Сеня, жми на тормоза!

– Вот это да, - Даня завороженно слушал Воскресенского, - Арсений, чем больше вас узнаю, тем больше поражаюсь. Вы просто какой-то кладезь талантов.

– Ой, да, перестаньте, - Арсений со смехом отмахнулся.
– О том, насколько это было сделано талантливо актёром-любителем, можно очень долго спорить. Чего только не начитался про себя в соцсетях после премьеры. «Низкорослый Воланд - это абсурд», «Слишком интеллигентный для Сатаны», «Прихрамывающий Мессир - это что-то новенькое».

– А это так для роли было нужно? Или у вас это…, - Даня побоялся продолжить.

– Это у меня врождённое, - Сеня резко помрачнел и опустил глаза.

– Я из-за этого всю жизнь хожу в специальных корректирующих стельках. Иногда забываю их вставить в другую обувь и… всё видно. А бывает, просто забудусь, не контролирую походку и одна нога… в общем, нужен постоянный самоконтроль, а у меня с этим не очень.

– Арсений, пожалуйста, вы меня простите, я не хотел вам напоминать, - Даня разволновался и даже в качестве утешения положил Сене руку на плечо, но тут же убрал, поняв, что позволил себе лишнее.

– Ничего, всё нормально, - у Воскресенского промелькнула горькая улыбка.
– Ну, в общем, премьера прошла при полном аншлаге, чего раньше в театре Дворникова никогда не было. Практически сразу была назначена дата второго спектакля. И вот тут судьба мне подставила вторую подножку. Вот правильно говорят, ну, не трогайте вы роман Булгакова. Сколько людей к нему прикасалось и судьбы многих мы знаем. Но Дворников был абсолютно не суеверным человеком. Да и я тоже. До определённого момента.

– А что случилось? Расскажите?

– А вы на работу не опоздаете?

– Не переживайте, у меня там нет такого жёсткого графика.

– Что ж, ну, тогда садитесь поудобнее и слушайте…

***

Музыка в баре орала так громко, что Сеня едва ли мог расслышать, что ему рассказывал смазливый молоденький бармен о коктейле, который готовил по его заказу. Парень был чрезмерно общительный, с каждым посетителем что-то обсуждал. Хотя, очевидно, что это была часть его работы - располагать к себе клиента и повышать выручку.

Коктейль был готов. Малиновая водка и малиновое пюре в сочетании с несколькими видами сиропов и сливочным ликёром сделали своё дело - вечер уже не казался таким серым и уровень настроения медленно, но уверенно устремился по шкале вверх.

К стойке подошёл молодой парень - заросший, лохматый, с каким-то диким, но совершенно потерянным взглядом. При этом в его лице удивительным образом сочетались рабоче-крестьянская брутальность и ярко-выраженная привлекательность мачо-сердцееда. Парень поправил свою густую тёмную шевелюру и обратился к бармену:

– Брат, бокал пиваса. А для начала водяры плесни. У меня сегодня кореша похоронили, прикинь? Моего братишечку.

– Мои искренние соболезнования, - бармен попытался быть максимально искренним.

– Да что мне твои соболезнования. Они Никитоса не вернут. Как узнал, три дня пил, не просыхая. Просто в говно. Даже к брату на похороны не попал. Спасибо, - парень опрокинул в себя рюмку водки и взглянул на Сеню.
– Чем-то на тебя был похож, - он кивнул Воскресенскому.
– Такие же умные глаза, интеллигент. Только лоб не такой высоченный и волос на голове побольше, - незнакомец нервно засмеялся и хлопнул Сеню по плечу.
– Прости, брат. Ну, просто реально похож чем-то. Тебя как звать?

– Арсений, - Сеня застыл в лёгком недоумении, такие случайные знакомства для него были в новинку.

– Марк, - парень протянул свою волосатую мощную руку и Воскресенский её неуверенно пожал.

– Да не ссы, не обижу. Небось подумал, какой-то пьяный чел докопался, - он громко заржал.
– Не, брат, я нормальный парень, отвечаю. Просто, реально, так на моего Никитоса похож, - радость моментально сменилась грустной миной и казалось, он вот-вот расплачется.
– Если б не этот твой лобище. Ну, это типа признак большого ума, брат, скажи?
– Марк уже обратился к бармену.

– Наверное, - равнодушно ответил смазливый, но при этом не переставая улыбаться.

– Наверное…, - Марк явно был разочарован ответом.
– Да сто пудов тебе говорю!

Тут он обратил внимание на коктейль Сени.

– Брат, а что ты за шнягу пьёшь? Это ж бабская тема. Давай со мной по пиву. Помянем моего кореша. Хотя, пивом как-то понимать, вообще зашквар, скажи? Родной, родной, слышишь меня?
– Марк позвал бармена.
– Грамм двести водочки нам организуй. И сочка какого-нибудь запить, ага? Благодарю. Братиш, напомни, как тебя зовут?
– Марк ближе подвинулся к Сене.

– Арсений, - бодро ответил Воскресенский, пытаясь быть с парнем на одной волне.

– Арсений… Блин, а красивое имя. Арсюха значит… Ага… А можно я тебя буду Арсом звать? Ну так как-то побрутальнее что ли… По-мужски… Арс… Как удар клинком… А-а-а-рс! Скажи?

– Да, Арс - звучит по-царски, - Сеня понял, что в такие моменты и с такими людьми нужно исполнять роль, не зря же он у Дворникова в театре играет.

– Во! А я о чём! О, а вот и белочка подоспела. Благодарствую, брат!
– Марк разлил водку по рюмкам.
– Арс, давай, короче… Первую хочу опрокинуть за Никитосика… Парень был просто топчик. Мой братишечка… С ребятами назначил стрелку каким-то уродам… Эти мрази сунулись в наш район, стали свои права качать, баб наших лапать, прикинь? Ну у Никитоса сразу бычка, у меня бычка… Говорим им, вы берега не попутали, не? Ну, короче, там… Мясорубка началась такая… Никитке живот вспороли, кишки наружу… Сразу отошёл. Суки!
– Марк гневно ударил кулаком по барной стойке.
– Доберусь и фарш из них сделаю. Кароче… Давай за Никитоса. Земля ему пухом.
– парень залпом выпил водку и к соку даже не притронулся.

– Давно с ним дружили?
– Сеня задал первый вопрос пришедший в голову, чтобы как-то поддержать беседу.

– Ну… прилично. Через пару месяцев год был бы.

Сеня максимально попытался скрыть удивление. «Год» и «прилично» в его картине мира друг с другом вязались весьма условно, особенно, если речь шла о дружбе. Но невооружённым глазом было видно, что мир Марка от мира Арсения далёк точно так же, как Севастополь от Пекина.

– Ты когда-нибудь хоронил друзей?
– спросил Марк, глотнув пива.

Сеня покачал головой.

– Брат, не дай Бог тебе через такое пройти, - парень ещё ближе придвинулся к Воскресенскому и положил руку на его плечо.
– Хотя, я толком похоронить не успел, пробухал все три дня как гондон последний. Ладно, я пойду отолью. А ты никуда не уходи. Понял?

– Да куда я денусь с корабля, дружище, мы ж ещё нашу белочку не допили, - Сеня всё лучше вживался в роль.

– Потом ещё закажем. Я плачу, брат.

– Да вообще без базара.

– А ты клёвый пацан, не, реально клёвый, - Марк расплылся в пьяной улыбке и ушёл в уборную.