Сентиментальная история

Элизабет протянула несколько строчек для "Глаз и ушей".

– Это для последнего номера, - сказала она.

Но не успел мистер Коллинз взглянуть на них, в комнату вошел явно взволнованный Джон Пфайфер, ведущий спортивный раздел "Оракула".

– Здравствуйте, мистер Коллинз, - сказал он.
– Я последний идиот. Спортивные страницы полностью готовы, а я никак не могу найти фотографию Тодда Уилкинза.

Услышав опять это имя, Элизабет схватила в охапку свои вещи и вылетела из комнаты. Далеко она, правда, не убежала, потому что в коридоре увидела воочию его самого. И с Джессикой!

– Нет, правда, Тодд, - говорила Джессика, - не смейся. Это совсем не смешно. Правда. Никто меня в школе не любит. Все девочки уже давным-давно получили приглашения на бал. Все-все. По крайней мере, все, кого я знаю. А я нет.

Элизабет постаралась придать лицу отсутствующее выражение и быстрыми шагами пошла в другую сторону.

Но Тодд ее заметил.

– Привет, Лиз. Куда ты так торопишься?
– окликнул он ее.

Она не ответила и продолжала идти. Надо скорее исчезнуть, спрятаться.

– Моя сестра, - вздохнула Джессика и взяла Тодда под руку, - вечно куда-то спешит. Торопится на свидание с каким-нибудь парнем.

– А куда она сегодня идет?
– спросил Тодд.
– Я как раз шел в "Оракул" принести извинения. Ты ведь, Джес, объяснила ей, что произошло вчера?

– Ой, Тодд, у Лиз всегда столько дел. Я даже не знаю, слушает она меня или нет. Интересно, с кем это у нее сегодня свидание? Наверное, с тем счастливчиком, с которым она собирается на бал.

– Куда собирается?
– спросил Тодд.

– На бал - ну, на бал, который ваш клуб устраивает для нашего. Ты пойдешь?

– Не знаю еще, - ответил Тодд.
– А ты?

– Я же тебе об этом и говорю. Ты что, забыл? Тебе еще показалось забавным, что бедная, несчастная Джессика Уэйкфилд никому не нужна.

– А, да, помню, - сказал Тодд.
– Но... ты уверена, что Лиз уже пригласили на бал?

Будь это кто-нибудь другой, Джессика уже давно бы закатила сцену. Но Тодд Уилкинз такой милый. Она взяла себя в руки и начала сначала:

– Тодд, я же тебе сказала. Мне за ней не угнаться. Похоже, у нас с тобой одни проблемы. У тебя и у меня.

– Хм, - сказал Тодд. Он, кажется, только сейчас понял, к чему она клонит.
– Значит, тебе не с кем пойти и мне не с кем пойти...

– Ну и?..
– насмешливо улыбнулась Джессика.

Тодд вдруг бросил взгляд через плечо, как будто искал кого-то в коридоре:

– Э-э, Джес, брось, не расстраивайся. Я уверен, многие парни мечтают пригласить тебя. Не переживай. Я же не переживаю. Бал еще не скоро. И вообще, мне пора идти. Еще увидимся.

Тодд ушел, прежде чем Джессика успела опомниться. "Невероятно!" воскликнула она про себя. Если бы она была дома, то, наверное, запустила бы куда-нибудь подушкой или даже парочку раз ругнулась. Но не могла же она устраивать сцену в школе.

Джессику кольнуло беспокойство. Почему Тодд не обращает на нее внимания? Почему на него не действуют уэйкфилдские чары? "Это невозможно", - сказала она себе. Все равно она самая привлекательная девушка в школе.

Тогда почему Тодд этого не замечает? От обиды на глаза у нее навернулись слезы. Она решила пойти домой пешком. Когда она шла пешком, на нее заглядывались водители всех проезжающих автомобилей.

"Это прекрасно, - подумала она, - чем больше, тем лучше". И она вышла из школы, слегка покачивая бедрами.

5

– Прости, солнышко, как проехать к "Марсу"?

– Что?
– Джессика изумленно уставилась на парня, высунувшегося из слегка потрепанного "камаро".

Она узнала Рика Эндовера, главного хулигана школы, - правда, полгода назад он бросил учиться. Трудно было поверить, что ему всего семнадцать. Выглядел он старше и был красив холодной красотой Клинта Иствуда*, в его темных неулыбчивых глазах таилась угроза. Он сидел в машине, небрежно облокотившись на опущенное стекло. Джессика не могла оторвать глаз от орла, вытатуированного на его мускулистой руке. Внутри у нее что-то трепыхнулось. Она никогда не видела Рика так близко.

*Американский киноактер.
– Здесь и далее прим. ред.

– Что ты на меня так смотришь?
– наконец спросила она, почувствовав неловкость оттого, что он так и шарил по ней взглядом.

Рот его медленно искривился в сексуальной улыбочке.

– А как же на тебя еще смотреть?
– ответил он.
– Я отвезу тебя домой. Если, конечно, твоя мамочка не запретила тебе садиться в машину к незнакомым мужчинам.

Глаза у Джессики сузились. Этот задавака мистер Эндовер еще не знает, с кем имеет дело.

– Я сама себе хозяйка, - сказала она и, немного поколебавшись, уселась в машину рядом с ним.

– Я, кажется, влип, - расплылся он в улыбке, глядя на нее. Машина с ревом рванула с места и выехала на шоссе прямо перед стареньким "понтиаком", который, заскрипев тормозами, остановился, чтобы не врезаться в них.

– Это почему?
– спросила Джессика, задохнувшись от страха и возбуждения.

До нее доходили слухи о Рике и его беспутной жизни. Он водил дружбу с парнями гораздо старше себя, у него в карманах всегда полно денег, хотя непохоже, что он где-то работает. Все дни он копался в своем "камаро" либо разъезжал в нем по городу, и рядом с ним всегда какая-нибудь сногсшибательная красотка. Джессика даже зажмурилась от удовольствия - сегодня Рик выбрал ее.

– Потому что моя мамочка запретила мне садиться в машину с незнакомыми девушками, вот почему, - сказал Рик.
– Откуда мне знать, может, ты станешь покушаться на мою невинность?

Джессика хихикнула. Шуточки Рика волновали ее, впрочем, как и он сам.

– Не бойся, - ответила она, изгибая дугой бровь.
– Я сумею себя пересилить, тебе ничего не угрожает.

– Не очень-то старайся пересиливать.
– Он бросил на нее многозначительный взгляд.
– Я не привык слышать в ответ "нет".

Если уж на то пошло, то и Джессика не привыкла. Ей вспомнилось безразличие Тодда и захотелось доказать ему... И она не стала возражать, когда Рик положил руку на спинку сиденья и сжал ей плечо. Вот бы Тодд сейчас их увидел! Может, он даже приревновал бы ее к Рику.

– Я заеду за тобой в восемь, - сказал Рик, когда они мчались по Калико-драйв, делая пятьдесят миль в час, хотя здесь разрешалось ездить со скоростью не больше тридцати пяти.

– Что?

– Завтра в восемь у нас свидание, солнышко, - усмехнулся он.