Сердце Скал

Алва легко поднялся с балюстрады, взял письмо и знаком отпустил слугу.

— Знаете, Рокэ, — глубокомысленно изрек Марсель, смакуя кусочек форели, запеченной в чудесном сливочном соусе, — если бы вы были не вы, я заподозрил бы вас в измене. Месяц тому назад вы получили письмо от агарисского кардинала, а сегодня – от этого мятежника Эпинэ, неважно, старого или молодого. Это же бунт!

— И чем же я могу купить ваше молчание, виконт? — серьезным тоном поинтересовался Алва, поигрывая письмом.

— Пойдете сегодня со мною к нашим очаровательным пленницам на виллу Бьетероццо? — оживился Марсель. — Я обещал, что приведу вас к ужину. Соглашайтесь, Рокэ! Вы же видите: я недорого беру.

— Вы самый покладистый шантажист из всех, мне известных, — признал Алва; глаза его смеялись.

— Вы бы прочитали письмо, Рокэ, — генерал Вейзель неловко пересел поближе. — Вдруг там что-то серьезное. Старик Эпинэ, я слышал, совсем на ладан дышит.

Алва небрежно вскрыл письмо. Марсель перешел на салат: все-таки настоящие салаты умеют готовить только в Фельпе, в этом надо отдать им должное.

— Я бы предпочел, чтобы писал молодой Эпинэ, — высказался он с набитым ртом, ни к кому конкретно не обращаясь. — Тогда там могло бы быть сообщение, к примеру, о безвременной кончине последнего Ракана. В конце концов, его отец утонул примерно в том же возрасте. И не нужно подозревать меня в кровожадности! — возмутился он, заметив, что Алва вздрогнул. — Я лишь забочусь о его высокопреосвященстве кардинале Сильвестре. Это изрядно облегчило бы ему жизнь.

Алва, не отвечая, вернулся к балюстраде.

— В чем дело, Рокэ? — встревожился Вейзель. — Что-то действительно серьезное?

Алва сделал жест, означающий, чтобы ему не мешали читать. Герард так разволновался, что чуть было не налил вино мимо бокала Валме. За столом повисла пауза, которой виконт воспользовался, чтобы заесть салат парой ломтиков восхитительной ветчины.

— Да не томите же, Рокэ, — не выдержал наконец Вейзель. — В Эпинэ беспорядки? Вам пишет старик Анри-Гийом?

— Нет, — негромко ответил Алва, не отрываясь от письма. — Маркиз Эр-При.

— Либо это измена со стороны Эпинэ, — философски рассудил Валме, переходя к десерту, — либо Ракан и впрямь утонул.

— А что нужно от вас маркизу? — поинтересовался Вейзель, пропустив мимо ушей замечание Марселя. — Его дед умер и он хлопочет о наследстве?

— Нет, — снова ответил Алва. — Погиб мой оруженосец.

Потрясенный Герард едва слышно охнул.

— Помилуй Создатель! — взволнованно воскликнул артиллерист. — Когда это произошло?

Алва прикрыл глаза и произнес очень медленно:

— Двенадцатого Летних Ветров.

— Двенадцатого Летних Ветров! — повторил Вейзель, словно не веря своим ушам. — В тот самый день, когда вы одержали победу над бордонским флотом, Рокэ!

— Да, — подтвердил Алва. — Читайте сами, Курт.

И он бросил письмо генералу.

Вейзель поспешно развернул бумагу. Марсель было подумал, не пристроиться ли боком к артиллеристу, чтобы ознакомиться с новостями, но чары фельпского сыра оказались сильнее. Виконт продолжал жевать, сокрушаясь, что маркиз Эр-При написал свое кошкино письмо так не вовремя. Вот тебе и начало праздника!

Алва снова сел на балюстраду, повернувшись лицом к заливу. Разглядывая его спину, Валме гадал, сильно ли он расстроен. Впрочем, виконт и сам был слегка огорчен, но дела это не меняло. Молодой Окделл умер так некстати!

— И все же я не понимаю, — высказался он, — откуда маркизу Эр-При известно о смерти вашего оруженосца, Рокэ. Он же бунтовщик. Неужели Окделл изменил вам и Талигу?

— Спаси Создатель! — перебил его артиллерийский генерал, быстро пробегая глазами письмо. — Неужели то, о чем пишет здесь Эр-При, правда?

— Что вы хотите знать, Курт? — равнодушно спросил Первый маршал, наблюдая за птицами, реющими над водой. — О встрече моего оруженосца с Альдо Раканом или… о последующих событиях? Я не могу подтвердить их. Я, как вам известно, находился здесь.

— Час от часу не легче, — пробурчал Марсель. — Молодой Окделл встречался с Раканом? Это же государственная измена.

— Окделл встречался с Раканом по моему приказанию, — внятно проговорил Алва.

Валме вытаращил на него глаза.

— Никогда бы не подумал, что ваш юноша искусный дипломат. И что же произошло? Он недостаточно низко поклонился самозванцу и тот казнил его?

— Эр-При пишет, что Окделл поехал в Гальтары и попался в руки разбойников, — ответил Вейзель вместо Алвы, продолжая читать.

— О, в самом деле? Я почти завидую ему. Это так романтично! — вздохнул Валме, который в душе всегда был поэтом. — Стать героем настоящей драмы! Я думаю, Рокэ, вашему оруженосцу это понравилось.

— Может быть, — пробормотал Первый маршал. — Юноша всегда любил Дидериха.

— Однако по законам драмы, — продолжал Марсель, принимаясь за бисквиты, — ваш оруженосец не имел права погибать. Он обязан был объединить вокруг себя разбойников и стать их благородным вожаком. Все остальное – просто преступление против литературного вкуса.

— Эр-При считает, что за убийством могли стоять Колиньяры, — произнес Вейзель, отрываясь от чтения. — Неужели это возможно, Рокэ?

— Вполне, — рассеянно отозвался Первый маршал. — Пока юноша служил у меня, на него было совершено несколько покушений.

— И вы отпустили его! — с упреком произнес артиллерист.

— Путешествия полезны молодым, — по-прежнему рассеянно отозвался Алва.

— Если вы хотите знать мое мнение, — снова встрял в разговор Марсель, — то я ни за что не стал бы покушаться на вашего оруженосца, Рокэ. Себе дороже. Вы не Килеан, чтобы кротко снести подобное оскорбление, и не тот человек, которого удобно иметь своим врагом. Если бы я пошел на подобную глупость, то только уверясь, что за мной стоят могущественные покровители. Хотя… Кто могущественнее вас в нашем благословенном Талиге? Разве что его высокопреосвященство.

Алва повернулся к Марселю так резко, что тот слегка опешил.

— А что пишет вам ваш батюшка, виконт? — осведомился безумный Первый маршал совершенно неожиданно.

— Э-э… то же, что и раньше, — промямлил Марсель, не слишком хорошо понимая, чего от него хотят. — Я же показывал вам его письмо.

— Месяц назад? Разве вы не писали ему после этого?

— О, конечно! — радостно воскликнул Валме, салютуя Алве бисквитом. — Сообщил славную весть о нашей победе, правда, не так подробно, как Герард.