Семнадцатая
Шрифт:
– Вот. – в дверь снова заходит Дэнни, в руках он несет старый семейный альбом: - конечно ты его помнишь, в детстве ты обожала смотреть старые фото. Смотри. – он садится рядом и открывает альбом: - вот, это твой прадед, Кирби Хеберт. Он пошел служить в армию, участвовал в Первой Мировой, был в штурмовой группе, первым врывался в окопы. Ему оторвало ногу снарядом, но он не унялся, просился обратно. Вернулся в Америку, женился на твоей прабабушке. А вот и она. Прабабушка Кристина, она из итальянской семьи, ее отец был каким-то образом связан с гангстерами в Чикаго и они бежали оттуда в Броктон Бей. А это твой дед. Он хотел быть летчиком, записался в летную школу, но его не приняли. Тогда он стал морским пехотинцем. Погиб на Соломоновых островах, остался
– Да. – киваю я. Тейлор и вправду знала все эти семейные байки наизусть. О том, как первые Хеберты прибыли в Америку. О том, как пра-пра-прадед участвовал в войне за независимость Ирладнии и был казнен на главной площади в Лондоне. О том, как Томас Хеберт выбрасывал за борт корабля в Бостоне тяжелые тюки с чаем и специями. О многом.
– И ты помнишь, что в нашей семье нет генералов, герцогов или знаменитостей. Но среди Хебертов никогда не было трусов или малодушных… и ты… вот смотри. – он открывает самое начало альбома, первую страницу, кожаную обложку, где прикреплена пергаментная бумага с генеалогическим древом: - видишь?
– Что?
– Ты не пятнадцатая, Тейлор. Ты – семнадцатая. Хеберт в семнадцатом поколении. За твоими плечами стоят твои предки, Совушка. Они были разными, многие из них натворили за свою жизнь всякого… один из твоих дедушек был корсаром. Но все они – твои предки. Ты – не одна. Ты – Хеберт. Дочка своего отца. И я – горжусь тобой, дорогая. И буду гордиться. Всегда.
– … - я молча прижимаюсь к своему отцу, чувствуя, как по моим щекам вниз текут слезы. Я сдерживаю себя, чувствуя, как в груди нарастает непонятное чувство, стискивая мне грудь.
– Я не лезу в твои дела, дорогая. – говорит он, поглаживая меня по голове: - но я верю в то, что ты – сделаешь все правильно. Просто слушай свое сердце, Совушка. Оно у тебя доброе и отважное и большое… огромное.
– … спасибо, па… я… - и я начинаю рыдать в голос, прижимаясь к его груди. Слезы текут ручьем, тело сотрясается, а я рыдаю, словно маленькая девочка, словно снова вернулась назад, туда, где папа был таким большим и надежным, когда он мог защитить меня от всего мира. Но нет, теперь это – моя задача. Защитить его, защитить всех. Как он когда-то защищал меня. Сердце прежде разума, Тейлор, сердце прежде разума… в конце концов я – дочка своего отца. Хеберт Семнадцатая.
Глава 53
Глава 53
– Папа, я – кейп. – говорю я, собравшись с духом: - я … у меня не хватало духа, но сейчас… сейчас я могу сказать это. И… я это Мясник?
Я смотрю на себя в зеркало и вздыхаю. Нет, не годится. Что это за вопросительная интонация в конце? Похоже на слабые оправдания. И вообще, все надо постепенно… или сразу? Срывать бинты разом или медленно? Я читала что медсестры предпочитают срывать бинты разом, дескать так меньше боли, и это правда, но есть нюанс. Пациенты страдают от боли больше, если их срывают. А вот медсестрам и правда легче. Они испытывают эмпатию и им самим будет неприятно делать это медленно… да и другие больные ждут. Так что они предпочитают сорвать бинт с раны.
Но я не медсестра в государственной больнице имени Святого Бенедикта, и мой отец ближе ко мне чем любой пациент к медсестре, так что мне следует сделать все постепенно, плавно. Сперва я признаюсь, что я – кейп. Дескать вот, есть у меня способности и все тут. А уже потом, что я… та кем я есть. Хм. Все равно получается, как будто бинт содрать. С какого момента? А вот с момента, когда я говорю «а еще я тут Лунга убила… но только в порядке самообороны!» и вот сразу же – пошло-поехало… он наверняка спросит убивала ли я еще, а мне что на это ответить? «Да но они все были плохие»?
