Сердце камня

— Она была во всех отношениях мудрой и сильной женщиной. Как и ваша новая супруга.

Скрываю улыбку. Интересно, что бы о нём сказала Матильда. В его словах есть своя правда, но всё же…

Я вновь чувствую странную эйфорию. Ренна касается меня своим боком.

— Бел? — шепчет она мне.

«Я в порядке», — мысленно отвечаю, зная, что она услышит. — «Просто последние дни выдались тяжёлыми, вот и всё».

А вслух говорю:

— Почему бы нам всем не присесть?

Кейда и другие куорцы впадают в ступор. Кон нежно берёт меня за руку, и мы утраиваемся на траве, а Ренна и Аэрон занимают места по обе стороны от нас. Фавре снова ведёт себя холодно и устрашающе. Тил нервно сглатывает, но опускается на землю рядом с нами, вытягивая ноги в изящной манере. «Он действительно очень привлекательный человек», — мелькает у меня мысль.

— Разве? — спрашивает Ренна. Надеюсь, что больше никто не слышит. — Но твой пульс не учащается, когда ты смотришь на него. Только с Коном.

«Да», — мысленно отвечаю я. — «Но привлекательный — это ещё не любовь. Я люблю Кона, и это совсем другое».

— Интересно, — она вздыхает. — Пульс Тила учащается, когда он думает о Петре.

Правда? Этого я не ожидала. Ты уже проникла в его мысли?

— Не слишком глубоко. Только то, что лежит на поверхности, о чём он думает, не таясь. Хочешь взглянуть?

Вздрагиваю, представив. Иногда я забываю, что она не человек. И мыслит иначе, чем я.

— Без его разрешения — нет.

— Тогда зачем он здесь?

Я не собираюсь спорить с хрустальной инопланетянкой-телепатом… Тем более, что в её вопросе есть свой резон.

— Закройте глаза, — инструктирует Кон, не замечая нашего разговора с Ренной. — Бел вас направит.

Я? Похоже, больше некому. Если возникнут трудности, Ренна будет рада помочь. Ей уже понравилось на периферии сознания Тила. Я протягиваю руки приглашающе, и после пары секунд сомнений Тил берётся за них. Его колебания вызывают любопытство. Может, я кажусь более опасной, чем я думала. Может, Императрица бы не дала разрешения на всё это. Или есть ещё какая-то причина, связанная с ней. Сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть. Нельзя сейчас показывать слабость. Его прикосновение лёгкое, но в руках чувствуется сила. Они не такие мозолистые, как у Кона или Джондара. Не инженер и не рыцарь. Сталь под шёлком. Я гадаю, какие тайны он хранит, какую силу скрывает от окружающих.

Подняв взгляд, я замечаю, как его серебристые глаза внимательно изучают меня. Он боится, но никому этого не показывает. Впечатляет. Помню, как сама была напугана. Кажется, будто это было в прошлой жизни.

— Ты была особенной, юная королева, — говорит мне Аэрон. — Избранной. Мы сразу это поняли. Нам не требовалось никаких усилий, чтобы почувствовать тебя. Нам судьбой было предначертано создать связь.

Его слова напоминают то, что сказал Копариус, используя Лиетт. Я отогнала эту мысль.

— Закройте глаза, — обращаюсь к Тилу. — И слушайте. Не напрягайтесь. Просто ждите.

Связь устанавливается мгновенно. Я чувствую их проникновение в свой разум, словно иголочкой в пузырь. Тил дёргается назад, но через секунду замирает, впервые услышав их и увидев все те чудеса, что они могут показать изнутри.

— Поразительно, — теперь я слышу его в своей голове. — Невероятно. Покажите мне больше. Пожалуйста.

Просьба не очень-то деликатная, но Рондет не обижается.

