Сердце-океан

К вечеру второго дня изнурительного пути, когда от обилия влаги я едва ли ощущала себя сухопутным существом, вдалеке показались каменные ворота Маркузы.

Мы дошли, наконец-то. Я обрадовалась вместе со всеми, так как это обещало положить конец скитаниям под проливным дождем и долгожданный отдых. Городок этот располагался неподалеку от Рима и был известен большим невольничьим рынком.

Дождь к вечеру прекратился, и даже ненадолго показался затухающий Антэ. Когда же караван подошел к воротам, на небе уже взошли две эмбронские луны.

Всех девушек и женщин поместили отдельно во дворе, примыкающем к рынку, предоставив нам самим располагаться, как сумеем. Утром должна была начаться распродажа. Мы с Пеей и бабушкой Рипшей нашли себе приют у обвалившийся стены, и, если бы солома, что валялась там, не была сырой, его вполне можно было назвать уютным.

Арагун сиял в полную силу и был ослепителен и огромен. Я не могла отвести от него глаз.

–  Скучаешь по родине?-спросила меня Пея, которая всерьез верила, что Арагун был моим отечеством.

Скучала ли я по моей настоящей родине? Я и сама не знала. На Земле у меня не оставалось ничего и никого. Разве что Куч… Знал бы он, куда меня занесло и во что я превратилась. Как была я сиротой бесприютной и бесправной, так ею и осталась. Только здесь дела мои обстояли намного хуже. Тогда я действительно осознала, какую большую услугу оказал бы мне Боскус, если бы дал мне другую жизнь. Но на кого пенять теперь, кроме самой себя? Завтра я стану дэшу, и вскоре на моей лопатке появится татуировка в виде латинской буквы "D".

Я задремала, но вдруг очнулась от громкого воя, похожего на волчий, но более густого и мощного. К нему присоединился другой, пониже тоном. Потом еще один такой же. В этом вое было что-то злое и печальное одновременно, наводившее и ужас, и тоску, вызывавшее и жалость и страх.

–  Что это?-спросила я у Рипши, которая слушала эти звуки, ни чуть не удивляясь.

–  Гомусы.

–  Это звери?

–  Да, и очень кровожадные. Их выпускают на ночь бродить вокруг невольничьих рынков или поместий, где много рабов, что б никто не смог сбежать.

–  Как странно они воют. Словно… по-человечески,-сказала Пея, поежившись.

–  Я сталкивалась с ними не однажды, когда была моложе,-стала рассказывать бабушка Рипша, подсев к нам с Пеей поближе.-Тогда мне казалось, что страшнее чудовищ нет на всем белом свете. Они огромного роста, ходят часто на задних лапах, все в бурой шерсти. Клыки огромные и торчат наружу. Лица у них плоские точно у людей, а глаза страшные. Я сама видела, как они растерзали на куски раба, который попытался сбежать. Хозяин пытался было их остановить, да они и не слушали. Они порой и хозяев своих не очень-то боятся.

–  Они разумны?-спросила я.

–  Ну что ты! Это глупые и свирепые существа. Здесь они почти приручены, но говорят, где-то на севере, за горами Онукана они живут на свободе. Говорили, что на каких-то островах…

–  Уж не на тех ли, где живут мои соплеменники бигару?-спросила я с невольной иронией.

–  Не знаю… Как тоскливо они воют…

Мы услышали, как из-за забора стали доносится ругательства. Кто-то кричал на гомусов, заставляя их притихнуть. Потом послышались гулкие удары кнута по мостовой.

–  Сегодня Арагун полный, вот они и воют,-сказала Пея, устраиваясь для сна.

Утро наше наступило очень рано. Девушек разбудили, когда не все звезды еще погасли. Все ворчали и зевали, но поднимались со своих мест. Нас повели к бассейну, что был расположен на другой стороне двора, дали нам мыло и велели как следует отмыться.

–  А ты куда?!-грубо схватив меня за руку, спросил охранник. В темноте меня снова приняли за мальчишку. Но, присмотревшись ко мне как следует, он усмехнулся и, сунув мне в руку маленький кусок шершавого и пахнущего маслом мыла, толкнул к бассейну.

Вода была очень холодной, ведь Антэ уже давно не было видно, и дождевая вода не успевала согреваться. Девушки стояли на каменном краю бассейна, не решаясь войти в воду. Нас начали подгонять вялыми криками невыспавшиеся и злые охранники. Я решилась и, скинув свои диковенные штаны, осторожно ступила на выложенное плоским камнем дно бассейна. Я всегда считала, что глупо упрямиться, когда рано или поздно придется что-то сделать. Раньше я почти всегда была первой, когда нужно было на что-то решиться, зато никогда не торопилась на раздачу слонов.

Таков уж был мой обычай. Вот и теперь я первой вступила в холодную воду и, погрузившись по пояс, спустила с плеч свою истерзанную рубашку. Охранники ведь не рассчитывали на то, что мы будем мыться в одежде, и нам нечего было их стесняться. За мной шагнула сначала Пея, потом постепенно и все остальные.

Выбираться из воды было гораздо сложнее. Воздух был холодным и сырым. Дрожа и покрываясь мурашками, я вышла первой и оделась в одно мгновенье. Мы долго потом не могли согреться, а Антэ все никак не появлялся.

На рассвете к нам пришел сам Мариус Плавий. Перед открытием рынка он решил еще раз хорошенько осмотреть свой товар. Это был большой и грузный старик с совершенно лысой головой и круглой седой бородой. Он носил огромный белый балахон и поверх еще пурпурную тогу, прикрывавшую всю его пузатую фигуру. Мариус явился с одним из своих личных рабов, тяжело опустился на подставленный ему табурет и стал устало оглядывать наши нестройные ряды.

Я решила не высовываться и даже спряталась за спину бабушки Рипши. Рядом с работорговцем, надменно задрав подбородок, уже стоял его новый надсмотрщик Эктор.

Мариус с унылым видом переводил взгляд с одной пленницы на другую, показывая тем самым, что товар его не слишком устраивает. Когда же он дошел до меня, то, даже, чуть приподняв руки, шлепнул по своим толстым ногам.

–  Это еще что? Как тут мальчишка оказался?!!

Опять двадцать пять! Мне это уже стало надоедать. Да разуйте, наконец, глаза! Но Эктор сам тут же дал объяснение, наклонившись к толстому уху своего хозяина.

–  Бигару?-удивился Мариус.-В самом деле?

–  Нет сомнения,-услышала я звучный голос надсмотрщика,-и она уже себя показала.