Семейные хроники Лесного царя. Том 2

— Лорд раскаялся и послал гонцов в людские земли с наказом найти и вернуть изгнанника? — зло спросил Светозар. Старик опустил голову. — То есть, заразная болезнь заставила эльфов вспомнить, что у них в роду был единственный лекарь, которым они не дорожили, так?

— Истинно так, — тяжко вздохнул старик, не поднимая глаз. Его руки жили, кажется, собственной жизнью, пальцы одной руки нервно прокручивали перстни на другой.

— Но изгнанник затаил обиду и не пожелал, чтобы соплеменники его нашли, — заметил Руун.

— О какой проверке чувств вы говорите? — подал голос Эжен, которого отчаянно пихала в бок Груша. Она-то сама вслух этот вопрос задать не могла, вот и заставила рыцаря спросить, хотя тот от смущения хотел под землю провалиться.

— В нашем роду из поколения в поколение проскальзывает странный морок, свойственный лишь юным эльфам, не достигшим зрелости в полной мере. То ли от переизбытка любви со стороны взрослых, либо по иной причине, юноши и девушки становятся жертвами самообмана: им кажется, что они влюблены в своего родителя или в иного близкого родственника. Подобная любовь осуждается не только у людей, у эльфов из-за нашей малочисленности кровосмесительные увлечения грозят еще большим вредом для рода. Возможно, такое случается из-за обмана внешностью: юноша мужает, а его отец, — или дядя, как в случае с Ксаарзом, — не стареет, не изменяется, как это обыкновенно происходит у людей. Два эльфа выглядят ровесниками, равными друг другу по красоте и молодости, и в этом кроется причина морока. А возможно, что виновен просыпающийся в юноше магический дар, которому непременно нужно войти в согласную гармонию с более сильной и развитой магией родителя. Отсюда и появляется стремление быть рядом, соприкасаться, что неопытный ум принимает за любовь.

— И единственный поцелуй позволяет юноше понять, правда ли он влюблен, — подытожил Светозар. Добавил для Рууна: — Мой братишка Драгомир мается от такой же тоски к нашему отцу. Но глупый не хочет целоваться, как папка ни упрашивает — видишь ли, он стесняется!

Дракон недоуменно выгнул бровь:

— Я б с вашим отцом колебаться не стал.

Светозар кивнул, соглашаясь. Не рискнул распространяться, что в свое время сам от отцовских шутливых поцелуев заработал стойкую тошноту к мужским связям.

— Вы упустили кое-что, почтенный Вард, — заговорил дракон. — Между изгнанием Ксаарза и заразным поветрием случилось убийство короля эльфов.

Старик резко отвернулся, залпом осушил свой бокал вина, налил еще. Руун сделал знак Эжену, чтобы добавил вина в бокалы всем, кроме Груши, тем самым показывая, что повествование далеко от финала. Обнесённая Грюн надула губы, ей понравилось эльфийское вино, оно оказалось сладким, легким и волшебно пахло фруктами, цветами и свежим летним ветром. Наверное, она в одиночку смогла бы выдуть целую бутыль! Да кто ж ей даст.

— Когда в столицу близлежащего людского королевства приехал владыка всех ушастых, Ксаарз, сменивший имя на Ксавьер, тоже был там, — продолжил дракон. — И решил спасти повелителя от убийц, чтобы таким поступком заслужить прощение отца и получить разрешение вернуться домой. Отвести удар от владыки юный эльф не сумел. Однако он по наивности попытался использовать на раненном государе свой дар лекаря, за чем и был застигнут стражей, схвачен и жестоко избит эльфийскими лордами, объявившими его предателем собственного народа…

Светозар его перебил, желая дополнить:

— Он оказался в этом городе не по своей воле, его привезли туда люди. Разбойники. Они путешествовали под видом купцов. Юный эльф, лишившийся дома, не зная, куда податься, поверил их внешнему благочинию. Они же мнимой ласковостью усыпили его бдительность, опоили, схватили, применив простейшее, но сильное колдовство, и за огромные деньги продали в столичный бордель для развлечения вельмож и аристократов. Там он пробыл достаточно долгое время, чтобы растерять наивность и хорошо узнать людскую натуру. Там же он и услышал про готовящееся покушение.