Ренна и Аэрон не теряют времени даром, намеренно отвлекая его. Мне хорошо знакомо это чувство. Оно похоже на полёт, где каждая секунда не перестаёт удивлять. Я всего лишь сторонний наблюдатель — смотрю, как он исследует мир с почти детским любопытством. Я-то считала его пресыщенным, повидавшим всё, но нет. Они показывают ему мир таким, каким видят его сами во время полёта. Они показывают, сколько опустошения принесло Вторжение гравианцев и какую боль они испытали из-за этого. Они показывают смерть Матильды и ту предсмертную агонию, которую ощутили коллективным разумом, хоть и не раскрывают при этом её личности.

Всё это время я наблюдаю за Фавре, блуждающего по закоулкам разума Тила. Возможно, это неправильно с моей стороны — использовать их таким образом, даже если они сами согласились. Возможно, это неправильно — поступать так с ним, но нам нужно понять, зачем он здесь. Чего он хочет. И это единственный способ. Я искренне так считаю.

Потому что лорд Велентин Тил весь окутан ложью, полуправдой и обманом, под которыми почти невозможно разглядеть его настоящего.

— Достаточно, — произносит Фавре. — Этого достаточно.

— Нет, подождите! — выкрикивает Тил вслух, взволнованный, позабывший как дышать.

Но они уже покинули его разум. И вот он сидит передо мной, держась за меня трясущимися руками, и его глаза блестят от набежавших слёз.

Мне даже жаль его немного.

Остальные члены его делегации ждут, обеспокоенные, уже намереваясь забрать его у нас, но не решаясь подойти близко.

Тил медленно поднимается на ноги и снова кланяется, возвращая себе некое подобие обычной грациозности.

— Мне… Мне нужно поразмыслить над этим. Премного благодарствую, маэстре. Ваши величества.

Ренна незаметно следует за ним, когда он спешит покинуть покои Рондета. На этот раз она не рычит. Она всё ещё не определилась со своим отношением к нему. Обычно она легко считывает характер. Надо будет расспросить её чуть позже. Я уверена, им всем есть, что нам рассказать.

Но первым озвучивает своё мнение Фавре:

— Он не такой, каким ты нам его описывала, — внезапно произносит он. — Душа, хранящая множество секретов, глубоко обеспокоенная. И ещё… в нём много противоречий. Это интригует меня.

Я улыбаюсь ему, но как только перевожу взгляд на Кона, то вижу боль на его лице. Он чувствует себя потерянным, брошенным, после того как прямо у него на глазах постороннему удалось установить связь, которую он утратил.

— Стойте! — внезапно восклицает Аэрон.

Его мысль передаётся мне — внезапная идея, которая может помочь. Кон смотрит на меня озадаченно, потому что не может их слышать. В этом-то и проблема. Но может быть… хотя это не точно… но если Аэрон прав…

— Кон… Ты сказал, что Матильда помогла тебе, когда ты впервые установил связь с Рондетом? — осторожно уточняю я.

— Ну… да.

— Любопытно, — задумчиво произносит Фавре. Я чувствую, как идея снова и снова прокручивается у него в голове. — Это вполне возможно. Если ты смогла помочь Тилу, которому не доверяешь, то что ты можешь сделать для Кона, которого любишь?

Я протягиваю руки своему мужу и прошу довериться мне. Стараюсь говорить тихо, чтобы Тил и другие не услышали. Они стоят достаточно далеко, но не хочу рисковать, что Кон покажется слабым в чьих-то глазах.

— Если я смогла помочь ему, то, возможно, смогу помочь и тебе. Давай попробуем, Кон.

Он хмурится в замешательстве. Возможно, ему страшно поверить, что это возможно.

Тил и его компания держатся на расстоянии, у края разрушенного купола. Но никуда не уходят. Они ждут продолжения зрелища, каким бы оно ни было. Но мы не можем позволить им узнать. Хотела бы я, чтобы они просто куда-нибудь ушли, но мы должны вести себя так, будто ничего не происходит, словно всё в порядке. Ренна снова приземляется рядом со мной и кладёт голову на мои колени. Она тяжёлая, но я не возражаю. Провожу подушечками пальцев по гладкой, похожей на стекло чешуе.