И с какими глазами она встретила бы утром Бориса и его идиотский букет? То есть если бы она вчера знала то, о чем узнала только что, то встретила бы скорее всего приветливо-равнодушно. Но вчера ее проклятая зажатость и тайная неуверенность в себе сделали свое дело. Михаил сказал, что обязательно позвонит ей в первую же свободную минуту, что ждет ее на концерте и, как договорились, после него — в гримерке, и откланялся. А она поднялась в номер и провела чудную, спокойную ночь в абсолютном одиночестве. Дура.

За всеми этими размышлениями Валерия не заметила, как добралась до нужной ей улицы. Дом, где жила Милена Семеновна, был типично петербуржским: темно-серым, неухоженным, с жуткими входными дверями и кошмарной лестничной клеткой. Но уже было видно, что территорию постепенно осваивают новые жильцы с другим уровнем достатка: на втором этаже одна дверь была с ободранной обивкой и списком жильцов возле звонка, вторая сияла бронзой, матово блестела натуральной кожей, и кусочек площадки перед ней был выложен мраморной плиткой.

Третий этаж был уже вообще персональным: обе стандартные входные двери на площадке исчезли, вместо них красовалась одна в центре, напротив лифта. Все нормально: скромное жилище вдовы обыкновенного политика. Муж получал жалованье чиновника, правда, довольно высокого ранга, она, если судить по ее интервью, всю жизнь работала преподавательницей английского языка в университете, только недавно занялась общественной деятельностью. Лет за сорок они вполне могли накопить денег на такую квартиру.