Сердце полемарха

– Ох и хитрая ты деваха, - покачал седой взлохмаченной головой старик.
– Хорошо, после абатона пойдём к кузнецу. Самому любопытно стало.

Зенон сильно удивился, когда мы постучали в двери его дома. Но глаза вспыхнули такой сильной надеждой, что моё сердце дрогнуло.

Наши вечные охранники следовали за нами по пятам.

Мужчина, непрестанно кланяясь, проводил нас в комнатку, где на топчане лежал мальчик. Глаза его были закрыты и дышал он глубоко.

– Саймон, - наклонился к нему кузнец, но я вовремя вскинула руку и попросила:

– Не будите его, пусть спит, мы посмотрим так. Вы пока выйдете за дверь. Если будет что-то нужно, я вас позову, - пресекая дальнейшие споры, отрезала я.

Дождавшись, когда нас оставят, приступила к осмотру. Гиатрос Иринеос тоже не отставал, водил руками вслед за мной.

– Видите?
– прошептала я, не открывая глаз.

– Да, это злой недуг, мальчик умирает.

Я распахнула глаза и сказала:

– То, что вы видите называется глиома. Глиальные клетки - клетки поддержки нервной системы.

Гиатрос Иринеос открыл глаза и убрал ладони от головы мальчика.

– Я ведь не обладаю третьим доро. Могу обезболить, влить побольше жизненных сил, чтобы человек ещё год не чувствовал боли, но наложением рук пока исцелять не могу [20] . Но сейчас хочу убрать эту глио-му сам, - сказал он, - подскажи как. Понимаю, чтобы я смог сделать всё сам - придётся резать, но мне нужно понять...

– Хорошо, - вздохнула, я могла бы вылечить мальчика и без хирургического вмешательства. Но старик прав, пока он не поймёт на деле, как нужно, он не научится.

20

У гиатроса Иринеоса вторая ступень доро и особый дар богов - сканирующее зрение. Он не может лечить наложением рук, как анотатос гиатрос Парис, но может приостановить течение болезни, замедлить её и на долгое время обезболить (в предыдущей главе он сказал жрецам асклепиона, что подлечил женщину, и целый год её не будут беспокоить никакие боли; на самом же деле Аглая вылечила её полностью, но об этом Иринеос пока решил молчать).

Запросив всё необходимое у хозяина дома, мы начали готовиться к операции.

– Шрам не убирай, - тихо предупредил меня старый лекарь. Я кивнула, соглашаясь.

Операция длилась три часа, впервые я смотрела, как работает гиатрос Иринеос, точно следуя моим комментариям.

Зашивал он тоже сам. Лишь в самом конце я влила в тело мальчика свою силу с антибактериальным эффектом.

– Ты что-то сделала?
– заинтересованно спросил Иринеос, глядя на мою ладонь, которую я положила на грудь ребёнка.

– Да, я влила в него часть своей силы с определёнными свойства.

– Расскажешь с какими?

– Конечно, - кивнула я, и отошла к тазу с водой, чтобы помыть руки.

Зенон вошёл в комнату только тогда, когда всё было закончено.

– Ваш сын будет жить, - сказал ему гиатрос.
– У него было вот это, - кивок на страшный сгусток в чаше, - в голове. Но мы всё убрали и теперь дело за твоим сыном, но он молод, организм сильный, поправится.

Глава 29

– Итак, - заложив руки за спину, я прошлась туда-сюда перед доской, которую для меня сделал кузнец Зенон.

Гиатрос Иринеос и его помощник сидели молча, смотрели на меня внимательно, следя за каждым моим движением.

– Сейчас я расскажу, что такое клетка. Затем о клетках простейших, а после мы с вами выйдем на улицу и посмотрим через сделанный по моим чертежам "микроскоп", как они выглядят.

Рассказ о клетке и их функциях занял достаточно много времени, в этот раз гиатрос Иринеос оторвался по полной и завалил меня кучей вопросов.

Рисовать пришлось много, подобие мела нашла на берегу моря, мне разрешили туда прогуляться, под охраной, конечно, но это не важно, главное было другое: запах соли и освежающего ветер буквально наполнили меня новой энергией.

Захотелось творить, вытворять и наслаждаться жизнью.

А не вот это вот всё. Стоило на Земле всё же послушать маму и хотя бы отправиться путешествовать. Но чего уж вспоминать прошлое, только душу бередить, а плакать вовсе не хотелось.

Выйдя в перистиль, подошли к пышному растению с широкими листьями, оно тянулась к солнцу, и такая позиция нам подходила больше всего.

– Воды, - попросила я, - протягивая руку к помощнику гиатроса.

Молодой человек с коротким, но звучным именем Асэ, подал мне чашу. Окунув в нее палец, быстро капнула на лист.

Капелька замерла в центре, а я поднесла к ней наш импровизированный микроскоп.

Осторожно покрутив его, чтобы «водная линза» не вытекла, нашла наиболее удачный угол, и сказала:

— Не трясите прибор, чтобы линза не «убежала». Гиатрос Иринеос, прошу, - и, передав ему полоску жести, отошла в сторону.

Мужчина, сощурив один глаз, вторым приник к отверстию и уставился на каплю воды на листе растения.

Секунда, вторая…

— О Боги!
– выкрикнул он да так, что птички вспорхнули с ветки и с громким возмущённым криков полетели прочь.

— Гиатрос Иринеос, - осуждающе покачала головой, - линза вытекла, давайте новую вставлю, - улыбнулась и попросила Асэ другую чашу с кипячёной водой.

Всё это время старый лекарь метался вокруг нас, тихо что-то приговаривая и дёргая себя за жидкую бороду:

– ... мелкие и шевелятся, - разобрала я, - мы это пьём?! Вот почему многие страдают болезнями живота... эти твари едят нас изнутри! отравляют людской организм...

– Готово, - сказала я, аккуратно протягивая лекарю железную пластину.

– Аглая, это просто невероятно!
– успела прижать руку с прибором к себе, потому что гиатрос вдруг резко развернулся и взмахнул руками, явно пытаясь взлететь.

– Я иду в храм к Богу Асклепию. Мне нужно к главному алтарю! Третий доро! Ооо! Жди меня, я иду!!!

– Гиатрос Иринеос!
– чуть повысив голос, позвала я размечтавшегося целителя, - вы уверены, что этого будет достаточно? Может вы сделаете рисунки простейших и приложите к "микроскопу"?

– А? Что?
– очнулся мужчина, переведя на меня свой вдохновлённый взор.

– Зарисуйте их на папирусе, и несите в храм. Если вдруг Асклепий не примет полученный результат, то сделаем микроскоп более совершенной конструкции, чем этот. Но придётся ждать ответ от вашего друга из Александрии, нам нужно стекло. Ой, потири.