Сердце Изгоя

— Фейри?

— Тебя только это удивляет? — пожал плечами Алистер. — В день совершеннолетия девочки теряют крылья, а потом следует очень интересный ритуал… Впрочем, об этом потом поговорим.

Дверь снова открылась, впуская в комнату знакомую Филу красивую черноволосую девушку, которая забрала его пассажира у ворот, и высокого статного мужчину в черных одеждах. Волосы мужчины были белыми, как снег, но волевое лицо, словно его коснулся резец талантливого скульптора, дышало энергией и властью. Светло-серые глаза, как и у девушки, внимательно скользнули по Филу, который нервно теребил край шелкового одеяла и переглядывался с Алистером. Тот сразу же вскочил с кровати, как только увидел мужчину и, поклонившись, отошел к окну. Затем он еще раз поклонился и представил Филу вошедших.

— Позвольте вас представить, — кашлянул Алистер. — Глава семьи де Луна — Владимир и его дочь, Анна.

— Очень приятно. Филипп Уорд, — тихо произнес Фил, поднявшись с кровати. Он немного подумал, стоит ли кланяться, но в итоге лишь немного склонил голову.

— Рад знакомству, господин Уорд. Присаживайтесь. Это не официальный визит, а вы еще слишком слабы, — ответил мужчина. Голос у него был глубоким, низким и властным, но в речи сквозил слабый акцент. Он занял приготовленный для него стул и, повернувшись к девушке, кивнул.

— Господин Уорд…

— Можно просто Филипп или Фил. Как вам удобно.

— Хорошо, — слабо улыбнулась она, вызвав у Фила мурашки. — Филипп, расскажите, что произошло прошлой ночью, когда мы расстались. Кто на вас напал?

— Когда мы расстались, я решил заехать в бар, но машина сдохла на полпути, — тихо ответил Фил, выуживая из памяти мельчайшие детали. — Я забрал документы, магнитолу и то, что забыл попутчик…

— Почему вы не вернули шкатулку сразу? — в голосе девушки послышался холодок и Фил с сожалением понял, что уже тоскует по тому теплу, которое было в нем ранее.

— Я испугался, — честно ответил он и поперхнулся собственными словами. Да, он сказал правду, но не собирался её озвучивать.

— Что было дальше? — девушку ответ не удивил и Фил продолжил.

— Я поехал в бар, потому что ночь была безумной. Я видел слишком много странных вещей и на трезвую голову их сложно понять. В баре я крепко выпил и потом вернулся домой, где меня ждали эти странные люди.

— Странные?

— Да. Они были… уродливыми. Очень уродливыми. Знаете, я всякого повидал, когда колесил по ночным улицам Берлина, но эти словно из фильмов ужасов сошли. И еще от них воняло… псиной, — Владимир скривил губы и сжал подлокотник стула, на котором сидел, но затем быстро вернул своему лицу прежний скучающий и надменный вид. — Они стали меня спрашивать о той шкатулке, которую забыл пассажир. Забавно, шкатулка лежала рядом на столе, завернутая в пиджак, а они её словно не видели. Простите, отвлекся. Их было трое, а у главного еще странное имя такое, но я его не помню. Но имя точно было странным, как и его глаза.

— Глаза?

— Да. У него, наверное, были линзы. У всех троих. Оранжевые такие линзы. Как янтарь, — Фил сглотнул и помассировал виски пальцами. Почему он выкладывает все, как на духу, хотя собирался озвучить другое? — Я был пьян и нагрубил их вожаку, а тот, подойдя, сломал мне руку. Одним движением. И его ногти… они были острыми, как бритва. Он втыкал свои пальцы мне в грудь и задавал вопросы, а двое других скулили позади, как собаки. Боже…

— Почему вы не отдали им шкатулку? — тихо спросил Владимир. В его тоне тоже прорезался холодок, обдавший душу Фила бодрящим морозцем.

