Сердце Альтиндора. Дилогия
Шрифт:
— Чего?! — не понял я.
— Где кристалл, который ты взял в доме Ястера?
— Кристалл…
Так вот в чем дело… Эти двое вырвали меня из рук уголовной шушеры только для того, чтобы узнать, где кристалл.
А ты думал, они сделали это из большого человеколюбия?!
— У меня его нет. Его забрала Тень.
Я был уверен, что Винеар мне не поверит. Как не поверил Эльбикар, выпытывавший у меня, почему я убил его брата, кто меня подослал и так далее, по списку. Да я бы и сам не поверил…
— Что? — нахмурился мой собеседник.
— Тень… Честно сказать, я не знаю, что это было, — пролепетал я. — И я никого не убивал. Когда я появился в доме, там уже все были мертвы. Кто-то позвал на помощь, и я поднялся на второй этаж. В кабинете я обнаружил покойника.
— Что ТЫ делал в доме Ястера?
— Мне сказали, что я могу хорошо заработать, если обращусь к этому человеку. Я пришел узнать по поводу заработка, а оно вот как вышло…
Винеар вопросительно посмотрел на Арсиги. Тот недоверчиво поморщился.
Не верит?
Понимаю.
— Ты думаешь… — спросил вдруг широкоплечий.
Винеар в ответ лишь пожал плечами.
— Ирт-лях! — сказал, словно сплюнул Арсиги.
Что они имели в виду, осталось для меня тайной. Но после этой немой беседы взглядами старик повернулся ко мне и сказал:
— Вы можете идти. Вот это, — он перелил содержимое одной из пиалок в бутылек и протянул мне, — возьмите с собой. Когда почувствуете возвращение боли, выпейте. Достаточно одного глотка. Если будете экономить, то хватит на пару дней, а там уж и боль окончательно исчезнет.
— Что это? — поинтересовался я.
— Вам лучше не знать, — усмехнулся Винеар.
— Держи! — Арсиги бросил мне замызганную рубаху.
При иных обстоятельствах я бы не стал использовать ее даже в качестве половой тряпки, но не идти же по городу в одних штанах?
— Спасибо, — поблагодарил я его и натянул рубаху на тело. После чего встал с кровати и, обернувшись к Винеару, сказал: — Я не лгу. Это действительно было какое-то существо, похожее на тень.
Он ничего не ответил. Поэтому я кивнул, прощаясь, и покинул приютивший меня на короткое время дом.
Глава 4
Жизнь в сандорском порту не затихала ни на миг. С восходом солнца из города — в основном из Болота — приходили грузчики, рыбаки спускали на воду свои утлые суденышки, невыспавшиеся, страдающие от похмелья команды малогабаритных кораблей и барж покидали таверны и отправлялись по своим судам, чтобы вести по Орику товары, приобретенные купцами в столице. И хотя сандорский порт не мог сравниться в размерах и пропускной способности со своим побратимом в Пробере, с высоты птичьего полета он так же напоминал растревоженный муравейник. Потому как по реке в Сандору стекались товары со всего Варголеза. С севера сплавляли лес, везли руду, готовые слитки железа и других полезных металлов, строительный камень из Велинса и Солиса — нового поселения в пенарском предгорье. С юга шли вархарские вина и пшено, далирская шерсть и мясо. До войны Мастеров по Орику из Катлара приходили заморские товары. Из-за непреодолимого Аргенского водопада и мелководий на подходах к Сандре корабли не могли подниматься вверх по реке до самой столицы. Поэтому грузы везли на лодках и небольших плоскодонных судах. Но после того как Шторн уничтожил Катлар, превратив крупный портовый город в руины, речные перевозки с южного направления серьезно захирели. К счастью, и опять же силами того же Безумца Ганеги, Вечное Зло покинуло Гонготские болота, и Кудомский лес стал более безопасным. Тут же на побережье возникло поселение Пробер, за минувшие тридцать лет превратившееся в преуспевающий портовый городок. До величия Катлара ему было далеко, но он уже мог принимать заморские суда, чьи грузы по Кудомскому тракту поставлялись в Сандору.
