Семисвечник царя Соломона

Георгий же подумал, что создается удобный повод проверить жену.

Вечером за ней проследит частный детектив, которого он накануне нанял. Точнее, его шустрая помощница, тезка его жены Василиса… вот и посмотрим, поедет ли жена к бабушке, или у нее совсем другие планы на вечер…

Василиса как раз сварила кофе по своему коронному рецепту, с имбирем и корицей, и спросила его:

– Где ты будешь пить кофе? Здесь?

– Нет, отнеси его в кабинет, я сейчас приду.

Василиса поставила чашку на серебряный подносик, добавила туда же вазочку с печеньем и отправилась в кабинет.

Георгий проводил ее взглядом, невольно залюбовавшись стройной фигурой жены, но тут же отбросил эти мысли и бросился к столу, где Василиса оставила свой телефон.

Он открыл журнал звонков, нашел последний звонок и увидел там имя – Федя. Ну да, она действительно разговаривала с сестрой. Хотя это еще ничего не доказывает… Уж сестру-то на свою сторону перетянуть Василисе ничего не стоит.

В это время Василиса сервировала кофе в кабинете мужа.

Она увидела на столе его телефон. Код телефона она давно знала.

Оглянувшись на дверь, включила телефон и просмотрела журнал звонков. Среди них ей попался абонент, обозначенный: «Василий и Василиса. Частные детективы».

«Ага, – подумала женщина, – вот почему он такой покладистый… нанял детективов для слежки за мной. Надо же, еще и моя тезка».

В двадцать минут восьмого новенькая красная «Ауди» Василисы подъехала к дому номер четыре по Никольскому переулку. В ближайших окрестностях не было ни ресторана, ни ночного клуба – только обычные жилые дома дореволюционной постройки. Тем не менее рядом уже стояло несколько дорогих престижных машин.

– И это – твое крутое место? – проворчала Василиса, оглядываясь по сторонам.

Я молчала, так и не решившись рассказать ей всю историю нашего здесь появления.

Однако едва Василиса затормозила, к нашей машине подошел мрачный тип в темных очках и проговорил:

– Здесь парковка только для участников закрытого мероприятия.

Василиса хотела было возмутиться, но я схватила ее за руку и проговорила уверенным тоном:

– Алгарве.

– Ваш номер?

– Двенадцать.

– Все в порядке!

Василиса заглушила мотор. Мы вышли из машины. Василиса снова огляделась и проговорила:

– И куда теперь идти?

Мужчина в черных очках исчез, а на его месте возникла мрачная девица в черном, с иссиня-черными волосами, черным маникюром, неестественно бледным лицом и многочисленными кольцами в носу и ушах. Рядом с ней шел угольно-черный доберман в ошейнике с металлическими шипами.

– Следуйте за мной! – проговорила мрачная девица замогильным голосом. И доберман согласно рыкнул.

– А что нам остается… – проворчала Василиса.

Наша мрачная провожатая подошла к железным воротам, набрала код на табло, и рядом с воротами открылась небольшая калитка.

Девица прошла внутрь, доберман сел рядом с калиткой и выжидающе посмотрел на нас.

– Как-то мне неуютно… – пробормотала Василиса. – Он так смотрит, что я чувствую себя бифштексом…

– Идемте, нас ждут! – донесся голос из-за калитки.

Нам ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Я вошла в калитку первой, Василиса неохотно последовала за мной, черный доберман замыкал нашу маленькую группу.

Мне показалось, что он закрыл за собой калитку.

Мы оказались в темном проходе.

Впереди горел тусклый свет – что называется, свет в конце туннеля.

Черная девица уверенно шла вперед, и нам опять-таки ничего не оставалось, кроме как следовать за ней. Тем более что позади нас по-прежнему шел доберман.

– Не нравится мне это… – вполголоса проговорила Василиса.

Доберман позади неодобрительно рыкнул, и мы невольно прибавили шагу.

Наконец мы дошли до конца прохода и вышли во двор – типичный питерский двор-колодец, покрытый растрескавшимся асфальтом, через который пробивалась чахлая, бледная городская трава.

К стене притулился ржавый мусорный бак, на котором дремал черный кот с разорванным ухом.

При нашем появлении он поднял голову и обменялся с доберманом настороженно-уважительными взглядами.

В этот двор выходили двери двух подъездов, но наша провожатая направилась не к ним, а в самый темный угол двора.

– Не нравится мне это… – повторила Василиса, но на этот раз даже доберман промолчал.

Когда мы подошли ближе, оказалось, что в углу есть лестница, ведущая вниз, к подвальной двери.

Именно туда направилась наша мрачная провожатая.

Подвальная дверь выглядела, как и должна выглядеть – обшарпанная, с облезлой краской. Поперек этой двери было криво написано чем-то красным:

«Кустиков козел».

Ниже другим почерком добавлено:

«Полностью согласен».

– Ох, не нравится мне все это… – тихо проговорила Василиса.

– Повторяешься, – ответила я.

– Во что ты меня втянула…

– Кто бы говорил! – злым шепотом ответила я.

Мрачная девица спустилась к двери и постучала в нее условным стуком. Дверь тут же открылась.

Девица вошла, строго оглянулась на нас, и мы послушно последовали за ней.

Доберман по-прежнему замыкал нашу группу.

За дверью оказался коридор, напоминающий участковую поликлинику. Его освещали люминесцентные лампы под потолком, стены были выкрашены унылой бледно-салатной краской, пол застелен линолеумом.

Вдоль стен этого коридора стояли дешевые пластиковые стулья, на которых сидели молчаливые немолодые люди, в основном – тетки пенсионного возраста.

Они явно ждали приема, причем по их унылому и утомленному виду было понятно, что ждут они очень долго. На какой-то миг мне показалось, что именно так должен выглядеть ад – безликий коридор, где несчастные грешники бесконечно ждут приема.

– Куда это мы пришли? – тихо проговорила Василиса. – Это и есть твое крутое место?

Я не нашлась, что ответить.

Тут я заметила, что на полу перед одной из сидящих женщин лежат очки. Видимо, она их уронила и не заметила.

Я наклонилась, подняла очки и протянула ей:

– Вы уронили. Еще кто-нибудь наступит…

Женщина не шелохнулась, словно не услышала меня.

Я пригляделась к ней…

И с ужасом поняла, что она совершенно неподвижна и даже не дышит.

У меня мурашки побежали по спине…