Семейные хроники Лесного царя. Том 2

— Отец не смог бы сюда приехать, — подтвердил и Светозар. — Он связал себя узами с Лесом и не имеет возможности покинуть принадлежащие ему земли. Даже не из неприязни — Лес его не отпустит.

Старик понимающе покивал. Пробормотал:

— Значит, надежды не осталось. Что ж, дракон, освобождаю тебя от клятвы, ты привел к нам пусть не Ксаарза, но его сына. Отныне ты свободен, Руун Марр.

— Я и так был свободен с момента встречи с Яром, — проворчал дракон. — Я поклялся найти — и нашел. А то, что он не хотел о вас слышать, не моя вина.

— Простите, мне не достался от отца дар врачевания, — извинился Светозар, искренне сожалея, что не способен оказать дальним родственникам столь необходимую помощь. — Я чувствую, что все они спят, как деревья зимой. Я вижу, что жизнь в них есть, только она замерла вместе с остановившимся движением всех жидкостей в сосудах и венах. Но больше ничего толком я понять не могу. Не умею. Я обязательно расскажу отцу обо всём, что здесь узнал. Если он не захочет слушать, я его уговорю и заставлю! Он наверняка поймет, что нужно сделать — и тогда я приеду снова!

Дряхлому эльфу очень хотелось поверить в обещание молодого гостя. Но старик сделал над собой видимое усилие — и запретил пустой надежде проскользнуть в измученное сердце. Он махнул рукой:

— Я вижу, что ты веришь в свои слова, мальчик. Что ж, поступай, как считаешь нужным.

— Я сейчас же отправлюсь домой! — с горячностью заверил старика Тишка, не заметив настороженного взгляда дракона и опасливого от гоблинки.

— Благодарю тебя за добрые намерения, мальчик, — кивнул, не поднимая глаз, старик.

— Последнее, что я хотел бы узнать у вас, почтенный Вард, — произнес дракон. — Где теперь леди Эстервит? Ее нет среди заразившихся.

— Она оставила замок после гибели короля и до начала болезни, — сказал старик. — Мне неизвестно, почему она рассталась с лордом Орсаарксом. Возможно, они оба осознали, насколько серьезно они ошиблись.

— Куда она отправилась, вам, полагаю, тоже неведомо? — кривовато улыбнулся Руун.

Старый эльф покачал головой.

«Не хочешь ли ты сказать, что папкина мачеха прокляла весь род? — мысленно спросил Тишка. — Звучит нелепо. Это не людские аристократы, сам говорил, у эльфов наследства не дождешься. Да и от папки она легко избавилась.»

«Не исключено, что она. И дело тут явно не в наследстве,» — отозвался дракон.

«Ты знал ее? Кто она такая? Колдунья?»

На это дракон промолчал.

__________

Они покинули дворец спящих эльфов на рассвете. Нежное зарево абрикосового цвета расползалось под сизой тучей, накрывавшей горизонт над грядой холмов.

— Самое время выдвигаться в путь! Мы едем домой, Полкан! — объявил своему чудо-коню Светозар.

Полкан вылез навстречу спутникам из полуразрушенного сарая с недогрызенной крысой в зубах. Услышав о доме, скакун обрадовался, торопливо втянул в рот крысиный хвостик, проглотил — и мысленно заявил, что готов отправиться в путь немедленно.

Эжен задержался у эльфа. Менестрель увлекся обсуждением какой-то древней эльфийской легенды, известной и людям, но в искаженном виде. Старик, успевший отоспаться, охотно пустился в пространные рассуждения, радуя менестреля обилием подробностей в своей версии изложения событий. Эжен просто не мог найти в себе силы расстаться со столь богатым кладезем сведений, обретенным в лице дряхлого эльфа. Впрочем, вполне возможно, он просто хотел допить свой бокал чудесного вина, не слушая споров о мрачных событиях прошлого.

Грюн догнала лесного царевича и робко ухватила его за рукав, пытаясь обратить на себя внимание. Однако тот не заметил гоблинку и обернулся к дракону. Марру тоже хотелось спросить Светозара о кое-чем важном, однако сходу о таком не заговоришь. И пока дракон решался задать животрепещущий вопрос, Тишка его перебил:

— Ты сказал, что той леди нет среди заболевших. Значит, тебе известно, как она выглядит? Ты знаком с нею?

— Она способна изменять личину, — неохотно признался Марр. — Я узнал бы ее по запаху, ее запах не перебить никакими духами и не запереть даже в стеклянном гробу. Сбежать из зараженного замка до того, как болезнь проявилась! До того, как ушастые меня выпустили — какая хитрость! Я рад одному: я не сошел с ума. Время от времени в подземелье мне казалось, что я чую ее запах, этот обольстительный аромат, ни с чем несравнимый в своей упоительной сладости. Выходит, она знала обо мне и изредка подходила поближе, чтобы удостовериться, что я не сдох.

— Обольстительный аромат? Вот, значит, как она завлекла моего дедулю в свои сети?

— У нее в запасе множество чар и уловок, — вздохнул Руун.

— Уж не этой ли коварной особе принадлежит русый локон, что ты хранишь столь бережно? — ухмыльнулся Тишка.

Вопрос был подлый, но полуэльф бил точно в цель — не нашел сил отказаться от удовольствия полюбоваться смущением уличенного дракона. У того аж глаза забегали, он позорно удрал от дальнейших расспросов — отошел к заросшему кувшинками круглому фонтану, оскорблено сложил руки на груди.

— Я собираюсь позвать к нам сюда поночуг! — громко, чтобы все слышали, объявил Тишка. — Они недалеко, прилетят быстро. Прошу, не пугайтесь, если вдруг станет темно! Есть у них такая скверная привычка свет поглощать и появляться бесшумно, обязательно со спины, при этом глазами-плошками зыркать и клацать пастями, будто собираются вас сожрать. Не обращайте внимания на клыки, они питаются исключительно мотыльками!

Груша дала Светозару минутку, чтобы мысленно связался с чудищами ночи, а потом снова подергала его за рукав. Тот наклонился к ней:

— Что, Грушенька? Прости, ты устала, наверное. Уже утро, а мы не дали тебе отдохнуть ни минутки, да еще вином напоили!..

На такую внимательность гоблинка похлопала ресницами, растеряв все заранее приготовленные слова. Он до сих пор считает ее ребенком?

— Здесь страшно, да? — доверительно произнес Тишка. Присел перед Грушей на корточки, поправил ей выбившуюся из косички кудрявую прядку. — Я думал, здесь будет всё иначе. А вышло вот как… Даже жалко их. Ох, я ведь не спросил, не перекинулась ли зараза на всю долину!

Он поднялся, раздумывая, не поздно ли вернуться и продолжить разговор…

Но тут Руун позорно ойкнул от неожиданности и отпрыгнул от фонтана. Мутная, в бурой зелени вода забурлила, поднялась колоколом, вытянулась вверх, приняла форму женской фигуры, темной, глянцево мерцающей в слабом сиянии зари. На голове короной осталась большая белая лилия, стебли которой вместе с прочей водяной травой свесились на плечо явившейся «водяницы» болотно-зеленой косой.

— Тишка! — воскликнула «водяница» сердито. — Ты какого лешего пропал без вестей?! Поночуги с ног сбились, тебя обыскались!