— Боялся, — снова честно ответил он. — Слишком уж лихо ночной попутчик разбил стекло и забрался на крышу, когда мы ехали в ваш замок. А он был ранен и все же сбросил что-то огромное и волосатое с крыши, а потом вернулся, как ни в чем ни бывало. Да и не думал я, что эти желтоглазые меня отпустят, если я им отдам шкатулку. Но они…

— Что они сделали? — требовательно спросил Владимир, когда Фил замолчал и помотал головой, словно прогоняя воспоминания.

— Их вожак… Он откусил голову голубю, а потом велел передать, что они вернулись. И что они заберут то, что у них украли.

— Репробари в своем репертуаре, — процедила Анна и на её красивом лице промелькнула гримаса отвращения.

— Потом они ушли, а я пошел на кухню, выкурил сигарету и отключился. Дальше все, как в тумане. Помню только, что грудь горела. Даже рука так не болела, как грудь.

— Неудивительно, — фыркнула девушка. — В ваших ранах было столько яда, что я вообще удивлена, как вы выжили, Филипп.

— А я удивлен, как он сохранил силу воли и не рассказал им о шкатулке, — буркнул Алистер, стоя у окна. — Я вымыл примерно кварту их яда из его ран. Другим достаточно капли, чтобы выложить даже самые грязные мыслишки, спрятанные в мозгу. Да, это был слабый Ритуал, но он был.

— Я ничего не понимаю… — тихо произнес Фил, когда в комнате воцарилось молчание. — Что за ритуал, что за яд, что это за люди с желтыми глазами?

— В ваших интересах, чтобы неведение продолжилось, господин Уорд, — мягко ответил ему Владимир, вставая со стула. Фил протер глаза, когда понял, что в руках мужчина держит ту самую шкатулку. — Если вы чувствуете себя достаточно хорошо, то мы отвезем вас домой, господин Уорд.

— Я позабочусь, владыка, — хмыкнул Алистер. — Не извольте беспокоиться.

— Анна, необходимо понять, как открыть шкатулку. Если это было нужно изгоям, я хочу знать, что там, — Владимир сразу же позабыл о Филе и тот ощутил неприятный укол в сердце. Вопросы все еще оставались без ответов.

— Подождите, — резко воскликнул Фил и, дождавшись, когда на него посмотрят, поднялся с кровати. — Я, как минимум, заслуживаю объяснений. В мой дом ворвались психопаты, моя машина разбита, меня пытали, я видел странное дерьмо, а вы хотите просто отвезти меня домой? Я хочу знать, что за чертовщина тут происходит? Что это за шкатулка? Почему у девочки, которая принесла в комнату стул, есть крылья и глаза без зрачков? Почему ваши глаза такого странного цвета? Почему мой попутчик скакал по крыше машины, которая ехала со скоростью сто тридцать километров в час? Почему Алистер несет какой-то бред? Кто вы такие? Почему я говорю то, о чем предпочел бы молчать?! Ответьте!

Вместо ответов Фил увидел слабую улыбку на лице Анны, хитрый блеск в глазах Владимира, который более заинтересованно посмотрел на него, и услышал хлопок ладонью по лбу от Алистера, который пробормотал какое-то древнее ирландское ругательство и покачал головой.

Владимир, подойдя к кровати, протянул шкатулку Филу и заинтересованно склонил голову. Фил, чей гнев почти угас, вздохнул и, опустив глаза, внимательно изучил ящичек из темного дерева. На удивление, ни замков, ни петель не было. Только единый и монолитный гладкий кусок древесины, украшенный странными рунами, взявшимися невесть откуда. Только руны выглядели знакомо.

— Огамические руны? — нахмурился Фил, проводя пальцем по знакам, которые слабо засветились золотым светом. Владимир тут же подобрался, как ищейка, и подошел ближе. — Как это я их не заметил? Они, что, светятся?

— Что вы сказали?

— Руны. Они светятся, — кивнул Фил, показывая ящичек хозяину замка. Тот быстро переглянулся с дочерью и, нахмурившись, склонился ниже. — Это огамическое письмо. Древняя кельтская тайнопись. Я изучал одно время огамическое письмо, когда писал книгу, но информации о нем крайне мало. Известно лишь то, что это тайный язык, одной из особенностей которого являлась замена букв в определённых слогах их названиями.