Семья для Феликса

Феликс кивнул, аккуратно развесил штаны на сушилку. Протянул руку с палочкой и закрыл глаза, сосредотачиваясь. Но тут же открыл и растерянно посмотрел на меня:

– А если оно... Ну, это... Сильно слишком будет. Вы меня побьете?

– Я думаю, что, в крайнем случае, ты просто останешься с голой задницей. Придется подгонять на тебя штаны моего мужа. Тебе оно точно надо? С другой стороны, если ты зажмешься, то пойдешь на работу со мной в сырых штанах. Выбирай и действуй уже. Я быстро высушить все равно не смогу. Моя магия проснулась слишком поздно и выделывается чаще, чем слушается меня. Вся надежда на тебя. Вперед.

Короче, что долго тянуть резину. Ничего у него не получилось. Ничегошеньки. Хотя, казалось, что все предпосылки на лицо: и мощная магия, способная разорвать резиновое кресло в клочки и поднять в воздух не худенькую тетку, то есть меня, и незамутненное неправильным представлением о магии сознание. Но что-то пошло не так. То ли просто еще маленький. Ладно, отставить. Надо изобрести, как быстро просушить джинсы и майку. Не оставлять же его одного дома.

Изобрели. Способ вам понравится. Но, поскольку это ноу-хау "бейбарса", - все вопросы к нему. Дети на выдумки хитры. Через десять минут одежда высохла без всякой магии. А вскоре я "имела счастье" лицезреть бледность, залившую лицо мальчишки, когда он увидел моего неожиданно возвратившегося супруга.

Что это с ними? Оба смотрели друг на друга как заклятые враги. Наконец, Феликс шевельнулся, словно стряхивая с себя осколки льда, что мгновенно сковал его при виде моего мужа:

– Тетя ни в чем не виновата!
– Решительным, хотя и подрагивающим голосом, заявил малыш, казавшийся совсем крохой на фоне грозно возвышавшегося над ним "Ужаса подземелий".
– Это я все испортил!
– Отважно добавил он.

По лицу мужа пробежала тень, он нахмурился еще сильнее, подошел ближе, вцепился в шевелюру Феликса, вынуждая того подняться на цыпочки и откинуть назад голову:

– Гриффиндор!
– презрительно процедил Северус, отталкивая от себя испуганного ребенка.

Я с недоумением и некоторым испугом смотрела на разыгрывавшуюся передо мной сцену: впервые за все время замужества я увидела моего супруга таким.

ГЛАВА 3

Оторопев, я смотрела на разворачивавшуюся перед моими глазами драму. В голове, как и всегда в подобных случаях, щелкали кадры-вспышки. Вспышки мыслей, прожигавших мозг искрами того, чего я иной раз не хотела бы знать. Годилось все: выражения лиц, положения тел, звуки, взгляды. Не говоря уж о словах. "Интересненько-интересненько" быстро скатывалось в "упс, приехали". То, что начиналось как комедия, стремительно перерастало чуть ли не в трагедию.

Этого еще только не хватало.

Судя по всему, эти двое знают друг друга не первый день, а то и год. И успели что-то крепко не поделить. Только что? Ну что может быть общего у грозного декана Слизерина и этого мальчишки? Феликс его сын? Это сына мой муж встречает сейчас с таким презрением и... ненавистью? Что этот пацан успел такого натворить? Что вообще происходит?

Кажется, мой выход:

– Северус, нам стоит поговорить наедине? Куда прикажете, господин декан, запереть виновного в "гриффиндорстве" преступника на время переговоров?
– мне сильно не понравилось обращение моего мужа с малышом. Со смелым, умненьким, умеющим держать данное им слово, даже падая при этом в обморок от страха, малышом шести лет от роду. Чем бы ни досадил этот грозный поросенок Северусу, я инстинктивно встала на защиту интересов ребенка.

Я - предательница? Я - плохая жена? Северусу достаточно было произнести одно-единственное, вроде бы вполне безобидное слово, но таким тоном, будто Феликс виновен в самом страшном преступлении. И вот уже я - преступница, я почему-то встала на защиту незнакомого мне ребенка-преступника, а не мужа.

– Черт!
– я помотала головой, силясь избавиться от прицепившегося в считанные секунды чувства негодования, тут же разбудившего чувство вины перед мужем. За что мне это?! И минуты не прошло с момента появления Северуса, а я уже меж двух огней и не знаю в какую сторону бежать.

