Сердце в подарок

Демоны бездны!

Всё, лэди Турэ, вы сами напросились!

Вышвыриваю из гардероба первое попавшееся платье и спешно натягиваю один чулок. Так, нижняя юбка, корсет… Демоны, забыла про ночную сорочку. Рука застревает в узком рукаве, я путаюсь в складках, дёргая ткань и пеленаю себя сильнее.

— Д-доброе утро, лэди Миранда. Вы уже проснулись? — молоденькая темноволосая горничная удивлённо таращится на полуодетое, а точнее полураздетое подобие лэди. Яростно сдув с лица растрепанные пряди, сухо приказываю:

— Помоги!

Ловкие пальчики проворно освобождают от одежды. Быстрый взгляд в зеркало. Боги, это раскрасневшееся лохматое чудовище — я?!

— Как тебя?

— Молли…

— Молли, у меня полчаса, чтобы одеться. У тебя золотая монета в кармане, если справимся быстрее.

Девушка понятливо кивает и в её глазах разгорается хищный блеск. Предметы одежды мелькают вокруг, я едва успеваю резко выдохнуть, когда горничная рывком затягивает корсет. Пуговицы на платье застегиваем в четыре руки.

Щетка дергает волосы, я шиплю. Молли испуганно ойкает. Трясу головой. Продолжай.

Пряди сами собой сплетаются в изысканную причёску, только шпильки поскрипывают, втыкаясь.

— Готово! — Молли коротко утирает пот, теребит в руках край передника.

Мы справились за двадцать минут.

— Превосходно!

В зеркале отражается молодая сероглазая особа. Светло-русые длинные локоны аккуратно уложены, на щеках румянец. Платье скромное, но изящное. Не дурнушка, но и не сногсшибательная красотка. Если бы не нахмуренные брови…

— Вот твоя монета, заслужила.

Желтый кругляш на долю секунды мелькает в пальцах девушки и бесследно исчезает в многочисленных складках тёмно-синего форменного платья.

— Что-нибудь ещё, госпожа? — с тонким намёком интересуется горничная.

— Да, пожалуй. Принеси чашку чая.

Молли мнется у двери в надежде заслужить ещё одну монету.

— Поживее, — поторапливаю. На сегодня наград достаточно. — И передай моему кучеру Бору, чтобы готовил экипаж.

— Да госпожа, одну минуту.

***

— Герхард! — Я едва не сбиваю с ног седовласого дворецкого семейства Турэ. — Клара… Лэди Кларисса дома?

— Да, лэди Сиал.

— Срочно доложи, что ожидаю её в малой гостиной.

— Но… — лепечет дворецкий, однако я не слушаю более.

Клара дома. Значит, примет меня в любом случае.

Бросив перчатки и кружевной зонтик на консоль, вихрем несусь сквозь анфиладу комнат, распугивая слуг, на ходу стягивая летнее пальто. Швырнув его на первое попавшееся кресло, мерю небольшую уютную гостиную шагами, в нетерпении постукивая каблучком.

— Миги, чему тебя учат в твоей пговинции? — невнятное ворчание Клары доносится от двери, и она входит в комнату, зябко кутаясь в стеганный бордовый халат. — Ты не находишь непгиличным вгываться в дом незамужней лэди, когда та изволит недомогать? Да ещё в такую несусветную гань.

— Клара! Я так рада!

— Тому, что болею? — Клара невоспитанно шмыгает носом и вяло стекает на диванчик.

— Боги! — В одно мгновение оказываюсь рядом.

Глаза подруги лихорадочно блестят, на щеках пылают пятна болезненного румянца, а руки холоднее синейского льда. Привычно зажмуриваюсь и сосредотачиваюсь.

Кларина простуда мне на один чих после проклятий рыжего.

— Хм, действительно, так намного лучше, — уже не таким гнусавым голосом сообщает она, когда лечение заканчивается.

Дворецкий деликатно покашливает за дверью, и Клара зовёт его.

— Светлого утра, госпожа. Рад видеть вас в добром здравии. — Невысокая сухощавая фигура мужчины почтительно склоняется.

— Герхард, для начала принесите нам много… очень много мятного чая и бисквиты. Кстати, Мири, ты завтракала?

Отрицательно качаю головой.

— Превосходно! Тогда ещё холодную телятину, ветчину, салат, поджаренные тосты, сыр, джем, масло и мёд. Демонски проголодалась! — Тёмные брови подруги умилительно сдвигаются домиком. — Пятый день валяюсь с простудой, ничего нельзя есть кроме тёплого бульона. Ещё чуть-чуть и я бы точно закукарекала.

Слуги бесшумными тенями накрывают на стол, и Клара принимается поглощать еду с отменным аппетитом. С трудом заставляю себя проглотить пару кусочков, но желудок, вспомнив о несъеденном завтраке, оказывается сильнее нервной системы. Спустя пару минут мы уже наперегонки опустошаем тарелки.

Довольно жмурясь, Клара сыто откидывается на диване и медленно отпивает глоток ароматного чая, вздыхая:

— Боги! Что ещё нужно для счастья?

— Снять проклятие, — отзываюсь с готовностью, отправляя в рот нежный тающий бисквит с малиновой начинкой.

— Всенепременно снимем, — Клара с чистой совестью утаскивает последнее лакомство и, слизывая с пальцев липкое варенье, деловито уточняет: — Какое хоть проклятие? И с кого?

Я мнусь всего мгновение, а потом выпаливаю:

— Любовное. Эдвард

— М-м-м…

Небрежным движением стряхнув крошки с халата, она некоторое время молчит, пережёвывая, а я нервно разминаю пальцы в ожидании вердикта.

Клара терпеть не может Эдварда. С её обостренным чувством справедливости, она сама бы прокляла рыжего пару-тройку раз. Но ей нельзя. Кровная клятва, связавшая чёрных магов королевства, уничтожит раньше, чем наложенное проклятие войдёт в полную силу.

— Ладно уж, помогу, — цедит нехотя наконец. — Но только ради тебя. И, прости, на твоём месте, я бы вообще с ним не связывалась. Как по мне: смерть лэда Тьера-младшего была бы прекрасным исходом для вас обоих.

— Клара! Это жестоко!

— А позорить тебя не жестоко?

Прикрываю глаза. Мне просто нечего сказать. Да, Эдвард поступил низко. И не только тогда, в прошлом… Но это не значит, что его нужно убить. Всё же смерть — слишком суровая кара.

— Может, скажешь ещё, что простила? — едко хмыкает Клара, и я качаю головой. — Нет? Тогда зачем, Мири?

— Долг жизни.

— Что-о? — Кларины глаза становятся размером с блюдце. — Сумасшедшая! — шипит она: — Совсем сбрендила от любви?