Я смотрю на себя в зеркало и вздыхаю. До сих пор не призналась отцу. Уже полгорода знает, знает СКП, знает Империя, знает Выверт, знает Лиза,
знает Виктория Даллон, наверняка знает Эми… а я так и не сказала отцу. Трусиха. Стоп, стоп. Я открываю кран и плещу в лицо холодной водой. В роду Хебертов не было трусов, Тейлор. Иди и скажу все отцу. Чего ты боишься?– Наверное того, что он отвернется от тебя, да? – звучит в голове вкрадчивый голос: - это понятный страх Тейлор, никто тебя не осудит. Но ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня, верно?
– Пятый. Вот ты где. – говорю я: - я услышала тебя, но он мой отец и я не хочу, чтобы он отвернулся от меня.
– Он не такой. – уверяет голос: - Дэнни будет тебя поддерживать всегда. Даже если против тебя обернется весь мир – он будет на твоей стороне… а если нет… то я всегда буду на твоей стороне. Помни, я предельно честен с тобой, Тейлор, у меня просто нет другого выхода.
– Ты пытался захватить контроль. – напоминаю ему я: - забыл?
– И я честно тебе об этом сказал, помнишь? Ты была сама готова уступить место за рулем. – говорит он: - а я могу все исправить.
– Это в прошлом. Теперь я знаю, что мне нужно делать. – говорю я: - принимать решения сердцем, а не головой. Жаль, что я не могу тебя убить, Пятый.
– Это взаимное чувство, Тейлор. К сожалению, моего положения не исправит даже твоя смерть… даже скорее усугубит. Так что ты можешь не опасаться меня, я желаю твоей смерти в идеальном мире, а такого никогда не будет. Сейчас твоя жизнь и мой комфорт тесно связаны между собой, и я все еще буду готов сменить тебя на капитанском мостике, как только ты поймешь всю тщету и суету бытия. Как только тебе станет невмоготу – просто позови меня. Я буду ждать. – и он пропадает из моего внутреннего мира. Я все еще прислушиваюсь к нему, понимая, что почему-то испытываю глубокое подсознательное чувство привязанности и теплоты к этому ужасному человеку. Что у него за способность? Неужели он – Властелин? Когда он говорит – все замолкают и слушают только его. Его голос вызывает доверие. Уважение. Ему хочется верить и ему веришь. Если бы мой отец не постучался в дверь моей комнаты, то… глаза бы открыла не я, а он – Пятый, тот, кто и заслужил имя Мясник. Настоящий Мясник. Кто же он такой? Нужно найти информацию, нельзя допустить чтобы он снова пролез в мою голову в момент слабости, мне нужно оружие против него.
Я смотрю в зеркало. Если бы не Дэнни… если бы не папа… Я вздыхаю и решительно вытираю лицо махровым полотенцем. Жужжит телефон, оставленный на полке, я переворачиваю его. Сообщение от Сплетницы, она пишет, что Бакуду пристроили на базе у Выверта, что она занимается финансами и Неформалами, готовит их к завтрашнему собранию. Посылаю ей в ответ одобряющий смайлик.
Теперь – я знаю что мне нужно сделать. Большая сила – большая ответственность. Для начала – я не допущу того, чтобы бывшая территория АПП попала в руки Барыг или Империи. Этот город получит свою Швейцарию, нейтральную территорию, где не обязательно одеваться в красно-зеленые цвета или носить восьмерки, место где процветает бизнес и обеспечена безопасность. В идеале мне бы распространить это на весь город, но пока, как и говорит Лиза – мне нужен пилотный проект. Мои насекомые продолжают изучать план Аккорда по восстановлению экономики города, много страничный том в формате PDF, графики, схемы, пояснения… и как всегда в любых планах, слабое место здесь – это люди. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Аккорд великолепен в своих расчетах… везде, где дело не касается людей.
А это уже моя забота. Нет, не так. Это – наша забота. Меня, Лизы и Выверта. Принимать решения сердцем, так сказал мне мой отец, а я – его дочка. Хеберт Семнадцатая. И я буду жить и поступать так, как поступил бы мой отец и мой дед.
Значит – я объявлю территории Выверта, бывшую территорию АПП и Доки – территорией безопасности и свободы. Это не будет территория какой-то банды, или команды кейпов или тем более Мясника. Это территория свободных людей, а мы будем всего лишь обеспечивать безопасность от внешних сил.