Сердце генерала и вкус счастья

— Это что такое? — он ткнул в защитную плёнку.

— Это же крем. Он может испортиться, если в него тыкать грязными пальцами. Защита такая, магией прикреплённая, — нашлась я. — Моя госпожа один такой использовала каждый день. Кожа перестала шелушиться и стала бархатной.

— Матушке твоей подарим, — торговец, аккуратно закрыл крем и передал сыну. — А палочки для чего?

Я призадумалась и потом ответила:

— Девушки поправляют макияж, краску на лице. Можно ранку обработать или грязь убрать из труднодоступных мест.

— Ерунда полнейшая. Наверняка бесполезные, — заключил мужчина. — Но возьму за десять медяков. Упаковка интересная.

— Нет, за десять не продам, — аккуратно забрала «бесполезные» для этого мира палочки.

Мужчина хмыкнул, собрал покупки и скрылся в подсобном помещении. Тем временем мы купили два килограмма муки, молока, хлеб. Правда, для оплаты пришлось разменять серебряный, но оно того стоило.

Молодой человек любезно подсказал, где находится ближайшая лавка старьёвщика. Из магазинчика мы вышли в хорошем настроении. Ещё бы, шесть серебряных — без крика, обвинений в краже у богатых господ. Как же удачно всё прошло.

В лавке старьёвщика мы оказались единственными покупателями. Большое помещение было завалено рассортированной одеждой. Там отдельно лежали зимняя, осенняя, летняя одежда и обувь. То, что было подороже, висело на плечиках и крючках.

За старую одежду получилось выручить всего десять монет. Старьёвщик кивал на кучи похожих и сетовал, что никто не берёт.

Зато в этой лавке на радость хозяина мы оставили два серебряных. Эштон, как всегда, сопротивлялся, но в итоге под моим строгим взглядом сдался.

Больше он мёрзнуть не будет. Тёплая кофта, короткое пальто, длинный плащ с подкладкой, шапка, двое брюк, рубашки, носки, очень хорошие ботинки из натуральной кожи, хотя из другой и не наблюдалось.

Нижнее бельё решила купить новое, но уже без Эштона, а то вновь услышу, что я — жуткая транжира.

Себе взяла два добротных платья, старенькое, но без заплат и потёртостей пальто, тёплую шапку наподобие капора, две пары колготок по размеру и утеплённую обувь.

Старьёвщик улыбался, кланялся и зазывал вновь прийти, так как в следующий раз нас ждёт скидка.

Домой пришли голодные, но счастливые.

— Сейчас поставлю чай. Поедим вчерашнее рагу и полакомимся тортиком, — снимая пальто, поспешила на кухню.

— Доброе утро, — эти слова заставили меня подпрыгнуть.

— Мамочки, — прошептала себе под нос, понимая, что прошла мимо двух мужчин в плащах и не заметила.

— А мы гадали, куда вы делись. Таверна открыта, а хозяев нет. Подайте завтрак на двоих, — голос одного из посетителей я никак не узнавала.

Серебряный закрутился на столешнице.

— Доброе утро, господа. Но мы ещё не готовили. Есть только то, что осталось от вчерашнего ужина, — развела руками, посматривая на монету.

— Подавайте, — согласился кто-то из двух.

Непонятно было, кто говорит. Очень хотелось стянуть с них капюшоны. Да кто позволит?

— Придётся немного подождать, пока разогрею.

А в ответ — молчание. Пожав плечами, ушла. Эштон тут же кинулся помогать.

Через некоторое время перед гостями стояли две тарелки с рагу, варёные яйца, чай в больших кружках и порезанный лимон. Долго думала, подавать ли торт, но, решив, что нужно чем-то удивить и зацепить воинов, отрезала два куска.

Как два посетителя ели, не наблюдала, поэтому пропустила момент, когда они бесшумно исчезли.

Эх, хотела пригласить их на пироги, но не успела.

Глава 16

Из двух килограммов теста сделала сорок румяных, пышных пирожков с яйцом и луком. А оставшееся тесто раскатала и поджарила на сковороде.

— М-м-м, как пахнет, — за спиной раздался голос хранителя.

— Чазер, ты очнулся, — обрадовавшись, развернулась в его сторону. — Так быстро. И двух дней не прошло, — улыбка не сходила с моих губ.

— Сколько пирожков. Продавать будем? — хранитель принюхался.

— Да кому? Таверна-то закрыта, — грустно посмотрела на золотистые пышные, мягкие, а главное, ароматные пирожки. — За несколько дней сами съедим.

— Нет, так дело не пойдёт. Твой магический бытовой дар не должен пропадать зря. Пусть деньги приносит.

Чазер бросился в сторону входной двери, а я побежала за ним.

— Только не магичь! — выкрикнула вслед, не понимая, что задумал ушастый помощник.

— Совсем чуть-чуть, — отмахнулся тот, распахивая входную дверь. Аромат пирожков, как приклеенный, нёсся за нами. — Сейчас по всей округе будет пахнуть свежей выпечкой. Любители быстро нас найдут. Ставь чайники, Виви.

Поверив Чазеру, я развернулась на каблучках и побежала выполнять его просьбу.

— Что происходит? — на кухню вошёл Эштон.

Он как раз прибирался в одной из комнат и намывал окна. Ему неимоверно понравились чистящие земные средства, пахнущие, как дорогие духи этого мира.

— Чаз с помощью магии пытается привлечь к нам клиентов. А кроме пирожков и кормить-то нечем, — наполняя чайник, качнула головой. — Не знаешь, по какой цене стоит продавать пирожки и чай?

Брат призадумался, а потом сказал:

— Чай без сахара — один медяк. С мёдом — два, с сахаром — три. А пирожки по пять медяков. Всё же они с начинкой.

Пока ждали посетителей, Эштон тщательно протёр все столы.

— Добрый вечер, — на пороге стоял сосед, которого мы встретили в первый день приезда в таверну. — Вышел подышать свежим воздухом и, представляете, почувствовал умопомрачительный аромат свежей выпечки. Принюхался, перешёл дорогу и оказался тут.

— Добрый вечер, господин Ломбард, — поприветствовала худощавого мужчину. Его фамилию я запомнила с первого раза. — Проходите, мы всегда рады посетителям.

— Каким посетителям? — напрягся сосед. — Вы разве открыли таверну?

Он осмотрелся и подошёл ближе к кухне.

— Как сказать, — смущённо посмотрела на брата. — Не совсем открылись, но пытаемся заработать на жизнь.

Элиас Ломбард, хлопнув себя по ноге, громко рассмеялся.

— Этак вы долго будете зарабатывать. Кто же вечером двери открывает? — потешался он. — Бросьте вы это дело, — неожиданно его смех стих. — Только зря последние деньги на продукты потратите, — в его глазах проскользнуло пренебрежение. — Хотя, — мужчина призадумался и сказал: — Вивианна, предлагаю вам взять у меня ссуду на развитие таверны. Вдруг и правда что-нибудь получится. Я буду иметь семьдесят процентов от прибыли, а вы — тридцать. Но если не выгорит, то таверна вместе с землёй отойдёт ко мне. Сколько вам нужно денег? Десять золотых? Пятнадцать? Двадцать золотых — это самое большее, что я могу предложить.