Сердце мечты

– Папа предлагал мне повесить этот портрет на стенку, в рамке - добавила Маша - но я отказалась, потому, что мне всегда нравилось брать его в руки. Особенно перед сном, или утром.

Я промолчал, продолжая изучать рисунок. Я не сомневался в том, что это нарисовал я. Когда-то давно нарисовал, просто забыл об этом.

– Что с тобой, Владюш, - заволновалась Маша - ты так смотришь на рисунок, точно увидел привидение.

– Наверное, так и есть - тихо сказал я.

– В смысле - переспросила она - как это?

Я отдал портрет Маше и с тяжелым сердцем подумал, что все-таки, следует рассказать Маше всю правду.

– Слушай, я должен тебе кое-что сказать.

– Что такое?

– Не знаю, помнишь ли ты, что Антон сегодня спрашивал меня про мою память, но он был прав.

– У тебя случилось что-то с памятью?
– округлила глаза Маша - так с тобой правда что-то случилось?

– Да, случилось. Хотя, я даже не знаю, что случилось. Просто я, как будто вдруг потерял ее половину. И вчера, когда я ехал сюда, я не помнил ничего ни о друзьях, ни об этом ресторане, ни о тебе.

– Ты даже меня забыл?

– Да не то, чтобы забыл - нервно сказал я.

– Что же?

– Да я как будто просто не знал. Я вообще ничего не знал, пока не встретил этого Антона возле стенда с приглашением на вечеринку. Сейчас я вроде, начал что-то припоминать. Но я еще многого не помню. Я не помню твоих предков, не помню, чтобы тебя рисовал. Я даже не помню, как мы познакомились.

Маша опять улыбнулась.

– Хочешь, расскажу?

– Расскажи - согласился я - только правду.

– Это так забавно вышло - начала она - на пляже, тут неподалеку. Ты пришел с родителями, такой веселый, такой живой. Потом твой папа захотел тебя сфотографировать. Ты смотрел в кадр, улыбался, и случайно встретился со мной взглядом. Я, поймав твой взгляд, сразу так как-то оживилась, что ли. Потом твои родители ушли куда-то, купаться, наверное. А мы сначала все украдкой поглядывали друг на друга, а потом ты встал и подошел ко мне. Спросил, как меня зовут, я ответила, и сразу спросила, как тебя зовут. У нас завязался разговор, ты спрашивал, живу ли я здесь, или впервые сюда попала. Потом сказал, что приезжаешь сюда каждое лето еще с детства.

Я слушал Машу, не смея ее перебить и пытался представить это наяву. Наши с Машей взгляды встретились, и мы сразу же стали знакомиться. Я подошел первый. Завязался разговор. Неужели, это правда? А ведь если так подумать, то всегда, когда я думал о том, как познакомиться с девушкой проще всего, так это на пляже, где-нибудь здесь.

– Потом на следующий день ты снова пришел на пляж, уже один. Мы опять разговаривали. Потом стали вместе ходить друг к другу в гости, ну, с того все и пошло. Потом, в лодке вместе катались. Потом, когда стали купаться в реке, целоваться начали (при этих словах Маша снова игриво заулыбалась.

Я усмехнулся:

– Похоже прямо на любовный роман.

– Ну да - согласилась Маша - у нас все романтично, прямо как в сказке.

Маша снова потянулась ко мне, и я чувствовал, что близится что-то гораздо выше поцелуев и свиданий. И я знал, что момент выбираю не самый подходящий, но все же решился спросить:

– Так скажи, все-таки, живешь ли ты здесь круглый год, или приезжаешь только на лето?

