Сердце Андромеды, или Чёрный цветок

Подробностей того утра я уже никогда не забуду. В шесть резко прозвенел звонок и не смолкал, пока я, выпав из нагретой постели, в одних трусах шлёпал до прихожей. Открыл дверь и увидел Рэма – грязного и насквозь мокрого. Пошатываясь, словно пьяный, он вошёл в квартиру и осел возле порога; схватился за голову, стал раскачиваться из стороны в сторону, как плакальщицы на похоронах.

– Что с тобой? Что случилось?

Прибежала Светка, кутаясь в халат. Вдвоём мы подняли его с пола и под руки отвели в гостиную, усадили на стул, под которым быстро образовалась лужа воды. Рэм был не в себе. Он говорил что-то несуразное, то и дело всхлипывал, и мне стало страшно.

– Они забрали её! Они прилетели снова, чтобы забрать её! И я ничего не смог сделать!.. Я не смог, понимаешь?.. И никто не смог бы, ни один человек в этом проклятом городе…

– Да что случилось? Кто они? Кого забрали?.. Рэм, очнись! Что с тобой? – кричал я и тормошил его за плечи. – Приди в себя!..

Он поднял перекошенное от душевной муки лицо, и я увидел его испуганные, бегающие глаза.

– Они вернулись! Прилетели снова сюда, опять сюда, как тогда, в восемьдесят втором. Помнишь?..

Что я должен был помнить? Кто они? Я не понимал и не хотел верить подозрениям, от которых отмахивался, как от жуткого видения.

– Это они, инопланетяне! Они прилетели на своих тарелках и забрали Гелю. Понимаешь?.. Я не смог. Я не справился… Я отдал её…

Он вновь обхватил голову руками, вновь закачался и громко, навзрыд, заплакал.

– Успокойся! Не плачь. Не надо… Я… Я не понимаю.

Светка стояла позади Рэма и, глядя на меня большими глазами, крутила пальцем возле виска.

Я снова принялся тормошить его за плечи, как будто хотел вытрясти всю эту дурь, все эти тарелки с пришельцами, в которые ни я, ни Светка, ни один здравомыслящий человек не поверит. Я тряс его отчаянно и требовал от того, кто забрал у меня единственного друга, вернуть его обратно сильным, здоровым, крепким, уверенным в себе, каким он был всегда. А не раздавленным, поверженным и безумным.

Рэм вдруг оттолкнул меня и посмотрел в лицо прожигающим взглядом.

– Мы гуляли с Гелей по парку. У нас всё было прекрасно. Мы целовались. Внезапно вспыхнул свет. И они появились из этого света – огромные, квадратные, широкогрудые, парализовали меня электрошокером и схватили Гелю. Я лежал на земле и не мог шелохнуться, даже рта открыть, чтобы позвать на помощь. А они уходили – не торопясь, неуклюже переставляя толстые конечности, как роботы. Один уносил её бесчувственную на плече. Как только я снова ощутил свои руки и ноги, я пополз, потом пошёл, спотыкаясь и падая, и всё хрипел, и кричал, и звал Гелю. А когда мышцам вернулись силы, побежал… Они опустились на то самое поле, где мы в детстве гоняли в футбол. Там было три тарелки. Я успел добежать до последней и уцепился за какой-то выступ. Земля ушла из-под ног. Я летел по воздуху и орал, и звал Гелю, потому что ничего больше не мог сделать. Сначала тарелка летела плавно на небольшой скорости, над домами, над дорогой, над Северным мостом. Потом зависла над водохранилищем и вдруг резко пошла вверх. Я сорвался и упал в воду с высоты девятиэтажного дома. Не разбился, выплыл и добрался до берега… Но ты, Валерка, мой лучший друг, мне не веришь.

Я почувствовал, будто к моей голове подвели выхлопную трубу и пустили струю удушливого газа. Всё заволокло туманом и в этом тумане мелькали, то появляясь, то исчезая, бандиты, ресторан, Гликман, Геля, капитан милиции, инопланетяне. Словно гигантская фата-моргана окутала сознание.

– Ты не веришь, – повторил Рэм. Неожиданно встал и ушёл, громко хлопнув входной дверью.

Почему я его не остановил? Почему не побежал следом? Не знаю. Тогда впервые я ощутил одиночество и понял, что потерял друга навсегда.

* * *

Рэма арестовали вечером того же дня, предъявив обвинение в убийстве Ангелины Дементьевой. Скорому аресту поспособствовал Гликман. Он дал показания, что Рэм Полевой из-за ревности неоднократно бросался на него с кулаками и однажды покушался на жизнь – привёл банду отморозков во главе с Виктором Панаевым в ресторан и пытался совершить убийство. Ему помешала охрана. Всё же Полевой нанёс ресторатору удар кулаком в лицо, затем силой увлёк за собой Дементьеву. Угрожая жизни, завёл её в лес. Поскольку девушка давно отказала ему и приняла предложение Гликмана выйти замуж, Полевой в приступе ревности, вымещая злобу и обиду, убил её, а труп закопал.

Такова была версия Гликмана, от которой он не отходил. Я же объяснял следователю, что Рэм и Геля любили друг друга со школьной скамьи, а Гликман появился позже и был явно третьим лишним. Если это не так, то почему Дементьева сразу не приняла предложение Гликмана, а два года ждала Полевого из армии?

Я долго взвешивал, стоит ли рассказывать следователю об утреннем визите Рэма или нет? Не навредит ли это другу? В конце концов решил ничего не утаивать, и решение оказалось правильным. Рэм последним видел Ангелину. Он этого не отрицал. На каждом допросе твердил об инопланетянах, летающих тарелках, о своём воздушном полёте и падении в реку, всё более убеждая следователя, что это не симуляция помешательства, что это оно самое и есть.

Между тем тела Дементьевой не нашли. Пропал ещё один важный свидетель – Шрам. Оперативники задержали трёх его подельников, участвовавших в массовой драке и перестрелке в ресторане. Но все они упорно стояли на своём: Шрама после побоища не видели и куда он подевался не знают. Выяснился один факт: между девятью и десятью часами вечера Шрам находился в парке (его опознали по фотографии случайные свидетели), а потом бесследно исчез.

Всеми путями Гликман добивался, чтобы Рэма признали виновным и дали пожизненное. Следствие длилось без малого год. Запутывало и усложняло работу то, что в деле фигурировал матёрый уголовник. Он мог быть вполне причастен к исчезновению девушки, но эту версию в расследовании продвинуть не получилось – не было самого подозреваемого.

Рэм во время допросов выглядел совершенно недееспособным, как в бреду повторял историю с пришельцами, якобы похитившими Дементьеву, плакал, клял себя за то, что не смог этому помешать. Судмедэкспертиза признала Полевого невменяемым и назначила принудительное лечение в психиатрической больнице, поставив диагноз – параноидальный психоз. Дело об исчезновении двух человек положили на полку.

В том же месяце, когда Рэму определили наказание, его мать, Валентина Михайловна, не выдержав горя, скончалась от инфаркта. Кроме меня у Рэма больше никого из близких не осталось.

Прошло полгода. Шумиха вокруг истории мало-помалу улеглась. Я потихоньку, с оглядкой, начал действовать: наводить справки, выискивать нужных людей, кто бы мог проконсультировать, как начать и вести сложную и волокитную процедуру по вызволению друга. В этом деле было много юридических тонкостей и подвохов. Но главное, я понял, что это, в принципе, возможно. В те годы государственная правовая система, и не только правовая, настолько прогнила из-за коррупции, что любая проблема решалась с помощью взятки.

Первым делом получил разрешение на посещение больницы. Для этого заплатил кому следует и собрал подписи под целой кипой всевозможных документов. Наконец собрался и поехал.

Психушка находилась за городом. Всю дорогу я чувствовал, как нарастает во мне тревога, а к концу маршрута меня уже трясло от страха. Как там мой друг? Что с ним? Я не видел его полтора года! А может, его давно уже нет, а вместо него чучело прежнего человека? Это ни с чем не сравнимый ужас – увидеть в чертах родного, любимого человека поселившееся в нём безумие.