Сердце волка

Дартхари не знал, что ответить, но Грэй и не ждал ответа. Он просто крутил в руке вилку и по-прежнему хмурился.

— Я не сразу понял, почему жаба. Даже спросил. На меня посмотрели, как на дурака. Странные твои сородичи… на пустом месте придумывают. У неё очень милое лицо, и смеётся она так… по-настоящему.

Смеётся?! Рональда смеялась с Грэем?!

С ним она только во сне смеялась…

— В Лианоре так смеются немногие. Знаешь, без жеманства и кокетства. И хоть она надо мной смеялась, это было не обидно. Я потом разузнал о ней немного в деревне. И я не понимаю… как она вообще может смеяться, живя здесь, в таких условиях? Как она ещё не потеряла саму себя, не отчаялась, не начала ненавидеть всех вокруг? Я не понимаю.

Грэй говорил что-то ещё, и Нарро старался не пропускать ни слова, но не мог больше слушать.

Как она ещё не потеряла саму себя…

Ты думал, что спас её, да, дартхари?

Дурак. Ты слепой дурак, Вожак.

На следующий день они пришли к нему вместе, вдвоём, и Грэй, сверкая решительными глазами, попросил у Нарро разрешения забрать Рональду с собой. И дартхари, глядя на растерянное лицо девушки, понимал — она пока не понимает, хочет ли уехать. По-настоящему — не понимает. Хотя единственная причина, по которой она может желать остаться, это он сам.

Но этого слишком мало. Мало!

«Ты должна сохранить себя, девочка моя. Должна стать счастливой. Должна смеяться… Да, только так…»

Поэтому он дал Рональде и Грэю своё разрешение. И затем долго стоял у окна, вглядываясь в лес и собственное отражение и спрашивая себя, правильно ли он поступил.

Но лес молчал, печально шелестя листьями.

— Зачем ты отпустил её?!

Нарро не сразу понял, кто это кричит, плачет и бьёт его кулаками по спине.

А, поняв, развернулся, поймал обе её слабенькие ручки, прижал к себе и обнял.

Лирин рыдала, уткнувшись в его рубашку, и говорила, говорила, говорила…

— Зачем?! Я не понимаю! Она же наша надежда… Наша на… дежда… Она… Ты же её… люб-бишь… Зачем?!

Нарро гладил её по голове, ничего не отвечая. Он знал, что Лирин на самом деле всё понимает. Просто она, так же, как и он, думала, что у них получится удержать Рональду в Арронтаре.

Но они ошиблись.

Здесь она никогда не научится смеяться.

Ночью Рональда звала его. Нарро чувствовал это, её зов был очень сильным. Но он не мог пойти к ней — боялся, что не выдержит и всё испортит. Слишком велико было искушение всё рассказать… Или не рассказать, а просто показать ей, что это такое, когда Песнь Арронтара разрывает тебя на части от желания обнять и обладать женщиной, которую любишь.

Но это было бы нечестно. И разрушило бы всё, к чему стремился Вожак.

Даже спустя столько лет Нарро по-прежнему не понимал — почему он сохранил свою силу вдали от волшебного леса? И можно ли надеяться, что с Рональдой будет то же самое? Нарро пытался найти ответ, прочесть его в дыхании ветра и в движении листьев, но Арронтар по-прежнему молчал.

— Она попросила передать тебе это, — сказала Лирин, протягивая Вожаку маленький конверт размером не больше её ладони. Нарро осторожно взял его, надорвал и вытащил… письмо?..

Строчки расплывались и плясали перед глазами, но дочитывая последнюю фразу, он улыбался.

Она всё-таки это сказала. «Я люблю вас, Нарро». Она смогла. В отличие от него.

— Ты надеешься, что она вернётся?.. — прошептала Лирин, и дартхари заметил, насколько у неё заплаканные глаза.

Он взял сестру за руку и ответил так, как всегда отвечал Форс… и Нарро теперь понимал, почему.

— Я не надеюсь. Я верю.

Чем ближе подступала ночь, тем сильнее он волновался. Нарро уже решил, что сегодня попытается наведаться в сон Рональды, чего бы это ему ни стоило. Он должен понять, что с их связью. Пропала ли она после отъезда девушки? И если пропала, значит, Рональде никогда не стать волчицей. И, соответственно, не снять проклятье.

— Она не могла пропасть, правда, Арронтар? — спрашивал Вожак у леса, стоя возле окна в своей комнате. — Я знаю, что не могла. Только не понимаю, почему.

Лес вновь не ответил.

А несколькими минутами позже Нарро почувствовал то, из-за чего каждая клеточка в нём радостно запела — Рональда звала его. Зов был далёкий, но настолько громкий… И почему-то пекло грудь. Как будто к ней прикасалось что-то раскалённое.

Нарро не сразу понял, что это прикосновение ему не чудится. И, замирая от удивления, вытащил из-под рубашки горячий ириал. Камень светился, словно был куском живого огня, и был настолько раскалённым, будто его только что достали из костра.

Несколько мгновений Нарро стоял на месте, ничего не предпринимая, только смотрел на амулет. Он чувствовал, как постепенно начинает понимать… Подобные амулеты называют амулетами сердца. Сердца… Именно благодаря Сердцу Арронтара оборотни не теряли силу вдали от волшебного леса. А после того как Арронтар сам наложил на своих детей проклятье, его сердце перестало биться и обеспечивать эту связь.

Нарро знал это. Всегда знал.

Значит, Рональда не потеряет силу, потому что сама оставила здесь своё сердце.

Дартхари вздохнул с облегчением, подошёл к кровати, упал на неё и закрыл глаза. Теперь он не боялся ничего испортить. И сон стал таким, как нужно — тёплым, спокойным и счастливым.

Она звала его, стоя на ковре из зелёной летней травы, босая, в белом платье, с сияющими золотом волосами… Прекрасная, как и всегда.

Нарро подошёл и обнял её плечи.

— Ты здесь?

— Здесь, Ро.

— Почему ты не приходил вчера?

— Я… не мог.

— Я так боялась, что ты больше не придёшь. Ведь я уехала из Арронтара. Так боялась…

— Я тоже очень боялся, Ро.

И после этих слов она впервые сама поцеловала его. Поцеловала так, что дыхание перехватило…

— Ты ведь не уйдёшь? Не исчезнешь?

Она спрашивала, сжимая обеими ладонями его лицо, и вглядывалась в глаза.

Он ответил, что нет, и Рональда рассмеялась с таким облегчением, что Нарро не смог сдержать улыбки. Но при этом он чувствовал: девушку что-то тревожит. И немедленно спросил:

— Тебя что-то беспокоит, Ро?

Она закусила губу.

— Лирин… рассказала мне кое-что до того, как я уехала. Ты знаешь, кто такая Лирин?

— Знаю.

— Шесть лет назад я подарила ей дудочку. Я нашла эту дудочку рядом со своей хижиной. Лирин попросила отдать её, когда увидела. Я думала, дудочку сделал тот, кто когда-то жил в хижине, и я не ошиблась. Но ещё он оказался её братом. Лирин надела эту дудочку на цепочку и теперь носит на шее. Она сказала, что её брат был таким же, как я, и она тоже презирала его и бросала в него камни…

В ту ночь Нарро быстро усыпил Рональду. Сел на берегу их любимого озера, устроил девушку у себя на коленях и застыл, размышляя.