Не ожидавшая этого вопроса, Маша остановилась, так и не дотянувшись до меня и как-то дернулась, словно от назойливой мухи. И тут произошло что-то уж явно непредвиденное и необъяснимое: что-то с невероятной и невидимой силой приложило меня к кровати, и я перестал чувствовать руки и ноги. Паралич охватил меня, прошиб пот, а потом что-то случилось с окружением. Стены, шкаф, плакаты и потолок дрогнул и стремительно унесся в небо, скрывшись из глаз, и меня объяла непроглядная темнота. Неестественно громко застучало сердце, я лежал ничком, ничего не видя и не слыша и только задаваясь вопросом "что произошло?!" Крик внутри меня мешал думать и понимать ситуацию. А потом так же внезапно, стены и потолок вернулись, комната снова возникла перед глазами, только теперь она была другой. Я вернулся в свою дачу и лежал на своей кровати на втором этаже. Вопреки тому, что сейчас только начинался день, в окне небо уже темнело своей синевой и появлялись звезды, а в комнате горел свет и слабо освещал ее. Все еще не чувствуя тела, я содрогнулся и вдохнул холодный воздух, когда свет лампы померк и во мраке я увидел высокую и черную фигуру. Она была худой и длинной, и старческие ладони с кривыми и когтистыми пальцами выделялись в лунном свете. Но больше всего меня поразило ее лицо, ясно проглядывающееся в темноте. Морщинистое и обнажившее в страшной улыбке зубы. И лицо это было мне знакомо. Я мгновенно вспомнил, где видел эту фигуру. Довольно давно папа показал мне фильм-ужастик, в котором убийцей стала эта женщина, будучи убитой за похищение и убийство мальчика в своем провинциальном городке. Такой же жуткой явилась она ночью перед подростком, который из любопытства заглянул в морг, где работал его отец и случайно уронил гроб с ее мертвым телом. Я никогда не забуду, какой леденящий душу страх я испытал, глядя всего лишь на экран телевизора, и задолго запомнивший ее взгляд. Однажды, спустя довольно долгое время, я нашел этот фильм в интернете и снова посмотрел эту сцену, в надежде, что она уже не станет для меня такой страшной. Но я ошибался. На долгое время ее лицо, ее силуэт остался в памяти и не давал уснуть, но со временем, страх к ней притупился. Я, в конце концов начал забывать про нее. Однако мои страхи не шли ни в какое сравнение с тем, что испытывал я сейчас. Мысли о том, что я уже видел ее в фильме, мигом пронеслась и исчезла. Я смотрел на эту фигуру, ожидая, когда она приблизится ко мне, но она не торопилась подходить и только смотрела и скалилась.

А потом она странно вытянулась до потолка, изогнулась и, продолжая стоять на своем месте, и приблизилась ко мне так, что лицо ее оказалось прямо над моим. Теперь я видел это лицо как нельзя четче и ближе, и еще глубже вжался головой в подушку, и потерял дар речи.

Не смея вздохнуть, не смея скрыть взгляда, я смотрел на нее, а потом она вкрадчиво сказала, так и не раскрыв рта:

– Не задавай лишних вопросов, глупец! Ты хотел себе такую сладкую жизнь, вот и получай на здоровье!

В эту же секунду, не успел я осмыслить услышанное, как моя комната исчезла, и я снова оказался на кровати в комнате Маши. Передо мной опять были плакаты с Гарри Поттером, зеркало возле входной двери, тот же потолок, шкаф с книгами. Только теперь я обнаружил, что лежу совсем раздетый, под одеялом, а рядом, прижавшись всем телом, лежала обнаженная и горячая Маша.

Глава 4

Маша мерно дышала, и как будто дремала. А я продолжал осмысливать только что произошедшее, хоть и понимал в глубине души, что не смогу это осмыслить. Ведьма, которую я когда-то боялся, внезапное появление в своей даче, эта фраза... А что значит это? Как будто, мы с Машей только что были близки. И как это прошло, если я в этот момент вообще отсутствовал в ее доме, как, черт возьми, уже стемнело?

В комнате и правда, горел искусственный свет, и чувствовалось, что уже подкрадывается ночь. Я лежал, глядя в потолок, оглядывая стены с плакатами и пытался успокоить нервы. Потом понял, что уже могу двигаться, и немного дернулся на кровати. Маша вздрогнула и проснулась. Она слегка отшатнулась от меня и у меня появилась возможность подняться на кровати. Я рывком сел и глянул на нее с испугом. У нее так же было недоуменное лицо.

– Что такое, дорогой?
– быстро спросила она.

Я не нашел чего ответить и начал надевать свою одежду, брошенную на стул возле кровати.

– Ты куда?
– снова подала голос Маша.

Я оглянулся на нее и нервно ответил:

– Мне надо идти.

– Влад!...

– Прости, Маш, я правда, должен спешить.

– Да что случилось-то?
– девушка была взволнована.

Наступила короткая пауза, а я не знал, как объяснить ей, что только что со мной произошло.

– Ты не говорил, что у тебя какие-то дела - расстроено сказала она.

– Я забыл - соврал я, растерянно глядя на нее, стараясь придумать причину - но мне правда, уже пора. Извини.

Я встал и направился к выходу из комнаты. Когда открыл дверь и шагнул в коридор, обернулся и добавил:

– Я позвоню тебе завтра, обещаю.

И я мигом оказался за пределами Машиного дома, выскользнул через калитку на дорогу и бросился бежать, куда глаза глядят. Казалось, что бегом можно заглушить то, что кричало и выло внутри меня. В конце концов, я остановился, и тут же навалилась усталость, и я уселся на ближайшую лавочку, что была под окнами неизвестной дачи, чтобы перевести дыхание. Руки бессильно упали на лавочку, а сам я облокотился на дощатую стену и закашлялся. Но как следует отдохнуть мне не дали. Наверное, я слишком резко упал на скамейку и довольно звучно локтем прошелся по стене. Не прошло и двух минут, как я услышал позади чьи-то шаги, а потом окно распахнулось и грянул визгливый старушечий голос: