Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1

Сглотнув, невольно поправил штаны. Три года желание не расставалось со мной ни днём ни ночью. Что поделать, вступил в возраст…

— Теперь понимаю рыцарей из разных легенд. Реально, мать его, хоть на дракона готов идти, если баба за это даст, — пробормотал я себе под нос.

Дракона не дракона, а льва… Жаль только, что они, во-первых, предпочитают охотиться стаей (чем отличались от земных, ведь у тех охотились преимущественно львицы), а во-вторых, и правда не обитали в этих местах. Тут вообще мало кто обитал. Глухое местечко, очень сухое и неприятное. Что уж, Мёртвыми горами что попало не назовут! Если бы не нужда в алхимических ингредиентах, то я бы сюда вовек не отправился. Незачем. Лучше бы напросился в поход до Худроса (тоже через горы, но Элканские, более обитаемые), где уже успел разок побывать.

— А одного раза мало, — улыбнулся я.

Воспоминания отправили меня на узкие опасные улочки с хмурыми людьми. Чем-то прибрежный Худрос напоминал арабские страны. Наверное, одеждой, которую носили. Горожане защищали головы и тела от солнца, но сама по себе одёжка должна была быть тонкой и лёгкой.

Откровенно говоря, Худрос представлял собой грязную дыру, но, будучи выходцем из ещё большей дыры, хоть и не грязной, воспринимал я его с горячим откровенным интересом.

Базары, выстроенные вдоль улиц, толпы народа, множество сложноуловимых взглядов от загорелых бородатых людей; женщины, одетые как мужчины; наглые африды; надменные купцы; ленивые стражники; кучи чумазых детей с ловкими пальцами и голодными глазами.

Я ходил туда вместе с Дуффом, Сатором Отье и Есаром Бокусом, отцом Заны. Меня бы, наверное, не взяли, но Вияльди, волшебница моя, сумела настоять. Нужны ей были кое-какие травки, которые не росли в нашей местности — только покупать, а сама она, будучи только-только родившей женщиной, отправиться не могла. Да и не взяли бы её. Именно потому, что женщина, и не взяли бы. И это не сексизм, а сугубо безопасность. Земли за прошедшее время стали уж больно дикими…

Одна из мух, чьим взглядом я наблюдал, заметила мелькнувший в дали Мёртвых гор силуэт. Кто это был? Птица, горный козёл, долгожданный лев или… человек? Надо разведать.

Прищурившись, выпустил пару десятков насекомых, которые отправились в ту сторону. Сам же расфокусировал взгляд, наблюдая сразу шестью парами глаз, из которых моими была лишь одна. Остальные принадлежали насекомым, назвать которых мошками теперь ни у кого язык бы не повернулся.

Размер дошёл до сантиметра, добавилось ночное зрение — в нём ещё есть куда расти, — усилил им слух, полноценно довёл до идеала мощные, хоть и небольшие челюсти, немного ускорил полёт, отрастил жало и начал работать над хитином.

Опасность я бы оценил на уровне осы. Плюс-минус. Как по мне — достойный промежуточный итог, ведь я не планировал на этом останавливаться. Окрас, разумеется, не менял. Как был тёмно-серый, так и остался. Универсально и удобно. Нечего выпендриваться.

Такой стаей я уже с год как охотился на местную живность, совершая одиночные походы за шкурами и травами. Без этого никуда. Охотник Перрель Гистомс, обучавший меня основам своего мастерства, погиб полтора года назад. Хоронили таким же образом, как и моих родителей. Милегер Шоркус покрыл его тело виррами, а потом труп погрузили в землю и накрыли камнем. В этот раз я присутствовал, в должной мере рассмотрев кажущуюся металлической плоть. Старые миизарские оловянные монеты, ставшие неактуальными с появлением империалов, создавали ощущение покрытого доспехами воина!

Позднее я узнал, что в этом и был смысл. Полная смена облика, изменение внешнего вида, а также возможность заплатить за различные нужды духа в загробном мире.

