Семисвечник царя Соломона
Шрифт:
Георгий же подумал, что создается удобный повод проверить жену.
Вечером за ней проследит частный детектив, которого он накануне нанял. Точнее, его шустрая помощница, тезка его жены Василиса… вот и посмотрим, поедет ли жена к бабушке, или у нее совсем другие планы на вечер…
Василиса как раз сварила кофе по своему коронному рецепту, с имбирем и корицей, и спросила его:
– Где ты будешь пить кофе? Здесь?
– Нет, отнеси его в кабинет, я сейчас приду.
Василиса поставила чашку на серебряный подносик, добавила туда же
Георгий проводил ее взглядом, невольно залюбовавшись стройной фигурой жены, но тут же отбросил эти мысли и бросился к столу, где Василиса оставила свой телефон.
Он открыл журнал звонков, нашел последний звонок и увидел там имя – Федя. Ну да, она действительно разговаривала с сестрой. Хотя это еще ничего не доказывает… Уж сестру-то на свою сторону перетянуть Василисе ничего не стоит.
В это время Василиса сервировала кофе в кабинете мужа.
Она увидела на столе его телефон. Код телефона она давно знала.
Оглянувшись на дверь, включила телефон и просмотрела журнал звонков. Среди них ей попался абонент, обозначенный: «Василий и Василиса. Частные детективы».
«Ага, – подумала женщина, – вот почему он такой покладистый… нанял детективов для слежки за мной. Надо же, еще и моя тезка».
В двадцать минут восьмого новенькая красная «Ауди» Василисы подъехала к дому номер четыре по Никольскому переулку. В ближайших окрестностях не было ни ресторана, ни ночного клуба – только обычные жилые дома дореволюционной постройки. Тем не менее рядом уже стояло несколько дорогих престижных машин.
– И это – твое крутое место? – проворчала Василиса, оглядываясь по сторонам.
Я молчала, так и не решившись рассказать ей всю историю нашего здесь появления.
Однако едва Василиса затормозила, к нашей машине подошел мрачный тип в темных очках и проговорил:
– Здесь парковка только для участников закрытого мероприятия.
Василиса хотела было возмутиться, но я схватила ее за руку и проговорила уверенным тоном:
– Алгарве.
– Ваш номер?
– Двенадцать.
– Все в порядке!
Василиса заглушила мотор. Мы вышли из машины. Василиса снова огляделась и проговорила:
– И куда теперь идти?
Мужчина в черных очках исчез, а на его месте возникла мрачная девица в черном, с иссиня-черными волосами, черным маникюром, неестественно бледным лицом и многочисленными кольцами в носу и ушах. Рядом с ней шел угольно-черный доберман в ошейнике с металлическими шипами.
– Следуйте за мной! – проговорила мрачная девица замогильным голосом. И доберман согласно рыкнул.
– А что нам остается… – проворчала Василиса.
Наша мрачная провожатая подошла к железным воротам, набрала код на табло, и рядом с воротами открылась небольшая калитка.
Девица прошла внутрь, доберман сел рядом с калиткой и выжидающе посмотрел на нас.
– Как-то мне неуютно… – пробормотала Василиса. – Он так смотрит, что я чувствую себя бифштексом…
– Идемте, нас ждут! – донесся голос из-за калитки.
Нам ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Я вошла в калитку первой, Василиса неохотно последовала
за мной, черный доберман замыкал нашу маленькую группу.Мне показалось, что он закрыл за собой калитку.
Мы оказались в темном проходе.
Впереди горел тусклый свет – что называется, свет в конце туннеля.
Черная девица уверенно шла вперед, и нам опять-таки ничего не оставалось, кроме как следовать за ней. Тем более что позади нас по-прежнему шел доберман.
– Не нравится мне это… – вполголоса проговорила Василиса.
Доберман позади неодобрительно рыкнул, и мы невольно прибавили шагу.
Наконец мы дошли до конца прохода и вышли во двор – типичный питерский двор-колодец, покрытый растрескавшимся асфальтом, через который пробивалась чахлая, бледная городская трава.
К стене притулился ржавый мусорный бак, на котором дремал черный кот с разорванным ухом.
При нашем появлении он поднял голову и обменялся с доберманом настороженно-уважительными взглядами.
В этот двор выходили двери двух подъездов, но наша провожатая направилась не к ним, а в самый темный угол двора.
– Не нравится мне это… – повторила Василиса, но на этот раз даже доберман промолчал.
Когда мы подошли ближе, оказалось, что в углу есть лестница, ведущая вниз, к подвальной двери.
Именно туда направилась наша мрачная провожатая.
Подвальная дверь выглядела, как и должна выглядеть – обшарпанная, с облезлой краской. Поперек этой двери было криво написано чем-то красным:
«Кустиков козел».
Ниже другим почерком добавлено:
«Полностью согласен».
– Ох, не нравится мне все это… – тихо проговорила Василиса.
– Повторяешься, – ответила я.
– Во что ты меня втянула…
– Кто бы говорил! – злым шепотом ответила я.
Мрачная девица спустилась к двери и постучала в нее условным стуком. Дверь тут же открылась.
Девица вошла, строго оглянулась на нас, и мы послушно последовали за ней.
Доберман по-прежнему замыкал нашу группу.
За дверью оказался коридор, напоминающий участковую поликлинику. Его освещали люминесцентные лампы под потолком, стены были выкрашены унылой бледно-салатной краской, пол застелен линолеумом.
Вдоль стен этого коридора стояли дешевые пластиковые стулья, на которых сидели молчаливые немолодые люди, в основном – тетки пенсионного возраста.
Они явно ждали приема, причем по их унылому и утомленному виду было понятно, что ждут они очень долго. На какой-то миг мне показалось, что именно так должен выглядеть ад – безликий коридор, где несчастные грешники бесконечно ждут приема.
– Куда это мы пришли? – тихо проговорила Василиса. – Это и есть твое крутое место?
Я не нашлась, что ответить.
Тут я заметила, что на полу перед одной из сидящих женщин лежат очки. Видимо, она их уронила и не заметила.
Я наклонилась, подняла очки и протянула ей:
– Вы уронили. Еще кто-нибудь наступит…
Женщина не шелохнулась, словно не услышала меня.
Я пригляделась к ней…
И с ужасом поняла, что она совершенно неподвижна и даже не дышит.
У меня мурашки побежали по спине…