Сердце мечты
Шрифт:
– Ну че, брателло - обратился ко мне Андрей - сейчас-то все вспомнил?
– Частично - да - пожал я плечами.
Все девушки нашей компании, включая и Машу, выразили лицами свое недоумение.
– Да, дамы, вы же не знаете - сказал Антон - Владос же, оказывается, пока был в городе, успел даже память потерять.
Девушки удивились еще пуще, а я уже начал даже молча осуждать себя - какой же я дурак! Неужели, и вправду смог-таки забыть таких друзей?! Ведь сейчас казалось, что по-другому не могло быть иначе!
– Вы это серьезно?
– недоверчиво спросила Маша, глядя то на меня, то на ребят.
– Да он даже нас не узнал, когда мы его у афиши встретили - добавил с жаром Костя - уж не знаю, что это с ним такое могло произойти.
Все обратили на меня взгляды, а я и не знал, что ответить.
–
– Что даже имя свое забыл?
– спросила девушка Кости.
– Да имя-то я почти сразу вспомнил - сказал я, решив отчасти соврать, чтобы выглядело все правдоподобным. Остальное все как-то затуманилось.
Настало неловкое молчание, которое нарушила Маша:
– Погоди, но ведь должно было что-то произойти! Память просто так не теряют!
– Вот-вот!
– поддакнул Костя - ты нам все-таки скажи: тебя там машина, что ли сбила? Или по голове ударили? Если так - не стесняйся, покажи нам этого мудилу, мы ему сами память прочешем!
– Я очень тронут вашей заботой, друзья - искренне признался я, не ожидая таких слов от ребят - но я просто проходил обследование в больнице, когда решался вопрос с военной службой.
Услышав это, девушки облегченно вздохнули и все вокруг успокоились. Похоже, я сказал достаточно, чтобы мне поверили, и чтобы поняли. А потом Андрей спросил:
– Ну и как? Решился вопрос-то? Будут забирать, или в покое оставят?
Я замялся, не зная, что ответить. О том, что ребята эти действительно мои лучшие друзья - сейчас я уже понял. Однако кто знает, как они относятся к военной службе? Все-таки, большинство моих ровесников считают, что избегать военной службы - позор, и с таких вообще считают предателями. Только родители мои считают иначе, стараются меня спасти от службы, и вот, кажется, у меня это получилось! Действительно, благодаря обследованию в больнице, в которой я, правда, память не терял, врачи посчитали, что в армии мне делать нечего, и вручили военный билет, отпустив на все четыре стороны. С тех пор, домой нам из военкомата не звонили, и не тревожили этой проблемой, и я, наконец-то свободно вздохнул от нее. А теперь, я даже не знал, как отнесутся к этому известию мои друзья, которые невесть откуда вдруг у меня появились.
Я молчал, смутившись. Голос подал Антон:
– Ну так че? Отпустили, что ли? Или дальше будут душу травить?
После таких слов, я понял, что и Антон, и остальные ребята на моей стороне, и уж точно армию не приветствуют. И сказал:
– Отпустили.
Известие это, как оказалось, всех вокруг прямо-таки воодушевило. Все вокруг обменялись радостными возгласами, Маша сильнее прижалась к моему плечу, и даже радостно взвигнула, а мальчишки поочереди протянули пожать руку.
– Ну, че, пойдем, что ли, повертимся?
– предложил Костя, нарушив нашу тишину.
– Да, действительно, чего мы тут стоим, как неродные?
– поддакнула девушка Андрея, имени которой, как и девушек Антона и Кости, я не знал, или, как начал думать, тоже просто забыл.
– Владян, как тебе песни - спросил Антон - по душе?
– А че, песни - ништяг!
– без лишнего раздумья ответил я.
– Йес!!!
– задорно вскинул он кулаки над головой, и состроил довольную харю.
Остальные похихикали.
А уже вовсю звучала новая песня, и теперь я трясся под музыку, как никогда в жизни, но уже не один, а со всей этой заводной компанией, которая в считанные секунды стала самой близкой для меня. А самое главное - почти касаясь меня, рядом так же тряслась и Маша, и пряди ее быстро развивались от ее танца. А сама она все смотрела и смотрела мне прямо в глаза, а сама так и сияла, отчего мне не хотелось останавливаться. Только бы и пела и играла эта музыка, и чтобы она не переставала так танцевать рядом. Не знаю уж, сколько времени прошло, а мы все плясали и плясали, отжигая вовсю и я чувствовал, как все внутри меня просто пылает от того, что я вдруг стал таким счастливым. А потом, усталость стала напоминать о себе и я уже танцевал не так охотно. Маша сразу это заметила, так как ее улыбка немного сошла на нет, и она спросила:
– Владюш, ты устал? Может, отдохнем?
