Сенши Кагори

— М-м, а что же? — предвкушающее спросила женщина.

— Я тебе потом отвечу, хорошо? — ответил парень. — Наедине. Но твоя боеформа очень красивая, Сидзу.

— Это приятно, Юки, — женщина это сказала уже чуть не в ухо парня. — Но вкус у тебя… Своеобразный.

— Ты даже не представляешь насколько, — негромко ответил Юкио.

… Создавать боеформу начинают с оружия. Точнее, так начинают создавать именно боевую форму, то есть для непосредственно боя. И вот у Юки все пошло очень легко. Потому что… он сразу же ощутил свое оружие. Вакидзаси появился в его руке настолько легко, будто Юки его принес с собой. То есть, учитывая то, что он уже применял (по крайней мере, так он помнил) клинок, парень уже прошел первую стадию создания боеформы.

Интересно было то, что Юкио ощутил сначала не рукоять вакидзаси. А нащупал толстую грубую рукоять. И длинную, под двуручный хват. Массивное яблоко противовеса. И Юкио отлично понял, что это было такое. Это была рукоять Хайрестока. Полуторный меч последнего главы клана Бер. Еще бы Юки его не опознал.

То есть в момент, когда парень сосредоточился на ощущении присутствия в своей руке рукояти меча, откликнулся первым Хайресток (Клык — готский). Меч, который был у Ингвара Бера. Клинок который был «рожден и воспитан» в Сайвале. И недаром этот меч имел… имеет собственное имя.

Честно говоря, в этот момент Юкио одновременно прошиб холодный пот и пришло… сердце защемило. И он еле сообразил, что не нужно сейчас «вытаскивать» старого друга, с которым было столько пережито. И с которым он шел в тот последний бой…

Гладкая, чуть бугристая рукоять вакидзаси. Именно он появился в руке Кагори Юкио. Парень смотрел на него… Но было четкое ощущение… сожаления.

«Ничего, старый друг. Ничего. Мы еще с тобой выйдем. Выйдем и победим».

В ответ пришло смутное ощущение… радости. Словно верный пёс услышал голос хозяина.

— Юки, все в порядке? — с беспокойством в голосе спросила в этот момент Сидзу.

Она снова приняла обычный облик. Парень посмотрел на нее и невольно ухмыльнулся. Не так, как это должен делать подросток. Сейчас на столь красивую женщину, сильную женщину, посмотрел именно Ингвар Бер. Взрослый мужчина. И, видимо, этот взгляд удивил Сидзу. Та приподняла бровь.

— Я все правильно сделал… Сидзу? — немного хриплым голосом спросил Юкио.

— Хм, ну, вроде правильно, — ответила женщина, чуть прищурившись.

А вот интересно. Там, в мире, где был клан Бер, никакой теории боеформы не было. Воина приводили в Сайвалу… Ракш. Точнее, приводили в сильное место, у Беров это была пещера. И там давали в руки оружие. А потом молодого парня или девушку напаивали специальным настоем. И, как теперь понимал Юкио, воин при этом оказывался и не на плане Ракш, и не в обычном мире. И побывав в таком состоянии (примерно дней шесть-восемь), воины и приобретали что-то вроде боеформы. Ингвару вот не повезло. Или, наоборот, повезло. Он сразу оказался в Сайвале. Честно говоря, Юкио уже и не помнил, как у него появился Хайресток. Он, такое ощущение, был всегда.

— Получается, именно вытаскивание меча и активирует боеформу? — спросил парень.

— Сначала да, у многих так, — откликнулась Сидзу. — Потом это уже лишь привычка. Беря в руки оружие, человек даже в Таньджуне переходит в боевое состояние. Даже если он не воин.

— Понятно, — задумчиво произнес Юкио.

А сам он думал в этот момент… Как бы проверить этот факт? В том смысле, что Юки не хотел, чтобы кто-то видел, что он активирует боеформу, которой, по идее, у него никак не может быть. Боеформу главы клана Бер. То есть образ здорового мужика, в грубых тяжелых доспехах, с огромным клинком. Это вызовет массу вопросов. А отвечать на них Юкио просто не хотелось. К тому же, боеформа Ингвара Бера может стать кому-то очень неприятным сюрпризом (например, тому, кто носит фамилию Юсупов).

— Для этого Сейджин притащил те мечи? — спросил Юки. — Чтобы я запомнил ощущение рукояти меча?

Накануне сенсэй и в самом деле приволок настоящие мечи. Причем, явно древние и дорогие. Самый фокус, что, например, вакидзаси, с которым «тренировался» Юкио (он целый день ходил с мечом, причем не за поясом, а прямо в руках), оказался собственностью… Кагори Юмико. Да-да, той самой кицунэ и первой жены главы Кагори, которая казалась самой далекой от всей этой самурайской темы.

— Его вес, форму, — подхватила Сидзу. — А также эти мечи сами по себе наполнены праной. И ты очень хорошо запомнил, Юки!

— А у тебя есть меч, Сидзу? — спросил парень.

— Я же родилась не в клане, Юки, — ответила женщина, причем ее голос был слегка грустным. — Да и не нужен сейчас меч, к счастью. Воины в Таньджуне не сражаются.

— Хм, вообще не сражаются, нигде? — уточнил Юкио.

По лицу Сидзу скользнула задумчивость.

— Даже интересно, почему тебя интересует именно это? — негромко спросила женщина.

Юкио несколько мгновений соображал, что ответить. Врать не хотелось. Но и напрямую сказать, что он не верит в такой пацифизм, тоже было бы, наверное, неправильно.

— Просто хочу узнать условия, — нашел, наконец, слова парень. — А как убрать боеформу?

— Для этого требуется полностью ее запечатлеть, — ответила Сидзу. — А пока можно только ее активировать. Убрать можно, но тогда ты будешь себя чувствовать неважно.

— Почему? — тут же поинтересовался парень.

— Потому что боеформа — это не вещи, не физические объекты, — ответила женщина. — Их нельзя снять. То, что ты видишь сейчас перед собой…

Сидзу обвела руками себя.

— Это тоже вариант боеформы, — продолжила женщина. — А ты же сейчас просто в образе, слепке из реальности. Если провести аналогии с Таньджуном, то боеформа — это, например, татуировки. Или накачанные мышцы. Ну, или, наоборот, живот.

Сидзу, улыбнувшись, обвела руками свой стан, будто стала беременной.

— Можно ли это убрать? Можно. Но будет связано с неприятными ощущениями, — закончила кицунэ.

Юкио покивал. А потом покосился на Чиоко, которая вышла из круга и сидела на лавочке, возле стены. Лицо кошки было неподвижным, словно маска.

— Сидзу, а мне нужно что-то еще знать про Чиоко? — спросил парень.

Женщина ответила не сразу.

— Знаешь, это мое мнение, я считаю, что ей нужно просто привыкнуть, — произнесла кицунэ. — Она сейчас… В прошлом. Здесь, в замке, она не была двадцать с лишним лет.

— Вот как, — задумчиво произнес Юкио. — То есть она сейчас вспоминает… другого мужика?

— Твоего деда, вообще-то, — со значением произнесла Сидзу, а потом с интересом глянула на парня. — То есть тебе не нравится, что Чиоко думает про другого мужчину?