Сентиментальная история

2

Когда Элизабет спустилась к завтраку, Джессика уже сидела за столом.

– Сегодня папа опять задержится на работе, - сообщила дочерям Элис Уэйкфилд, раскладывая по тарелкам тосты.

– Что случилось, пап? Одна гигантская компания поглотила другую? Или они объявили друг другу войну?
– спросила Джессика, вызвав у отца улыбку. Нед Уэйкфилд всегда служил объектом шуток для своих жизнерадостных дочерей.

– И то и другое. И еще кое-что, - сказал он.
– Назревают большие события. Все может очень серьезно обернуться для футбольной команды школы. Возможно, футбольное поле скоро станет полем боя.

– Правда? А почему?
– спросила Элизабет.

– Я в этом деле выступаю в качестве адвоката и не могу ответить на твой вопрос. Слишком рано делать какие-то выводы, да и дело слишком запутанное, ответил отец.
– Мы ведем его с Марианной. Так что я опять приду поздно. Ну что, хватит или вам мало этой неприятной новости?

– Ладно уж, любитель страшных тайн, - засмеялась Джессика.

– Ты, Джессика, сегодня тоже поздно придешь?
– спросила мать.
– У тебя, кажется, тренировка болельщиков?

– Да. Я вернусь не раньше семи.

– А ты, Лиз? Как всегда в этот день до самого вечера в "Оракуле"?

– Да. Выходит, все семейство Уэйкфилдов занято сегодня выше головы, улыбнулась Элизабет.

– И поэтому...
– произнесла Элис Уэйкфилд.

Элизабет с Джессикой знали, что за этим последует.

– ...и поэтому вы можете сегодня взять "фиат", - закончила она.

Близнецы заверещали от восторга. Им лишь изредка разрешалось ездить в школу в маленьком красном открытом "фиате", которым обычно пользовалась мама.

– Вот здорово!
– Джессика вскочила.
– Пусть все увидят меня в новой блузке с галстуком-бабочкой и за рулем "фиата"! Держись, Ласковая Долина!

– Джессика, - остановила ее мать.
– Должна тебя разочаровать, малышка. Машину поведет Лиз.

– Что-о?
– вопль разочарования, вырвавшийся у Джессики, разнесся по всему дому Уэйкфилдов.

– Ты прекрасно знаешь, Джессика, тебе нельзя водить три недели. И не смотри на меня так. Ты же попала в аварию.

– Это несправедливо, - заныла Джессика.
– Я не хочу, чтобы меня отвозили в школу, как будто я маленькая, это унизительно! Ладно, мам, я не обижаюсь. Лиз всегда была твоей любимицей, а я - так просто, недоразумение.

– Идем, Джессика, - проявляя ангельское терпение, сказала Элизабет.
– Уж сегодня никак нельзя пропустить школу. Что "Пи Бета Альфа" будет без тебя делать? Пошли, а то опоздаем.

– Авария!
– буркнула Джессика, когда они ехали по Ласковой Долине, прелестному маленькому, утопавшему в зелени городку в Калифорнии, где они жили.

– Подумаешь, вмятинка на бампере. А маму послушать, так ни больше, ни меньше шесть машин столкнулись на скоростном шоссе под Лос-Анджелесом!

– Эта вмятинка обошлась в двести долларов, - сухо заметила Элизабет, моля Бога, чтобы сестра наконец перестала жаловаться и дала ей возможность насладиться ездой по долине, где раскинулся их городок. Она часто думала, как им с Джессикой повезло, что они живут в Ласковой Долине. Ей здесь все нравилось - и пологие холмы, и центр с его причудливой архитектурой, и удивительно белый песок пляжей всего в пятнадцати минутах езды от дома. А недавно им повезло еще больше - прямо за домом построили открытый бассейн.

– Тебе хотелось бы жить на холме, как Пэтмены и Фаулеры?

– Джес, ты шутишь?
– воскликнула Элизабет. Но она отлично знала, что сестра не шутит, ей в самом деле хочется жить на холме, где живут богачи Ласковой Долины в своих великолепных особняках.

– У папы дела идут неплохо, - продолжала Элизабет.
– Он много работает. Последнее время чуть не каждый день сидит на работе допоздна.

– Я думала об этом, Лиззи. Тебе не кажется это странным?

– А что ты имеешь в виду?

– Ну, то, что папа задерживается допоздна. Я один раз позвонила ему вечером в офис, и подошла та женщина.

– Мисс Уэст?

– Да. А ты слышала, как он назвал ее сегодня? Марианна!

– Ее так зовут, глупенькая, - сказала Элизабет, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. Но в душе она не была такой уж спокойной, ей тоже приходили в голову всякие мысли об отце и Марианне.

– Не знаю, не знаю, Лиз. По телефону у нее такой кокетливый голос...

– Джессика, как тебе не стыдно! Иногда мне кажется, ты слегка того.

– Ладно, ладно, Лиз, не кипятись.
– Джессика бросила еще один взгляд на элегантные особняки и глубоко вздохнула: - Я ведь не говорю, что мне не нравится наш дом, Лиз. Но очень неплохо иметь кучу денег, как Брюс Пэтмен и Лила Фаулер.

– Ну а что в результате?

– Что в результате? Слуги, машины.

– Брось, Джес, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Эта идиотская вражда Пэтмены хотят, чтобы каждый камешек в Ласковой Долине лежал в неприкосновенности там, где лежит последние пятьдесят лет, а Фаулеры хотят все кругом застроить. Большая радость?

Показалась школа, и Джессика, как часто с ней бывало, резко сменила тему.

– Ой, Лиз, пожалуйста, остановись, дай я поставлю машину на стоянку, начала она просить умоляющим голосом.

– Джес, ты же слышала, что сказала мама.

Джессика откинулась на сиденье.

– Ты слышала, что сказала мама, - передразнила она.
– Иногда просто трудно поверить, что эта бессердечная особа - моя родная сестра.

Элизабет поставила "фиат" на свободное место на стоянке школьников.

– Перестань, Джес. Какая разница?

– Ну конечно, никакой, зануда несчастная.

Элизабет вздохнула. Ей был хорошо знаком этот тон. Значит, скоро разразится буря, которая грозит перейти в ураган по имени "Джессика".

– Тебе наверняка скоро разрешат опять управлять машиной, - сказала она примирительно.

Но Джессика не слушала. Выскочив из машины, она так хлопнула дверцей, что Элизабет вздрогнула. Ну почему всегда так выходит? Она всего-навсего делает то, что говорит мама. Но как-то так получается, что в ссоре всегда виновата она. Более того, ей и самой кажется, что она не права.

– Джессика, ну, пожалуйста, - повторяла Элизабет, выходя из машины. Она посмотрела на сестру, та стояла разъяренная и мириться не собиралась. Знаешь, попрошу маму, - сообразила Элизабет, - и, я уверена, завтра она разрешит тебе сесть за руль.

– Завтра!
– фыркнула Джессика.
– Тебе хорошо говорить "завтра". А мне нужно сегодня. И нечего делать мне одолжений!

Джессика никак не смягчалась, отворачивалась от Элизабет, отводила глаза. Она обожала ссоры - ну прямо как Пэтмены свои деньги - и могла обижаться без конца.