– Да, немного -
признался я.– Давай, отойдем - предложила она.
Мы отошли от танцующей толпы к краю кабины-танцплощадки, к иллюминаторам, из которых слабо пробивались лунные лучи.
– Ты, наверное, устал с дороги?
– заботливо спросила она - может, выпьешь?
– Спасибо, я не пью.
Маша в который раз улыбнулась до ушей:
– Ты думаешь, я не помню? Я знаю, какой ты у нас трезвенник, и очень это ценю.
Она снова на мгновение прижалась ко мне, а потом быстро отдернулась и опять глянула в глаза:
– Я имею ввиду - лимонад.
– А, ну, было бы не плохо - согласился я.
– Пойдем, тут как раз халявная газировка - она схватила меня за руку и потащила вдоль стены к небольшой витрине, где блестели от мерцания бутылки с газировкой разного вкуса и цвета. Я выбрал грушевый дюшес, и мы снова вернулись к более уединенному иллюминатору, в сторонку ото всех. И я, наслаждался прохладительной водой, щиплющей за глотку, а Маша стояла рядом и молча наблюдала. Мне хотелось спросить у нее о том, как мы с ней познакомились, хоть я и знал, как это может нелепо прозвучать, но в то же время для меня это было важно. Ведь еще вчера, и позавчера, да и вообще последние годы, я только и думал о том, возможно ли вообще такое, чтобы я с кем-нибудь однажды познакомился, никогда не подозревая при этом, что здесь меня ждет уже знакомая мне подруга, неизвестно как, но самая лучшая, какую я мог бы себе представить. Но вместо этого я снова протянул руку и обнял ее за шею. А она, как-то игриво мурлыкнув, снова прижалась к моей груди.
– Влад - нежно прошептала она - как я по тебе скучала все это время.
– Я тоже - признался я.
В конце концов, хоть я и не знал о том, что девушка у меня уже есть, я действительно скучал по ней - по той, какую представлял себя в момент хорошего настроения, какую рисовал в своем воображении, каждый раз, когда готовился ко сну. И теперь, когда она у меня появилась, сказать ей, что я по ней скучал, было отчасти и правдой.
– А вот вы где!
– донесся неподалеку голос Антона.
Мы обернулись на зов и действительно увидели всю нашу компанию.
– Никак, притомились, голубки?
– ехидно сострил Андрей.
– А ты как хотел?
– вставил Костя - Владос тока приехал - теперь они нас ваще замечать перестанут.
– Да хорош вам, ребят, не преувеличивайте - ответил я.
– Там хлопушки раздают, пойдем, может, пыхнем?
– предложила подруга Антона.
– О, Красава - хлопушки!
– воскликнул Андрей - идем, зажжем небо!
Скоро мы уже стояли на открытой палубе "Титаника", где после душной кабины совсем свежее дышалось, и у каждого в руке была хлопушка. Отсюда раскрывался ночной вид на волгу, и чернели впереди ближайшие острова, которые были знакомы мне с детства. Но впервые я осматривал их с палубы этого судна, и впервые - настолько счастливый. Небо уже давно было усеяно звездами, а вода отражала их, плавно колышась маленькими волнами. Именно такой наша река всегда мне нравилась. И кажется, вся наша компания так же, как и я, забыв про хлопушки, любовалась этим таинственным пейзажем, потому, что нависла тишина.
– Ну, че, зажигаем?
– крикнул Антон.
Мы зажгли и выстрелили хлопушками в ночное небо. Тонкие, словно стрелы, лучи, вырвались в высоту, на мгновение исчезнув. А потом все небо над нами превратилось в играющие вспышки фейерверка, которые взмывали и переливались всеми цветами радуги, и каждый цвет казался красивее предыдущего. Я вспомнил, как когда-то давно, здесь же, на даче, когда нам с папой не спалось ночью, мы вышли на наш участок, и небо так же начали озарять фейерверки, настолько впечатляющие, что навсегда запечатлевшиеся у меня в памяти. Да, фейерверки у нас в Чардыме устраивали довольно часто, но всегда в ту пору, когда мы засыпали, и они чаще всего мешали нам уснуть. Музыка так же вопила вовсю, хоть и играла где-то далеко на острове. Отдыхающие так любили устроить ночью здесь вечеринку, дискотеку. И я лежал на кровати, злясь на них, что они не дают другим людям поспать. Но никогда я не думал, что однажды сам окажусь одним их этих счастливчиков. И я стоял, упершись в леера и глядел на все еще не гаснущие вспышки в небе, а Маша снова, словно кошка, жалась ко мне, как никто другой.