– Я его сейчас сам запру! Жди меня здесь.
– Северус сказал это таким тоном, какого я не слышала от него уже очень давно. Пожалуй, по отношению к себе я вообще такой тон не слышала. Так он обычно разговаривает с провинившимися взрывальщиками котлов на уроках зельеварения и с представителями ненавистного ему "львиного" факультета. Мне до сих пор неизвестны причины его ненависти. Я не раз замечала, что даже за незначительные проступки "львята" получали гораздо более серьезные наказания, чем представители остальных факультетов. Кажется, пришла пора узнать, в чем дело.

Тем временем, Северус схватил Феликса за запястье и потащил в свою комнату. По пути он не особо обращал внимания на то, что пацан не успевает за его широкими стремительными шагами и болтается, спотыкаясь, словно последний осенний листочек на ветке под порывами ледяного ветра. Тонкая ручонка, казалось, вот-вот растянется, словно струна. Я не успела и рта раскрыть, как процессия скрылась из виду. Все ужасатее и ужасатее.

Делать нечего. Я вздохнула и поплелась на кухню - перед серьезным разговором следовало выпить воды. А затем, не откладывая, послать то, что у меня заменяло патронуса, Филчу - предупредить, что сегодня я задержусь. Пусть начинают выдачу постельного белья на смену без меня. Кипе - эльфийке, ответственной за любой клочок ткани в Хогвартсе, проходящей через прачечную, придется нелегко. Но и отложить смену белья нельзя - порядок превыше всего. Чертов Северус! Ладно. Успокоиться. Выпить воды. Не кричать, не ругаться, не возмущаться, не чувствовать себя идиоткой, не накидываться на Северуса с обвинениями в жестоком обращении с ребенком, не...

– Северус! Как ты можешь! Что ты себе позволяешь! Это ребенок! Ему всего шесть лет!

Ну вот, настроилась не орать, понимаешь. Славненько начинается мирный разговор.

Слова застряли у меня в горле, когда я увидела лицо мужа. Он стремительно подошел ко мне так близко, что я почти уткнулась носом ему в грудь. Он еще и довершил процесс "утыкания", прижав меня к себе. И не вырваться.

Прошла, наверное, минута. Я не осмеливалась не то, что пошевелиться - дышать слишком заметно и то казалось мне кощунством. Сердце Северуса билось, как сумасшедшее, словно наказывая меня за мои резкие слова, оно било меня в лоб сквозь его ребра. Мне окончательно расхотелось орать и скандалить. Господи, да что ж такого в этом ребенке? Почему Сев в таком состоянии? Может, я проглядела число зверя под спутанными прядями давно не стриженой шевелюры этого антихриста?

Все еще тяжело дыша, муж увлек меня на диван и усадил рядом. Я молча ждала продолжения, вдыхая знакомый запах коридоров Хогвартса и мела, которым пропахли все учительские мантии моего обожаемого невыносимого грозного профессора.

– Горло болит и голова.
– хрипло сказал Северус.
– И у тебя будут болеть, если будешь так кричать. Подожди секунду.

Взмахом палочки он призвал флакон с зельем, которое обычно пил, когда его в очередной раз настигал безжалостный бич, которого боится любой учитель - ларингит. Прополоскал горло, проглотил. Глядя на него я поморщилась, сострадая: такую гадость, как это зелье, нелегко было проглотить даже залпом, не то, что позволить ей задержаться хотя бы пару секунд на языке. Зато помогает быстро.

– Я сожалею, что оставил тебя один на один с этим выродком. Я попросил Минерву забрать мои часы себе на сегодня. Едва дождался окончания тестирования у седьмого курса и рванул домой. Он ничего тебе не сделал? Ну, видимо, нет, раз у тебя есть силы его защищать. Слава Мерлину! Я сидел, как на иголках, проклиная свою безголовость. Подумать только, что он мог натворить! Вот я идиот!
– Северус стиснул меня в объятиях так, что мне трудно стало дышать.

Упс! Опаньки! Я прикусила язык и потихоньку высвободилась из надежных крепких любимых рук. Да что ж такое-то, а? Выходит, что я теперь ничего не могу рассказать о произошедшем своему мужу, без опасения, что он прибьет "выродка" - как он назвал Феликса. Вот идиотская ситуация. У меня прямо-таки раздвоение сознания начинается: я уверена, что все случившееся - результат взаимонепонимания между мной и мальчишкой, сдобренное стихийной магией, столь свойственной маглорожденным в этом возрасте. А Сев, выходит, предполагал, что нечто подобное может произойти, но был уверен, что пацан может устроить столь опасную гадость специально? И все равно оставил меня один на один с мелким чудовищем? От изумления я не могла произнести ни звука. Что-то тут сильно не сходилось. Бред какой-то. Такое впечатление, что мы с мужем знаем двух абсолютно разных Феликсов. Либо кто-то из нас не знает его вообще. И, похоже, это была я.