Похоже, Наршгал был достаточно жадным и мелочным богом, любящим страдания. Всё-таки не у каждой семьи набралось бы столько вирров! Это сейчас они, с появлением империалов, стали идти на уровне оловянного лома, который даже не переплавишь на что-то полезное, а в то время… М-да… Наверное, даже хорошо, что Саркарн провозгласил новую религию, которая казалась мне более простой и понятной. В чём-то даже привычной.

Глава 22. Серые схемы

В любом случае — погиб охотник Перрель Гистомс не случайно. Поначалу деревенские ещё надеялись, что он просто задерживается, делали осторожные предположения, что молодой ещё мужик решил попытать удачи в более обитаемых местах, но… нет. Вскоре в отдалённом участке леса, где Гистомс ставил ловушки — за ними-то деревенские и пошли, — обнаружили его полуобъеденный труп. Впрочем, дыра в черепе, отсутствие одежды, сумки и оружия явно подсказывали, что звери вряд ли имели к смерти охотника какое-либо отношение.

Разбойники. Вся западная часть острова стала рассадником этой мерзости. А пошла она оттого, что до запредельных величин задрали налоги.

Деревеньки выживали как могли. Многие принялись объединяться, совместно находя ресурсы или какую-то альтернативу. Вновь стали использоваться деньги, добыть которые зачастую оказывалось проще. Иной раз их хватало для оплаты непомерных податей, иной раз подкупали сборщика Игнаца Ноблена или умудрялись его задобрить.

Ностой объединился с Прантохом, самой южной прибрежной деревней, которая, если я продолжу идти в Мёртвые горы ещё четыре дня, появится перед моими глазами. Но я, надо сказать, выбрал далёкий от идеального маршрут, так что ничего удивительного. Так-то до Прантоха от Ностоя три дня быстрого пути. Пешего, само собой.

В общем, у многих маленьких поселений дела шли ещё хуже, чем у нас, отчего в ход пускались молодые девушки, которые ублажали Ноблена и весь его солдатский отряд. Специально для них искали дорогое вино, купить которое было дешевле, чем изыскивать непомерные для поселений ресурсы.

В Ностое пока не доходило до подобного, но… из подслушанных разговоров становилось ясно, что таким темпом вскоре и мы опустимся до этого уровня. Если ситуация, само собой, не изменится.

Самое неприятное — люди просто не видели иного выхода. Отказавшееся платить селение попросту вырезали. Подчистую. Хватило одного раза, чтобы остальные осознали: никто не будет церемониться.

Сука… помню, как я размышлял, что высокосидящей знати невыгодно уничтожать деревни, но оказалось, что, по меркам столичных богачей, эти «налоги» — откровенная мелочь. Им плевать, если придёт на тридцать мешков муки меньше. Однако даже таких мелочей никто не готов лишаться. Поэтому Игнац Ноблен получил максимальные права и неплохой по местным меркам отряд.

Зачистка была резонансной. Я посетил уничтоженную деревню в прошлом году, специально отправившись в поход до неё. Желал посмотреть, во что превратили поселение. И посмотрел…

Почти полторы недели ушло на дорогу туда-обратно. И это с учётом ускорения от насекомых, облик которых я не стеснялся применять. Опасный даже на вид рой, надо сказать, мало кто из зверья решался атаковать. Редкие птицы-камикадзе — по-другому их не назвать — уничтожались мною на подлёте. Хотя некоторые умудрялись лететь так быстро, что успевали перехватить несколько мух и тут же скрыться.

Твари пернатые!

Так вот, вырезанное селение. Располагалось оно севернее Ностоя, в двух неделях пешего пути. Я добрался за пять дней, двигаясь практически со скоростью конного. А чего бы и нет? Вся местность была изучена, опасностей я не боялся. Вряд ли какие-то бандиты могли бы похвастаться умениями Ауры, да и не стал бы я героически бить им морды. Что я, идиот, что ли? Просто облетел бы их — и был таков.