Для старика эта подробность была откровенной новостью. Светозар с каким-то мстительным удовлетворением отметил выступившую влажность в уголках дряблых век. Старик молчал, жадно ловя каждое слово.

— К счастью, кое-кто помог Ксаарзу сбежать, — коротко оглянулся на дракона Тишка. — Иначе сородичи наверняка придумали бы для мнимого убийцы короля страшную казнь.

— А я говорил вам, что мальчишка невиновен! — воскликнул Руун. — Вы, хоть и ушастые, а со слухом у вас туго!

— Я помню, ты говорил это, — прошелестел со скорбью старик.

— Уж я-то знал! — торжествовал дракон. — Потому что вашего правителя убил я сам! Собственными когтями разодрал ему брюхо от шеи до штанов!

Старик выронил бокал из руки, благо тот оказался пустой и упал на мягкий пыльный ковер. Светозар тоже лишился дара речи, челюсть сама собой отвисла.

— Зачем тебе это было нужно? — уточнила через Эжена Груша. Она-то нисколько не удивилась признанию, ибо всегда подозревала, что дракон виноват во всех самых страшных грехах, что есть на свете.

— Мне? — усмехнулся Руун. Одним глотком выпил свое вино, стукнул бокалом по столу, так что узорчатая серебряная ножка погнулась, а выточенная из дымчатого хрусталя чаша покрылась мелкими трещинами. — Мне ваш король к чертям не сдался! Меня вынудили пойти на это. Знаешь, Светозар, перед этим ушастым я оправдываться не желаю, — он кивнул в сторону дряхлого эльфа. — Считай, что я скажу это только тебе. Бывают такие обстоятельства в жизни, когда самоубийство — недостижимая роскошь. Ну, умрешь сам, сбежишь во тьму, пусть и не хочется, пусть и жалко самого себя до соплей. Но этим ничего не решишь, понимаешь? Ты сбежишь, а хуже станет всем, понимаешь? И выходит, что никакого загробного покоя тебе не видать. Поэтому приходится делать то, что приказано. Потом смотреть в зеркале на себя противно, хоть глаза себе выцарапай, а выхода-то нет. Понимаешь? Хотя очень надеюсь, что ты никогда этого не поймешь, не дай боже тебе оказаться на моем месте.

— Руун, я не виню тебя, — мягко улыбнулся Тишка. — Ведь ты моего папку спас, а сам в темницу угодил на долгие годы.

— Вот именно! — обернулся дракон к старику. — Вы сами меня выпустили из заточения, поэтому я теперь могу говорить что угодно!

— Мы выпустили тебя, чтобы ты нашел Ксаарза, — негромко и твердо напомнил эльф.

— А я его нашел! — объявил Руун Марр. — Не поверишь, ушастый, я и сам отчаянно хотел догнать вашего лекаря, да только он слишком шустрый оказался, никогда не сидел на одном месте. Выпустили бы меня пораньше — глядишь, я б и привел его к вам. Но увы!

Дракон для Светозара пояснил:

— Так уж получилось, что первым я отыскал ее создателя, — Руун мотнул головой в сторону гоблинки. — С Сильваном поговорить толком не получилось… Мы повздорили. И зимним ветром меня занесло в северные дремучие леса, в дубраву при слиянии двух рек. Там я и повстречал эльфа, ставшего лесным царем. Яра. — Произнеся имя, Руун оглянулся на старика, который уже всё понял. — Владыка леса оказал мне любезное гостеприимство, вылечил, накормил. Жаль, приютить не приютил, а то бы я с удовольствием остался… Случайно я увидел в его воспоминаниях тот достопамятный момент поцелуя с дядюшкой, удар родительским кольцом по лицу. И это мимолетное видение обдало мою душу такой ненавистью к родне из эльфийской долины, что сразу стало понятно, почему он не захотел и слышать о ваших бедах, а тем более отправиться вам на помощь.