Работы в порту не прекращались до самого заката, но и потом жизнь в этом районе столицы королевства не затихала. Утомленные грузчики, заезжие торговцы и моряки, обитатели других сандорских кварталов, желавшие приятно и с пользой скоротать вечерок — а то и ночку, — заполняли работавшие круглосуточно портовые таверны, где им рады были предложить самую дешевую в Сандоре выпивку и закуску, где слух радовала веселая музыка, а глаз — шлюхи на любой вкус. Портовые публичные дома и купальни вечерами тоже не могли
пожаловаться на недостаток клиентов. Повсюду лилось вино, гремели игральные кости, слышалась забористая ругань, вспыхивали и затихали стычки между посетителями. Почти каждое утро где-нибудь в укромном закутке находили чей-то труп, а то и не один. А скольких не находили — река-то рядом! Но даже смерть была неотъемлемой частью жизни сандорского порта.Растиф появился у портовых ворот лишь ближе к вечеру, хотя собирался навестить Тавота еще утром. Но неотложные дела в Прайе вынудили его отложить «встречу с прошлым» на более поздний срок. Ждать до утра не было сил, поэтому ему оставалось только надеяться, что убийца его родителей все еще в порту.
Погрузочно-разгрузочные работы подходили к концу. Все больше народу стекалось к тавернам и публичным домам. Возможно, среди них находился и Тавот — попробуй потом отыщи его в душных, пропахших кислым вином и блевотиной забегаловках. Но Растиф уверенно шел к складским помещениям, расположенным в южной части порта. У ворот его остановила охрана. Ищейка показал служивым перстень — задерживать его не имели права. Парни расступились, но Растиф спросил, знают ли они Тавота и не выходил ли он с территории. Да, знают, нет, не выходил. В последнее время он вообще редко покидал складской закуток, потому как жил прямо в подсобке, расположенной у пирса.
И это хорошо.
Упомянутую подсобку Ищейка нашел без труда. Поблизости никого не было. Он распахнул дверь без стука, вошел и увидел стоявшего у стола сгорбленного старика. Тот не спеша нарезал колбасу и хлеб — готовился к ужину. На вид ему было далеко за семьдесят. На самом же деле он был гораздо моложе — годы и непотребный образ жизни наложили отпечаток на его внешний облик.
Тавот равнодушно обернулся на скрип открывшейся двери, подслеповато посмотрел на вошедшего, криво усмехнулся и отложил нож в сторону.
— А-а, это ты… — выдавил он скрипучим голосом, в котором не было и тени удивления. — Рано или поздно это должно было случиться. Но я надеялся, что сдохну раньше, чем ты меня отыщешь.
— Ты знаешь, кто я, — догадался Растиф.
— Кто же не знает ретивого Ищейку? — подтвердил Тавот.
— Значит, понимаешь, зачем я пришел?
— Конечно. Маленький ублюдок с годами превратился в матерого волчару, а теперь пришел, чтобы поквитаться за мамку с папкой… Что ж, приступай, — равнодушно сказал он, растягивая ворот на горле. — Я устал жить.
Растиф все это время рассматривал старика, пытаясь вспомнить его лицо среди тех, кто убивал его родителей.
«Нет, не помню».
Тогда он сосредоточился и взглянул на «следы» Тавота. Его Дар проснулся сразу после того, как негодяи зарубили мечами отца, избили, изнасиловали и повесили мать… И Тавот был среди убийц.
Впервые увидев тщедушного старика, Растиф на миг заколебался. Но болезненные воспоминания вернули все на свои места.
— Ты подохнешь, это я тебе обещаю. Но сначала я хочу узнать, кто были твои дружки и где мне их найти.
— Дружки… — усмехнулся Тавот. — Они мне такие же дружки, как и ты. Мы познакомились в тюрьме. Все, как один — наемники, резавшие цанхи и их прихвостней во время войны, а после нее оставшиеся не у дел и ударившиеся во все тяжкие. У каждого из нас были свои грехи, за которые расплачиваются жизнью. Но нам пообещали милость, если мы порешим одного рыбака и его женушку с маленьким недоноском из какой-то деревушки на берегу озера Рахи. Разумеется, мы не стали отказываться. Эти руки, — он показал Растифу мозолистые ладони, — отняли столько жизней — и во время войны, и после нее, — что одной больше, одной меньше… Жаль только, что тебя мы тогда не нашли, — гнусно захихикал он. — Н-да… Люди, вытащившие нас из каталажки, хорошо заплатили за… выполненную работу. Но кое-кому этого показалось мало. Двое корешей решили сбежать, прихватив с собой цацки твоей матушки. Но мы их догнали и порубили в капусту. Потом сцепились между собой… Уцелел только один — он забрал все, что было у нас в карманах. Я был тяжело ранен, и он принял меня за мертвеца, поэтому не стал добивать. А я выкарабкался, зализал раны, а потом отыскал ублюдка и перерезал ему глотку. Правда, барахлишко он уже успел куда-то сбыть. Так что мы сами сделали за тебя твою работу. Из тех, кто развлекался в тот день на берегу озера, в живых остался только я один… Начинай.